Город идей и амбиций

Жан Пистр

— В Европе мы входим в десятку крупнейших. Нас обгоняют агентства Британии, но прежде всего потому, что у них более широкая компетенция: плюсом к архитектуре инженерия, расчеты стоимости проектов. У нас же работают только архитекторы. На мировой арене сильные позиции имеют также американские и японские агентства.

— Существуют ли определенные принципы, которым следует в работе ваша компания?

— Для нас архитектура прежде всего должна быть функциональной. Так, если это офис — нужна возможность быстрой перепланировки, поскольку организации часто сменяют друг друга. Поэтому мы проектируем офисы, где нет стояков, стен, а все перегородки разбираются и передвигаются. Там можно все поменять, в том числе систему кондиционирования и электроснабжения. Большие офисные здания нужно уметь делить на несколько частей с отдельными входами для разных организаций, при этом предусматривать возможности перестройки под потребности одного или двух предприятий. Это почти математическая задача, зачастую очень сложная. Другой пример — больницы. Медицина сегодня быстро эволюционирует, поэтому в больницах все операционные (мы называем их технические площадки) имеют устройство, сходное с заводским: там можно все быстро менять, не нанося ущерб нормальному распорядку работы врачей.

А архитектурный стиль — это уже некий символ, который определяет, как нужно выстраивать отношения со строителями и клиентами. Мы всегда стараемся найти компромисс между символическим выражением проекта и его функциональностью. Вот небоскреб, который мы проектируем в Пекине: фасадный рисунок выполнен в соответствии с правилами старинной китайской литографии. Этот аспект работы — дань культуре Китая.

— Приходилось ли вашей компании работать в России?

— В Москве самым большим нашим проектом стал план переустройства индустриальных территорий на юго-востоке города, где раньше находились старые заводы (территория ЗИЛ. — Ред.). Это огромные пространства, около 400 гектаров…

— Можете ли вы оценить Екатеринбург с точки зрения архитектуры?

— Я был в городе четыре раза, достаточно хорошо его знаю и нахожу весьма интересным во многих отношениях. Это почти музей русской архитектуры: здесь можно увидеть и старинные деревянные дома, и классические строения XIX века, и образцы конструктивизма, и постройки советского периода. Замечу, что это очень динамичный город, где много людей, желающих реализовать замыслы и амбиции.

— С точки зрения развития города, какие проблемы вы увидели в Екатеринбурге?

— Городу нужно решать множество вопросов, связанных с созданием жилых массивов, строительством высотных зданий, перестройкой стадиона. Однако главная проблема — недостаточный уровень административных структур, способных их решать: разрабатывать программы застройки, находить архитекторов, инженеров, управлять ими и т.д. Из-за этого возникают нестыковки между потребностями и возможностью что-то реально сделать.

— Что должна представлять собой такая структура?

— Совокупность экспертов, технических работников, коммерсантов: они отвечают за реализацию проекта. Далее, на уровне администрации, — городские технические службы. Качество работы этих структур оставляет желать лучшего, причем не только в Екатеринбурге, но и в столицах.

— Есть ли различия в области стандартов строительства?

— Конечно, но это не составляет серьезных препятствий. На самом деле, французские правила — одни из самых регламентированных и жестких в мире. Целые книги посвящены, например, приемам укладки кафельной плитки. Поэтому нам в каком-то смысле проще работать в других странах мира.

Большой проблемой оказалась система пожарной безопасности в России. Когда высотное здание охвачено огнем, во всем мире пожарные поднимаются к источнику возгорания на специальном лифте, проложенном в жаропрочной шахте. А правила русских пожарников предписывают, приступая к тушению, перерезать электрические кабели. Но если кабель перерезать, лифт не пойдет! А взобраться на небоскреб по приставным лестницам весьма проблематично. Далее: окна делаются так, чтобы пожарный, поднявшись по лестнице, смог их открыть, то есть они — открываются снаружи… Вот это настоящее межкультурное противоречие: противостоять сложившейся системе пожаротушения сложно, и мы хорошо понимаем пожарников, поскольку вся ответственность за жизнь людей, находящихся в здании, при возникновении пожара лежит на них.

— А в Москве этот вопрос решен?

— В Москве есть одно очень высокое здание, при работе над которым уже принимаются во внимание международные стандарты огнетушения. Однако это пока не стало нормой во всей стране.

— Расскажите о проектах застройки Екатеринбурга, которые ведет Valode & Pistre.

— Это стадион и два небоскреба в центре города. Плюс огромный объем работ по проекту Сити-центра и пятизвездного отеля. Есть и другие предложения: перестройка аэропорта, создание жилых массивов. В Екатеринбурге, в России вообще, жилье очень маленькое, люди в нем зажаты. Для вашей страны это очень большая проблема. Сейчас Россия становится все более богатой страной, поэтому русские могут строить себе новое жилье. Однако речь идет о миллионах квартир. Это масштабная потребность.

Если же говорить о том, чего городу не хватает, так это большого филармонического зала: русские очень любят музыку, а в Екатеринбурге нет достойного места, где можно было бы ее послушать. Это должен быть филармонический зал в центре города для оркестров международного уровня. При этом нужно продумать эффективную систему общественного транспорта, с современными трамваями. В вашем городе трудно выстроить разветвленную сеть метро, потому что грунт скалистый и выйдет слишком дорого. Мы считаем, что разрешить большую часть транспортной проблемы можно модернизацией трамваев: нужно сделать их современными и комфортными.

— Но в большинстве городов Европы от трамваев отказались еще полстолетия назад…

— Процесс пошел вспять. Например, в Париже вдоль кольцевой дороги строится трамвайная линия. Очень популярны трамваи и в Риме.

— Можете ли вы оценить, в какую сумму обходится разработка архитектурного проекта?

— Я могу привести только грубые оценки, поскольку все зависит от сложности конструкции и используемых решений. В среднем 5% от стоимости объекта составляет подготовка архитектурного проекта, еще около 3% — инженерия.

— Есть ли особые моменты в плане ведения бизнеса, которые отличают Екатеринбург от других городов?

— Здесь проще работать. К примеру, в Санкт-Петербурге у нас сложилось впечатление, что когда запускается проект, его будут останавливать каждый час: столько кругом людей, пытающихся что-то контролировать. А Москва — город центральных властей, там любой проект принимает политическую подоплеку. В России, если сравнивать ее с другими развивающимися странами, работать проще, чем, скажем, в Китае. Китаец может часами ходить вокруг да около, и ты никогда не будешь знать, что у него на уме. Он может улыбаться, вести переговоры, а на самом деле давным-давно принял решение с тобой не работать. В России в плане менталитета значительно проще: русские очень прямолинейны, иногда чересчур. Зато, найдя общие интересы, могут стать хорошими друзьями. Кроме того, Россия — страна с высоким техническим уровнем, здесь мы легко находим общий язык со специалистами и решаем проблемы.

— Как вы оцениваете уровень российских архитекторов?

— Целое поколение их только потеряло время, сидя на студенческой скамье. Но теперь отставание наверстывается, в том числе и путем сотрудничества с ведущими мировыми архитектурными агентствами. Мы работаем со многими странами и можем посоветовать, какой тип здания нужно строить в определенных условиях. Русские архитекторы пока не обращают на проблему пристального внимания, потому что не имеют необходимых знаний в этой области. Так, сегодня при строительстве гостиницы в Екатеринбурге мы применяем ноу-хау: в стране, где температура колеблется от минус 40 до плюс 40, фасад здания должен быть построен особым образом. Он должен включать систему из трех слоев стекла, с внутренними перекрытиями, металлической сеткой между ними и воздушной прослойкой для вентиляции. Как видите, это довольно сложная система, у вас такой пока нет. В строительстве офисов класса А или небоскребов много полезного могут дать американские и немецкие архитекторы. Уверен, Россия переймет эти технологии: ваша страна очень сильна в индустриальном плане.