Восточный экспресс

Чего у нас нет

Фото: Андрей Порубов

— Владимир Владимирович, кто был инициатором создания стратегического партнерства — Mitsubishi или УТЗ?

— Это обоюдный интерес. Первые контакты были на выставках, совещаниях.

К соглашению шли почти два года.

— Что оно предусматривает?

— Мы покупаем у японцев лицензии на производство газовых турбин от 170 до 270 МВт, а также паровых турбин большой мощности, до 660 МВт. Партнерство с Mitsubishi планируется поэтапное: сначала только сборка турбин из японских комплектующих (2007 — 2009 годы), потом изготовление на Урале части узлов (2008 — 2010 годы), затем — практически всех узлов кроме горячих (это сложное производство, и целесообразнее его концентрация в одном месте, в Японии). Основное направление сотрудничества — газовые турбины, их мы планируем ежегодно выпускать суммарной мощностью 1,5 тыс. МВт.

— Почему выбрали именно Mitsubishi?

— Компания производит самую надежную технику. Достаточно надежных газовых турбин большой мощности в России сегодня не существует. Есть хорошие наработки ряда предприятий, например, на Ивановской ГРЭС проводится опытнопромышленная эксплуатация головного образца двигателя ГТД110 производства НПО «Сатурн». Тем не менее пока в отношении газовых турбин большой мощности энергетики в первую очередь ориентируются на зарубежные компании. Но все понимают, что иностранцы должны заходить на наш рынок через отечественные заводы. Иначе возникнут проблемы не только с сервисом, но и с энергетической безопасностью. Поэтому политика проводится такая — крупные зарубежные компании должны договариваться с нашими заводами по поводу сотрудничества, что они и делают.

— Для кого будут производиться турбины по японской лицензии?

— В первую очередь для энергосистем России. До 2020 года понадобится около сотни газовых турбин мощностью 270 МВт, работающих в составе парогазовых установок. Сейчас планы начинают определять уже не только РАО ЕЭС, но и оптовогенерирующие и территориальногенерирующие компании. Вследствие допэмиссии акций в ряде этих компаний появились новые акционеры, они пытаются проводить свою политику. Как правило, она направлена в сторону увеличения планов РАО. Также наш потенциальный рынок — страны СНГ.

Свой­-чужой

— Почему УТЗ потребовалось покупать иностранные лицензии?

— Лицензии покупаются только на производство газовых и паровых турбин, которые входят в состав ПГУ. Потому что здесь заказчику нужны уже отработанные решения, имеющие высокую надежность. Мы будем производить продукцию по японским проектам, по японской технологии, на японском оборудовании. Предполагается, что с японским качеством. Хотя продукция будет ниже по себестоимости изза разницы в заработной плате в Японии и у нас. Также с японцами рассматривается вопрос организации совместной сервисной фирмы для обслуживания этих турбин.

Тем самым мы вписываемся в мировую кооперацию труда. Конечно, можно заняться разработкой собственных газовых турбин большой мощности, но на это уйдет семьвосемь лет и несколько миллиардов долларов государственных средств. Такие технологии можно просто купить, лицензия будет стоить намного дешевле. Сегодня наш завод остается воплощением советских технологий 70х годов. У нас появился шанс в короткие сроки шагнуть в XXI век.

Еще один положительный момент сотрудничества УТЗ с Mitsubishi: если все основные мировые компании выйдут на наш рынок, не будет монополизма со стороны одной фирмы, пусть даже самой уважаемой. На российском рынке должно быть конкурентное предоставление продукции энергетического машиностроения.

— А что же ваша собственная инжиниринговая служба?

— Наш завод имеет очень хорошую школу паротурбостроения, сохранившуюся с советских времен. Сейчас инженерный потенциал развивается, разрабатываются новые типы паровых турбин, внедряется система автоматизации проектных работ. Конкурентоспособность наших и зарубежных паровых турбин примерно на одном уровне, по техническим характеристикам они не сильно отличаются от зарубежных. Отличия есть, но их можно наверстать за пару лет. Энергетики готовы брать наши паровые турбины.

Фото: Андрей Порубов

— В России свыше 20% всех паровых турбин — производства Уральского турбинного завода. Но они были установлены еще в советские времена. Насколько сегодня загружены мощности предприятия?

— На заводе, безусловно, еще имеется резерв мощностей станочного оборудования, но не хватает высококвалифицированного персонала для производства турбин. Каждый год объем заказов увеличивается в полтора­два раза, всплеск заказов на продукцию энергетического машиностроения наблюдается как в России, так и во всем мире. Поэтому турбостроительные заводы по определению сейчас будут загружены, ведь их в стране всего четыре: наш, Ленинградский металлический, Калужский турбинный и Уральский энергетического машиностроения (зарегистрирован в Екатеринбурге два года назад, входит в группу компаний Теплоэнергосервис). Мощности нашего завода при социализме составляли 2,4 тыс. МВт паровых турбин в год. К 2010 году мы будем выпускать до 2,5 тыс. МВт.

— Какие инвестиции для этого потребуются?

— Всего объем вложений рассчитан на 3 млрд рублей в ближайшие пять лет. Возможно увеличение этой суммы в зависимости от роста объемов заказов на нашу продукцию. До 70% средств пойдет на замену устаревшего оборудования: ему по 20 — 30 лет, менять надо участками, цехами. Все оборудование планируем заменить на более современное к 2012 году. Рассматриваем перспективу перехода на безлюдные технологии, что должно решить острую проблему с нехваткой квалифицированных рабочих. Хотя это экономически не совсем выгодно, но другого пути я не вижу. Второе основное направление инвестиций — развитие инжиниринговой службы.

— Почему в последние годы выручка вашего предприятия увеличивается, а прибыль не растет?

— Это связано с рядом вещей. Первое — очень большой износ оборудования: завод 15 лет не вкладывался в его модернизацию. Сегодня мы начали это делать. Также мы должны увеличивать фонды на содержание зданий и сооружений. Второе — рост расходов на оплату труда. На заводе уровень зарплаты занижен в сравнении со средней по рынку: отсюда и кадровая проблема. Также неконтролируемый рост цен на сырье и комплектующие — у нас есть заводы, которые практически для нас являются монополистами в поставках. Например, для изготовления турбин используется большой объем жаропрочных сталей. При инфляции в стране 12% рост стоимости отдельных видов продукции может составлять 40 — 60% в год.

— Какие заказы для завода будут приоритетными — российские или экспортные?

— Безусловно, в первую очередь будем ориентироваться на внутренний рынок. Было бы забавно, если бы мы игнорировали его при таком платежеспособном спросе. Но экспортные отношения сохранились и тоже развиваются: Китай, Индия, Пакистан, арабские страны.

— Разве китайцы еще не научились делать турбины?

— Они производят хорошие турбины, также по лицензиям иностранных компаний. Их заводы, которые последовательно перевооружались последние 15 лет, выглядят очень хорошо по сравнению с нашими. Закупают китайцы наше оборудование только по одной причине — есть теплофикационные или атомные турбины, которые они еще не освоили. Но через два­три года пойдет обратный процесс: они начнут предлагать свое оборудование в России.

— Вы готовы к такой конкуренции?

— Наиболее серьезную конкуренцию китайцы составят «Силовым машинам», которые изготавливают турбины для ГРЭС. Основной рынок Уральского турбинного завода — ТЭЦ, вся энергетика в крупных городах у нас в основном построена на теплофикационных установках. Опыта их изготовления у китайцев пока нет.

К тому же в России, как правило, происходит не полная замена оборудования электростанций, а частичная. Здесь большая роль отводится инжинирингу, проектным работам. Китайцы на этот рынок попадут еще не скоро. Тут речь идет не о торговле стандартным оборудованием, а об индивидуальных проектах по реконструкции электростанций: конкурентное преимущество китайцев теряется.

Всем достанется

— УТЗ еще развивает и производство турбинных лопаток. Это дань моде на диверсификацию бизнеса?

— Нет, лопаточный аппарат в турбине — профильная продукция завода. Это развитие существующего производства, внедрение новых технологий. Мы создаем на базе выбранного оборудования технологические модули — сочетание нескольких станков. По мере роста заказов количество модулей может быстро тиражироваться. При этом уже имеем внедренную технологию, обученный персонал, кооперационные связи по инструменту, что позволяет быстрее наращивать объемы производства продукции. В ближайшие годы потребуется увеличение этих мощностей в три­четыре раза.

Лопатки — один из наиболее технологически сложных узлов турбины. В России их могут делать предприятий десять, из них крупных очень мало.

— Но среди них есть и еще одна екатеринбургская компания — Пумори­СИЗ. Вы не конкурируете?

— Пумори­СИЗ также производит лопатки, но ярко выраженной конкуренции нет, поскольку рынок очень велик. Вообще рынок потребления энергетического оборудования растет настолько, что наши предприятия вместо конкуренции предпочитают сотрудничество. Этот процесс идет уже около двух лет. Пример — сотрудничество УТЗ и корпорации «Теплоэнерго­сервис». Раньше я возглавлял «Теплоэнергосервис», потом перевелся сюда, а в корпорации стал председателем совета директоров. Мы создали совместную сервисную службу, сейчас углубляем кооперацию по техническим вопросам.

С корпорацией Пумори­СИЗ мы также планируем кооперацию. Если наше производство будет перегружено заказами, мы можем отдавать ей заказы на лопатки.

Я допускаю какое­то сотрудничество в рамках технологий, потому что Пумори­СИЗ в первую очередь ориентирована на внедрение ноу­хау, а не на серийный выпуск продукции. Более того, мы рассматриваем и перспективы сотрудничества с «Силовыми машинами» — можно изготавливать для них узлы паровых турбин: они не успевают, заказы расписаны до 2009 года. Считаю, что предприятиям отечественного энергомашиностроения следует более тесно взаимодействовать друг с другом: места на рынке хватит всем.

Допольнительные материалы: