Русский дом на «исламской улице»
 |
|
Гейдар Джемаль |
В Урало-Западносибирском регионе мусульманство имеет прочные корни. По данным полпредства президента в УрФО, из 12,4 млн жителей округа — 7% мусульман. В основном это сунниты (наиболее многочисленное направление в исламе, не признающее возможности посредничества между богом и людьми после смерти пророка Мухаммеда. Сунниты делают особый акцент на следовании сунне — поступкам и высказываниям — пророка, на верности традиции, на участии общины в выборе ее главы — халифа — Ред.). В Башкирии большинство населения — мусульманского вероисповедания. А под боком у Большого Урала исламская страна Казахстан.
Мы соседствуем с древней мировой культурой, но не знаем о ней практически ничего, в основном оперируя предрассудками. Не предполагаем, как поведут себя мусульмане в случае глобальных межцивилизационных конфликтов. Не уверены, считают ли они нас своими. В то же время скандал, вызванный публикацией в одном из датских журналов карикатур на пророка Мухаммеда, показал, какую мощь, какую пассионарную энергию являет мировое исламское сообщество. На волнующие вопросы «Э-У» ответил председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль.
В треугольнике ненависти
— Гейдар Джахидович, в чем, с вашей точки зрения, корни противостояния западной христианской и исламской цивилизаций?
— Теологическая суть противостояния в том, что христианство, сложившееся в Римской империи, не является единобожием авраамических пророков, а представляет собой митраизм (древневосточная религия с культом Митры, бога дневного света. — Ред.) в библейской редакции с заимствованием библейской терминологии. Мифологический образ церковного Христа практически никак не связан с реальным Иисусом — завершителем адамического цикла, пророком монотеизма и мессией, возглавившим сопротивление зелотов Кесарю. Церковный Христос — это Ормузд (в зороастризме — владыка мира, бог света и добра. — Ред.), сыновняя ипостась в митраистско-манихейской Троице.
Эта фундаментальная нестыковка определяет и практическую сторону конфликта. Исламский монотеизм остро реагирует на то, что христианство, претендуя на принадлежность к авраамическому пространству, в действительности — дуализм. В практической сфере Запад представляет собой пространство, где развивается феномен ростовщичества, которое давно из формы деятельности финансового капитала стало цивилизационной основой и осью формирования культурных стереотипов. Вне парадигмы ростовщичества была бы невозможна и непонятна историческая категория «прогресса». Только спекулятивное измерение экономики переносит категорию «роста» в ценностную сферу, что противоположно всеобщей энтропии материальной среды и традиционным преданиям классических цивилизаций (о конечности бытия — Ред.). Принципиальная разница двух религий — в центральной роли денег. Со времен античности господствует идея, что объект познан после того, как измерен, а финальным измерением любого предмета является количественная фиксация его ценности. Доминирование количественных представлений о сути объективного мира органично связано с убеждением в возможности силовой трансформации реальности по нужным направлениям. Именно эти принципы исповедуют общества Запада.
В итоге за четырнадцать веков существования ислама в мире сформировался своеобразный «треугольник ненависти», который стал доминирующим сюжетом истории последнего тысячелетия. Это взаимная ненависть между евреями и христианами, и отдельно — ненависть христиан к исламу и евреев к исламу. Каждое из этих отторжений имеет свою специфику, свою теологию, свои идеологемы, символы и метафоры, ныне составляющие огромную часть мировой культуры. Что касается ислама, то он, следуя кораническим установлениям, на протяжении практически всей своей истории, до Второй мировой войны, оказывал покровительство общинам иудеев и христиан, находящихся в зоне его политической доминации. Согласно шариату, «люди Писания» имеют право на защиту и покровительство ислама при условии признания исламской политической власти. Можно сказать, что евреи физически сохранились до сегодняшнего дня благодаря оказываемой им протекции на территории исторически существовавших халифатов, включая Испанию и Южную Италию.
Политическая стратегия ислама — брать на себя представительство интересов «незолотых» миллиардов, их защиту, включая вооруженное противодействие глобальной империи
— Каким образом результаты Второй мировой войны повлияли на ислам?
— Произошла политическая поляризация правящих классов исламского мира, поскольку после войны началась игра по разделению мира между Москвой и Вашингтоном. Кульминацией этой игры стала концентрация антимосковских фундаменталистов, приехавших в Афганистан сражаться против советского вторжения при поддержке США, и на другой стороне — союз всех антиамериканских фундаменталистов вокруг Палестины в борьбе против США и Израиля при поддержке ГРУ СССР. Сегодня все силы исламского мира объединены на антиамериканской платформе и объективно находятся в резонансе со стратегическими интересами России и Европы.
Сюжетные ходы провидения
— Каковы современные геополитические цели ислама?
— Добиться сотрудничества с Россией и Западной Европой в отражении прямой военной агрессии США против Старого Света. Ислам избран Америкой в качестве организационно слабейшего звена в обороне евразийского материка. Это действительно так, если говорить о коррумпированных и антиисламских администрациях, посаженных неоколониализмом в качестве «смотрящих» в мусульманских странах.
Однако исламская община представляет собой глобальный человеческий фактор, характеризующийся единой идеологической платформой, этической целостностью, слабой проницаемостью для информационной войны со стороны Запада, высокой пассионарностью и традиционно высоким уровнем миграционной подвижности. Причем членом этой общины является как минимум каждый четвертый житель земли. Эта мультирасовая общность исторически включена в потенциал универсального интеллектуализма, что отличает исламский менталитет от закрытого конфуцианского сознания и даже от прошедшего британскую обработку индуистского сознания.
Поэтому на данном этапе для России, которой грозит финальная стадия деструкции советского общества, чьим правопреемником является РФ, и для Европы, которая может быть возвращена могучим американским пинком в 1945 год, исламская община — козырный туз. Именно это и объясняет явную двойственность в отношении к исламу, присутствующую в оперативных разработках спецслужб РФ и Европы.
— Какие еще страны ислам видит союзниками в мировой политической системе?
— У ислама четыре типа союзников, которые так или иначе вовлечены в противостояние с Америкой. Первый — Россия, поскольку в проскрипционном списке Госдепа США она остается неизменным врагом, подлежащим уничтожению. Никакой объем соглашательства не может изменить перспективу фатальной конфронтации, поскольку США приняли решение окончательно избавиться от бывшего партнера по заговору против Европы. Военными усилиями Америки Россия будет окончательно превращена в сознательного стратегического партнера политического ислама как единственная освободительная сила завтрашнего дня.
Союзники второго рода — страны Западной Европы (не исключая Великобританию), потому что между Европой и США существует геополитическое соперничество, которое должно окончиться поражением одной из этих двух сил. Америка дважды участвовала в войне против Европы, пользуясь ее внутренним расколом. На этот раз раскол проходит не через запад континента, а между американской оккупационной зоной (Францией, Германией, Англией, восстановившими традиционный антиамериканский вектор политики) и бывшей советской оккупационной зоной (Польшей, Чехословакией и так далее, которые, наоборот, превратились в американский ресурс против и России, и Западной Европы). Отличие этих союзников в том, что после краха США они попытаются вернуться к мировому господству. Тем самым Европа снова станет врагом человечества, морально возглавляемого политическим исламом.
Третий род союзников — большие региональные империи: Китай, Индия, Бразилия. Они пытаются играть против Америки, однако их связывает с США слишком многое, в частности могучее проамериканское лобби. США перед концом своей глобальной карьеры будут играть на внутренний кризис и развал этих империй, что скорее всего получится и в целом будет содействовать борьбе народов против планетарной империи.
Четвертый род союзников — малые страны, в которых происходят локальные низовые революции под руководством харизматических лидеров: Куба, Венесуэла, Уругвай, в недалеком будущем, возможно, Украина. Эти страны также полномасштабные союзники ислама в борьбе с глобализмом. От России их отличает то, что антиамериканские перевороты в них уже произошли или происходят, а также то, что в силу ограниченности своих ресурсов они сразу апеллируют к интернационализму и фронту неприсоединения, в то время как Россия всегда будет претендовать на самостоятельную цивилизационную субъектность.
— Экономика развитых исламских государств (ОАЭ, Иордании, Кувейта и так далее) привязана к западным рынкам сбыта. Возможно ли, в случае эскалации противостояния их выступление на стороне Запада?
— Названные государства играют роль торговых посредников.
В них находятся гигантские перевалочные пункты и оптовые рынки продукции из ЮгоВосточной Азии. Но участие их правителей на стороне Запада будет определяться не экономикой, а политикой и идеологией, поскольку все эти короли и шейхи интегрированы в элитный клуб мировых господ. Джордж Буш мог бы только мечтать о такой силе ненависти к исламу, которую испытывают эти правители, любящие позировать в куфиях, бурнусах, дишдашах и тому подобных этнических шмотках.
— До каких пределов готово идти мировое исламское сообщество в отстаивании своих интересов? Эмбарго на поставку западных (прозападных) товаров — одно, война — совсем другое.
— Главная цель исламского политического проекта — защита Третьего мира от смены экономических парадигм, явления нового мирового порядка. Приход информационного общества с его торжеством виртуального над реальным («интеллектуальная экономика») выбрасывает из истории, из осмысленного целесообразного бытия 5 — 5,5 млрд сегодняшних жителей земли. Политическая стратегия ислама будет все больше состоять в том, чтобы брать на себя представительство интересов этих «незолотых» миллиардов, их защиту, включая вооруженное противодействие глобальной империи с тем, чтобы в конечном счете «всемирный клуб сверхгоспод» не добился своей цели по изоляции планетарного «Гарлема».
— Но вооруженное противодействие глобальной империи может привести к глобальной войне и уничтожению цивилизаций. Неужели невозможно договориться?
— В теологической перспективе физическое существование есть не более чем функциональный инструмент для реализации провиденциального замысла о творении. Вне этой перспективы человеческая жизнь имеет не больше смысла, чем жизнь канарейки. Что касается цивилизаций, то они возникают как следствие проектов, сюжетные ходы в Замысле. Говорить об их «договариваемости» друг с другом — все равно что вопиять, почему Гамлет не договорился со своим дядей: мог бы спокойно жить и ожидать наследства!
Постиндустриальнее Запада
— Запад — обширный рынок сбыта товаров со всего света, источник инвестиций и технологий, мощная политическая «крыша» для развивающихся стран. Адекватны ли соответствующие ресурсы исламского мира?
— Ресурсы исламского мира — люди, духовно связанные особой общностью не расовой, не цивилизационной и даже не конфессиональной. Это — общность последней ориентации на принцип трансцендентной справедливости, который способен сообщить смысл и оправдание всем отдельным конечным процессам (типа индивидуальной человеческой жизни). Эта общность при ее актуализации в экстремальных условиях (война, изгнание, жизнь в диаспоре) способна вызвать на поверхность огромные интеллектуальные ресурсы, мощный потенциал инновационных способностей. Это подтверждается не слишком оглашаемой, но огромной ролью арабов в академической жизни Франции, турок — в Германии, иранцев — в США. Иранцы, эмигрировавшие после 1980 года, совершили революцию в американской медицине и высокой инженерии, а индийские мусульмане — в компьютерных технологиях и матобеспечении. Совокупная интеллектуальная продукция мусульманской эмиграции на Западе признана опережающей результаты китайцев и других южноазиатов, которые идут по своему значению следом (на третьем месте — выходцы из СССР и стран Восточной Европы).
Что касается товаров, то не задача мусульман — их производить. Мусульмане всегда стояли на позиции, к которой только сейчас подошли страны Запада: пусть производят другие, те, личное время которых изначально бессмысленно. Перемещение пролетариата на буддийскую окраину мира глубоко провиденциально. Мусульмане и европейцы — каждый посвоему и в контрапункте друг к другу — занимаются «биополитическим» (выражение Антонио Негри) производством общественного смысла.
— Что предпринимается странами исламского мира для повышения конкурентоспособности в наступающей постиндустриальной экономике, экономике знаний, технологий?
— Очень многое. Достаточно указать, что два из наиболее перспективных «тигров» ЮгоВосточной Азии — мусульманские страны: Малайзия и Индонезия. Кроме того, есть огромный Пакистан с ядерной промышленностью и догоняющим Индию космосом, Иран с его сверхамбициозным проектом каскада ядерных электростанций (иранцы разработали самостоятельно оригинальные технологии, выводящие их в научные лидеры развитого мира). Менее броско, но широким бреднем «загребают» Египет и Турция, отстроившие у себя практически все основные направления товарного производства, включая авто и авиапром. Турция в этом смысле — миниКитай.
Наконец, Саудия производит банковские и менеджерские технологии на основе колоссальной ресурсной базы всемирного Исламского банка развития. Последний, объединяя сотни ассоциированных членов — исламских банков, ведет проектное финансирование повсюду, где живут мусульмане — от инвестиций в высокие технологии до спонсирования телекоммуникационных и гуманитарных проектов.
Надо сказать, что США делают все, что в их силах, вплоть до подпольных ликвидаций ключевых фигур, чтобы сорвать или затормозить научный прогресс в исламском мире.
— Христианский (протестантский) Запад предлагает человеку привлекательную формулу: счастье — в богатстве, успех — результат конкуренции. Накладывает ли ислам какие-либо ограничения на свободу предпринимательства, конкуренции?
— В Коране много места уделяется оценке богатства в его претензии быть основой «счастья». При всем отличии исламского мировоззрения от лобового аскетизма первых христиан и от проповеди бедности как самоценной добродетели, успех внешнего порядка занимает строго подчиненное место. Главное в жизни мусульманина — служение провиденциальному замыслу Всевышнего о творении.
— Макс Вебер утверждает, что предпринимательство получило толчок к развитию благодаря реформации в западном христианстве, секуляризации общества, возможности индивидуума самостоятельно выбирать веру и толковать Библию. А потому капитализм — исключительно западное явление: ислам реформации не переживал. Насколько, повашему, справедливо данное суждение?
— Предпринимательство и капитализм — не одно и то же! Наш пророк был помощником у своей будущей супруги Хадиджи, она была крупным предпринимателем, направлявшим торговые караваны далеко за пределы Аравии. Торговое и ремесленное предпринимательство процветало в халифате, а цеховые ограничения, свойственные европейскому средневековью, в исламском мире были минимальны. Капитализм связан не со свободой индивидуума, а со свободой денег от товаров и людей. Другого содержания у него нет. Эмансипированное количество, использующее человеческий фактор как питание для собственного роста. При всей свободе предпринимательства и при всех гарантиях, которые на определенных условиях шариат дает частной собственности, ислам всегда будет беспощадно противодействовать капитализму как теолого-политическому выражению культа Мамоны.
— Тогда какую привлекательную для предприниматель-ства философию способен предложить ислам?
— Самая привлекательная философия ислама о «предпринимательстве» — это позиционирование человека в качестве наместника Всевышнего на земле, в первую очередь в интеллектуально-организационном измерении. Человек является «точкой сборки», вокруг которой организуется космос, получающий интеллектуальную интерпретацию только под углом человеческого воззрения на него. Таким образом, ислам утверждает в философии антиплатонизм, ибо описанная позиция методологически ведет к чистому и бескомпромиссному номинализму, а не к реализму.
Интересно, что современная реклама, создающая потребности, а также нетоварный рынок интеллектуальной экономики, ориентирующийся на производство услуг, идей, переживаний и эмоций (как, например, шоу-бизнес), также стремятся в перспективе к номиналистскому истолкованию действительности. А это значит, что исламское мировоззрение имеет приоритетные позиции в постиндустриальной конкуренции, перескочив товарную и индустриальную фазы. Можно утверждать, что геополитическое «проседание» исламского общества было связано с его глубинной корневой «нетоварностью» в период господства индустриальной экономики. Но в постиндустриальную эпоху у исламского менеджмента есть фундаментальные основания для реванша.
Запад же входит в постиндустриализм через постмодернизм, расправляясь с помощью кувалды и шутовского колпака с ценностями собственной интеллектуальной традиции последних 2500 лет.
Кроме того, попытки обосновать специфику западной цивилизации через атрибуты открытости гражданского общества, верховенства закона, ответственности правительства перед избирателями и так далее несостоятельны, поскольку те же самые атрибуты и в гораздо большей степени приложимы к политическому исламу: верховенство шариата (который в отличие от западного «закона» не выдумывается каждый раз заново оплаченными юристами), ответственность правителей перед шариатом и общиной, свобода интеграции в ислам и гарантии христианам и иудеям при условии признания ими исламского правления… Однако любой политолог будет отчаянно возражать, что в исламе все не то и не так!
Как говорил Троцкий
— Каково количество мусульман в России? Какие течения ислама здесь представлены?
— В России 20 — 25 млн мусульман, принадлежащих к шафиитскому и ханафитскому мазхабам. Также, благодаря азербайджанской диаспоре, имеется порядка полутора миллионов шиитов.
— В нашей стране обострились межэтнические конфликты. Регулярно происходят нападения на мигрантов-мусульман. Насколько это типично для истории России как евразийской, многонациональной, многоконфессиональной страны?
— Изначально колонизация уральских и сибирских земель в эпоху московского царства не имела ничего общего с сусальной картинкой «добровольного вхождения». Документы беспристрастно свидетельствуют о геноциде туземцев, насильственном изъятии у них женщин для укрепления казачьего поголовья и сведении на нет местного сопротивления. Громадная эпопея завоевания Кавказа сопровождалась миллионными жертвами и сравнима только с зачисткой от индейцев североамериканского континента. Мусульмане и при Рюриках, и при Романовых были в России людьми второго сорта. Дворянский статус ханов и беков, признаваемый администрацией дефакто, не был юридически легитимизирован. Исключение составляли отдельные ингушские фамилии, вписанные в губернские дворянские книги за беспорочную службу царюбатюшке, и то лишь потому, что у ингушей ислам распространился практически одновременно с Большой кавказской войной.
В период первой русской революции и в целом, начиная с правления Александра III, межнациональные и межконфессиональные противоречия в России входят в новую стадию. С началом XX века царская администрация начала переводить официальную дискриминацию, идущую сверху, в политтехнологию межобщинных столкновений. Наиболее видимой частью этого процесса стали еврейские погромы. Однако сюда же следует отнести и разжигание «охранкой» армяноазербайджанских противоречий (не говоря, наконец, о выходящем за рамки нашей темы разыгрывании карты национальной ненависти латышей и эстов к остзейским немцам, украинцев и литовцев — к полякам и так далее).
Великая Октябрьская революция ненадолго приостановила эту квазивизантийскую суету, но Сталин как истый осетин не мог пройти мимо такого жирного куска, как спекуляция на этноплеменных инстинктах. Уже с конца 1920х годов начинается административно-территориальное размежевание Средней Азии, Кавказа, Закавказья, с тем чтобы, вопервых, создать «социалистические по форме» — волчьи по содержанию — нации, обреченные вцепляться друг другу в горло из геополитических ловушек, расставленных Кремлем. Таджикская Бухара, подчиненная узбекам, Северо-Кавказские республики, «спаренные» из антагонистических этносов, — все это националпатриоты до сих пор считают шедевром имперской национальной политики, которая обрела свое триумфальное выражение в высылке народов по чингизхановскому образцу. Высылались не только кавказские мусульмане под предлогом кары за симпатии к Рейху. В численном отношении гораздо больше, чем чеченцев и карачаевцев, было выслано украинцев и прибалтов. Были высланы кавказские греки — не мусульмане и не гитлеровцы.
Особую страницу в кровавую летопись советского этномакиавеллизма вписал Михаил Горбачев. Это его рукой русские промышленные рабочие с окраин Алма-Аты, вооруженные арматурой, в 1986 году были брошены на казахских студентов, митингующих против назначения Геннадия Колбина первым секретарем ЦК компартии Казахстана. Это его агентура организовывала резню крымских татар в Узбекистане, узбекскокиргизское кровопролитие в Киргизии. Но самым главным преступлением Горбачева в период его правления стала организация азербайджанскоармянской войны за Карабах.
Сегодня на фоне 12 лет кавказской войны, бесчисленных расстрелов митингующих, зачисток молодежи, костоломных кампаний против «ваххабитов» — все это не в одной Чечне, а по всему Кавказу — убийства отдельных маленьких девочек в больших столицах ничего не добавляют к мартирологу российских граждан мусульманского вероисповедания.
— В чем причины нынешнего обострения? Ограничиваются ли они внутрироссийскими коллизиями или являются продолжением глобального конфликта христианского Запада и исламского Юга?
— Россия пока еще не вышла за рамки продолжающейся советской эпохи. Нынешний период, объявленный периодом реформ, является на самом деле периодом агонизирующего догнивания номенклатурного тоталитаризма. Его частнособственническая фаза была предсказана и очень точно описана Троцким еще в 1937 году; однако Лев Давидович полагал, что 91й год случится в 41м. Вместо этого случилась война, которая ровно на пятьдесят лет отсрочила осуществление этого предсказания. Так что все, что в России происходило и происходит в последние 15 лет, находится в рамках некоего «макросталинизма» (сталинизма без Сталина), где многие вещи не опознаются как «родные» для системы, потому что они повторяют как фарс то, что советский народ помнит как трагедию. Расправы с мусульманами частично являются проявлением ползучего распада системы, пытающейся подстегнуть себя инъекциями внутреннего насилия.
— Кого видит ислам своими политическими союзниками в нынешней России?
— Молодежные элементы КПРФ, некоторая часть «родинцев» и «яблочников», нацболы, комсомольцы, Левый фронт, наконец, российские мусульмане, инкорпорированные в общую гражданскую жизнь на местах. Все они и есть «интерфейс» между исламом и Россией.
— Какую роль в потенциальном конфликте между исламом и христианским Западом вы отводите России как евразийскому государству? Миротворца или жертвы?
— Россия неизбежно расстанется с советским периодом своей истории и, пройдя период глубокого восстановления и реорганизации, выйдет оттуда стратегическим партнером «исламской улицы». В некотором смысле это будет возвращением к ранне-большевистскому проекту всемирной деколонизации, который обычно связывают с деятельностью наиболее ярких и успешных троцкистских эмиссаров на Ближнем Востоке.
— Как вы оцениваете сценарий разлома российских пространств и российского государства по линии фронта между конфликтующими системами?
— При выходе из советского периода с оставлением позади себя как дикого капитализма с его доморощенными олигархами комсомольского разлива, так и полицейскопатриотического исступления, Россия неизбежно пройдет через стадию мук, конвульсий и распада, чтобы потом собраться вновь. Однако главные фронты внутри России будут не между этническими, а между экономическими территориями: Дальний Восток, Сибирь, Урал, Северо-Запад, Юг. По этим фронтам (в буквальном смысле) Россия уже «расползалась» в 1918 — 1920 годах. Кавказ — единственная этническая территория, которая, скорее всего, превратится в самостоятельный, хотя и союзный новой России геополитический центр силы.