Умеючи — долго

Юлия Пирогова

По сообщению ИА «URA.ru», совсем недавно свердловский губернатор Эдуард Россель устроил взбучку своим спичрайтерам. Те подготовили шефу следующий текст: «Как говорил Достоевский, чтобы высушить одну слезу, нужно гораздо больше усилий, чем для того, чтобы пролить тонну крови». Уже после выступления выяснилось, что афоризм на самом деле принадлежит лорду Байрону. А Федор Михайлович высказался насчет «слезы на щеке невинного ребенка».

Невинный ребенок, знаменитый пятилетний житель Коломны Никита Конкин, помог российскому президенту отвлечь внимание граждан от только что случившегося убийства в Ираке сотрудников отечественной дипломатической миссии. Общаясь с Владимиром Путиным в интернете, о мальчике Никите осведомились 18,5 тыс. пользователей, убийство дипломатов не обсуждалось вовсе.

Все это к тому, что власть по всей ее вертикали, кажется, все внимательнее относится к своему общественному реноме, планирует PR-акции и использует их в тактических и стратегических целях. Неслучайно зам-главы президентской администрации Владислав Сурков напутствует «партию власти»: «В ключевых регионах надо создавать постоянные группы по пропагандистскому обеспечению борьбы, которые … с утра до вечера думают, как насолить конкурентам, как им возразить, как их поставить в глупое положение. Только так можно одержать победу в политической борьбе». 

В арсенале пропагандистов «партии власти» — немалый административный ресурс, центральные СМИ и высокий рейтинг президента. Как показывают результаты первого единого дня голосования 12 марта, инструменты полезные: победу во всех регионах одержала «Единая Россия». Что бы ни говорил президент о том, что «только в споре, в дискуссии можно находить оптимальные пути развития государства и его экономики», для кандидата от оппозиции шансы на победу становятся минимальными. Как поведут себя оппозиционные партии в условиях перехода от «полиполярной» к «биполярной» избирательной модели? Вариантов немного.

Первый: критиковать. Не имея возможности формировать повестку дня на центральных телеканалах, оппозиционеры, будь то либералы или коммунисты, «отрываются» на митингах и пикетах, в собственных изданиях или на интернет-сайтах. Здесь можно найти и анекдоты про Путина, и четко аргументированную критику власти, и скандальные разоблачения зарвавшихся чиновников. Однако с открытой критикой, похоже, скоро будет покончено. С последними поправками в законодательство под определение «экстремизм» попадает, к примеру, публичная клевета на должностное лицо. Теперь любой кандидат от оппозиционной партии трижды подумает, прежде чем изобличать власть или конкретного чиновника. То, что его слова сочтут клеветой (разве может чиновник быть вором?!), — к бабке не ходи, а это значит, что кандидата, как и саму партию, автоматически объявляют экстремистской и не допускают к выборам.

Что остается? Вариант второй: протестовать. Учитывая, что кредо оппозиционеров отныне не может вылиться в публичную критику, стоит ожидать большей жесткости высказываний и призывов к протесту в интернете, куда пока не добралась цензура. Это пассивный вариант агрессии, рассчитанный лишь на продвинутую аудиторию, которая, хоть и недовольна нынешним положением дел в стране, голосовать чаще не ходит, да и на улицы с плакатами ее особо не заманишь. Ее исторические аналоги — тайные общества российских аристократов в Европе в постреволюционные годы или подпольные кружки диссидентов-шестидесятников.

Можно представить и активный вариант агрессии: избиение кого-либо по поводу чего-либо, закидывание тухлыми яйцами машин чиновников и зданий органов власти, прочее хулиганство — собственно, экстремизм в чистом виде. Сюда же можно отнести и «черный пиар» во всех его проявлениях — «подметные» газеты и листовки, поддельные рейтинги и любые провокационные акции (например, митинги алкоголиков в поддержку оппонента или иски от его незаконнорожденных детей), приписывание конкуренту «наполеоновских» планов возведения в городе крупного завода по переработке ядерных отходов — у кого на что хватит фантазии.

Но применение «чернухи» вызовет молниеносную реакцию власти с использованием того же поправленного закона об экстремизме и мощной правоохранительной и пропагандистской машины. Да и устойчивой долгосрочной симпатии избирателей такими методами вряд ли добьешься.

Оппозиционные партии могут занять прямо противоположную позицию — хвалить. Это третий вариант. Несмотря на то, что «кашу маслом не испортишь», от избытка масла вскоре начинает тошнить. Такого же эффекта можно добиться, возведя позитивный имидж конкурента в превосходную степень, граничащую с анекдотом.

Одновременно советую начать думать о репутации не только непосредственно перед выборами. Проводить социальные акции, повышать политическую культуру электората, разъясняя необходимость многопартийной системы и позитивную роль оппозиции. На это потребуются годы.

А если кто-то хочет всего и сейчас, предлагаю договориться с «партией власти». Почему нет? Так давно сделала ЛДПР и еще ряд партий — нынешних сателлитов «Единой России». Вам покажут, кого можно немного покритиковать, укажут, как голосовать, и не будут мешать заигрывать с электоратом. Учитывая более чем вероятную перспективу изъятия из избирательных бюллетеней графы «против всех», партиям так или иначе придется договариваться, как «распилить» протестный электорат. И цена придворной оппозиции сильно возрастет.