Управление мифами

Крупнейший российский социолог Юрий Левада, общаясь недавно с екатеринбургской прессой, выдвинул странный тезис: «Идеи нацизма, скинхеды сегодня поразили страну. И у вас они тоже есть: я имею в виду ОПГ “Уралмаш”». На пару секунд мы впали в прострацию: даже в самые лютые времена убийственной борьбы за капитал уралмашевская «братва» не связывалась с нацизмом, а сегодня легендарная уралмашевская группировка вообще факт прошлого — иных уж нет, а те далече. 

Осенило: почему бы не написать «Собрание заблуждений о Екатеринбурге»? Едва ли не каждый горожанин может пополнить копилку несуразных представлений жителей других городов России (не говоря уже об иностранцах) о Свердловской области и ее столице. Такую энциклопедию можно распространять на экономических форумах, международных выставках, партийных съездах, проходящих в городе: и смешно, и полезно.

Нелепое высказывание известного социолога, кроме шуток, говорит о том, что образ Екатеринбурга интригует и манит, но складывается стихийно и на успех города пока не работает. Для его корректировки нужны целенаправленные стратегические усилия, убежден заместитель директора муниципального учреждения «Столица Урала», начальник отдела стратегического анализа Сергей Мошкин, непосредственно занимающийся брендингом Екатеринбурга.

Могильщик двух империй

— Сергей Вячеславович, в чем особенность Екатеринбурга?

— Екатеринбург — самобытный город, и к этому есть исторические предпосылки. Одна из версий такова. До реформ Александра II Екатеринбург, будучи периферийным населенным пунктом в составе Пермской губернии, тем не менее, имел статус горного города. Формально он подчинялся губернским властям, но именно здесь располагался центр управления практически всей горно-металлургической промышленностью Предуралья, Урала и Сибири, включая Алтайские заводы. Управляющий горными заводами подчинялся непосредственно министру финансов и государю императору. Больше никому. Ничто в городе не происходило без воли горного начальства. Это был прецедент для всей Российской империи.

Такая независимость повлияла на формирование бунтарского, радикалистского духа горожан. И если вначале большевики отправили императорскую семью Романовых в Тобольск, то потом перевезли в Екатеринбург: хотели быть уверены, что царская династия найдет здесь свой конец. Понадобился город, жители которого не усомнятся в необходимости завершения монархической истории России.

Второй «бунтарский» сюжет Екатеринбурга связан с именем первого президента России Бориса Ельцина. Он олицетворяет закат советской империи и начало современной России. Но обратите внимание: дело не только в Ельцине. Когда во время путча 1991 года Москва бурлила, вся остальная страна практически безмолвствовала. И только в Свердловске произошло примерно то же, что в столице: люди вышли на центральную площадь и потребовали суда над членами ГКЧП.

Вспомните попытку учредить Уральскую республику. В Москве политику местных властей так и называли: «сепаратизм». Упомяну и противостояние по линии областных властей и администрации Екатеринбурга. И то, что в 1999 году на выборах в Госдуму РФ либеральная партия «Союз правых сил» получила у нас наилучший результат: 23% (в целом по России — 8,52%. — Ред.).

Вот свежие примеры. Разработан проект флага Екатеринбурга. Главе города он понравился. Но такой флаг не совсем вписывается в геральдические традиции, его могут попросту не зарегистрировать в соответствующем совете при президенте. А мэр говорит: «Это наш город, и мы сами определяем, какому флагу у нас быть». Или: у нас собираются установить памятник «битлам». Инициаторов спросили:

«А почему в Екатеринбурге?». «А почему бы нет?» — был ответ.

— Местный радикализм оформлен и в мифе «Екатеринбург — центр русской мафии». Преодолевается ли он?

— К сожалению, пока нет. Любой иностранец, собирающийся посетить наш город, находит в поисковых системах информацию о «криминальной столице». Это выяснилось эмпирическим путем: приезжают иностранцы и просят сводить их на Широкореченское кладбище посмотреть знаменитые могилы «братков». Спрашиваю: «Откуда вы знаете об этом?». «Из интернета». Это значит, что у Екатеринбурга серьезные проблемы с позиционированием в интернетпространстве. В первую очередь в англоязычном. Впрочем, раз есть интерес, его можно использовать. Может быть, со временем будет организован туристический маршрут — как в Чикаго, по местам боевой славы Коза-ностры.

— Инаковость идет на пользу имиджу Екатеринбурга?

— Отказываться от истории нет смысла. В свое время я, аспирант Московского госуниверситета, гордился тем, что был земляком первого президента России. Московские друзья с большим удовольствием слушали мои рассказы о Ельцине. Но и сегодня интерес людей к знаковым фигурам и мифам Екатеринбурга не исчез. Нужно ли делать акцент на них, формируя новый имидж города? Считаю, да. С одной стороны, расстрел царской семьи, Ельцин, при котором большая часть населения страны обеднела, радикализм — это негатив. Но это интересно! Любой турист обязательно поедет на место гибели семьи Николая II и на Ганину яму, куда были отвезены тела. Если интерес очевиден, значит, надо его удовлетворять, организуя маршруты. Другое дело, что эту тематику не стоит брать за основу брендинга.

Мигранты есть, Азии нет

— Выходит, в имидже Екатеринбурга больше негативного. Что есть положительного?

— Одно из перспективных направлений — идея границы Европы и Азии. Сегодня граница — просто элемент географии и сама по себе ничего не значит. Идею нужно подавать так: Екатеринбург находится на стыке двух цивилизаций, европейской и азиатской. Однако если европейская культура в городе есть, мы сами по духу европейцы, то азиатскую найти трудно. Можно отыскать китайский фонарик на кафе и даже китайский ресторанчик. Но это редкость. Вдумайтесь: Екатеринбургу вполне созвучен Итальянский квартал (его планируется построить в районе озера Шарташ. — Ред.). Но как звучит, скажем: Индийский квартал в Екатеринбурге? Немножко режет ухо.

Есть замысел построить в городе Большой Евразийский университет. Он бы смог сделать Екатеринбург настоящей границей Европы и Азии — благодаря привлечению активных, перспективных молодых людей, студентов обеих сторон света. Страны Азии, например Южная Корея, готовы инвестировать в строительство университета. Но в Москве, как известно, решено построить университеты в Красноярске и Краснодаре, минуя Екатеринбург. И теперь перспективы Евразийского университета туманны.

— У города, претендующего на место встречи двух цивилизаций, есть риск стать также эпицентром межэтнических конфликтов, которые мы наблюдаем в Москве, Питере, в Западной Европе. Это как-то учитывается?

— Это очень серьезная проблема. Причем не будущего, а настоящего. Посмотрите, что происходит в районе Сортировки (в начале 90-х здесь был организован вещевой рынок, рядом с которым возникли компактные поселения торговцев из Средней Азии, Кавказа и Китая. — Ред.). Если в классе появляются двое-трое учеников, скажем так, нерусского этноса, они сразу сбиваются в стаю и начинается системный конфликт с остальными. Об этом знают учителя и родители, но это замалчивается в СМИ. Между тем коренные екатеринбуржцы уже называют район Китай-городом.

И если их дом более чем наполовину заселен мигрантами, стараются оттуда уехать. В итоге создаются условия для появления районов, жители которых — сплошь мигранты. А именно такие гетто и становятся эпицентрами межэтнических конфликтов. Так случилось во Франции, куда в 60 — 70-х годах привозили гастарбайтеров, предоставляя им жилье в отдельном районе.

В чем выход? Нужно сделать так, чтобы, вопервых, мигранты не селились островками, а были рассредоточены по всей территории города. Во-вторых, приезжают же не только чернорабочие, но и люди с высшим образованием. Почему бы государству и муниципалитету не сформировать заказ на квалифицированных рабочих из мигрантской среды, которых у нас не хватает? Таким образом, они постепенно интегрируются в российское общество.

К сожалению, власти не осознают этого вызова. В стратегическом плане развития Екатеринбурга до 2015 года нет ни строчки о проблеме мигрантов.

Прощай, Саша с Уралмаша

— Традиционный образ Екатеринбурга: промышленный центр России. Соответствует ли он реальной структуре городской экономики?

— Вместе с распадом Советского Союза промышленность Екатеринбурга потерпела колоссальный урон. Но город за счет развития торговли и сферы услуг смог избежать болячек других промышленных центров — безработицы и нищеты в результате нерентабельности предприятий. Сегодня экономика Екатеринбурга держится именно на этой отрасли. Мой племянник из Кривого Рога был ошеломлен количеством торговых комплексов, бутиков, развлекательных центров, кафе, ресторанов. Еще больше он поразился, узнав, что во всех этих заведениях молодым людям можно найти работу со сравнительно приличным заработком. У них работа есть только на заводе, и зарплата там гораздо ниже.

В контрасте с другими городами такое развитие привлекательно. Но я сомневаюсь, что оно перспективно. В период индустриализации Европы многие города, ориентированные только на торговлю, проиграли. Будущее за высокими технологиями, наукой, образованием, культурой. Тем более у нас есть хороший задел в этих сферах. Екатеринбург — это не только тяжелое машиностроение: Уралмаш, Эльмаш, Химмаш. Это наукоемкое производство: например, оптикомеханический завод, продукция которого востребована на мировом рынке. Большой Евразийский университет мог бы стать базой для организации нашей «Силиконовой долины». Мощная интеллектуальная прослойка — важнейший фактор имиджа города, работающий на привлечение инвестиций. (Правда, эта перспектива омрачается намерением федерального правительства вдвое сократить количество академических институтов в стране.)

В сфере культуры мы способны стать столицей уральского региона. У нас есть музеи и театры. Мы можем проводить у себя международные фестивали музыки, живописи, литературы, спортивные состязания. И за счет этого развивать событийный туризм. Такой опыт уже есть, успешный и не очень. Услышав о международном шахматном турнире на звание чемпионки мира, я подумал: сколько внимания он привлечет к Екатеринбургу по всему свету! Но ожидания не оправдались: сами горожане его не заметили, не «раскрутили». Зато ярким событием всероссийского масштаба стал поэтический марафон, прошедший в позапрошлом году. Все национальные СМИ его отразили. Тележурналисты «повелись» на конфликт со стереотипным представлением о Екатеринбурге как суровом городе с неприветливым климатом и хмурыми людьми — и вдруг здесь происходит поэтический марафон. Вот что на самом деле украшает город, привлекает к нему внимание и делает его столицей.

То же можно сказать о необычных памятниках. К сожалению, памятник ливерпульской четверке еще не возник, зато появился весьма оригинальный памятник Владимиру Высоцкому. Недавно в эфире радио «Свобода» житель Томска сказал мне: «Как хорошо у вас живут художники! У вас памятники устанавливают». Сибиряки завидуют нам, мы — пример для подражания. Но мыто знаем, что установить памятник не так просто, нужно пройти череду административных согласований.

— Какие архитектурные новинки, украшающие город, появятся в ближайшем будущем?

— В этом году ко дню города на центральной улице Вайнера планируется установить целый комплекс малых архитектурных форм. Композиции поделят улицу на две временные части: прошлое и настоящее. В центре расположится фонтан «Машина времени». О прошлом будут напоминать фигура велосипедиста — в честь изобретателя велосипеда Артамонова, памятник архитектору Малахову, построившему половину Екатеринбурга в начале XIX века, фигуры коробейника и кружевницы: улица Вайнера всегда была главной торговой зоной города. Изваяния автомобиля, банкира, астрономов и пары влюбленных станут символами современности. Есть задумка обустроить набережную реки Исеть. Проект называется «Городзавод-крепость». Предполагается установить ограждения, барельефы, чугунные решетки, скульптуры на традиционную уральскую тематику. Это инициатива активных горожан.

— У Екатеринбурга есть лозунг?

— Увы, нет. Честно говоря, к его разработке еще никто не приступал. По закону рекламного искусства, чтобы сформулировать слоган, нужно понимать, кому и ради чего ты его адресуешь. Сегодня внятного понимания, чего хотят жители, нет. Каким мы видим свой город в будущем: индустриальным, торговым, научным, культурным центром? По этому поводу согласие среди жителей и даже городской элиты не достигнуто. Целенаправленные социальные проекты, скрепленные общей идеей, дают мощнейший толчок для консолидации общества. Но у нас они пока складываются стихийно.

Дополнительные материалы:

Екатеринбург на фоне 11 российских городов-миллионников (в порядке убывания показателей, исключая Москву и СанктПетербург)

Площадь — первое место

Население — второе место (после Новосибирска)

Доходы бюджета — третье место (после Новосибирска и Казани)

Рождаемость — третье место (после Перми и Уфы)

Смертность — четвертое место (после Уфы, Казани, Омска, РостованаДону)

Уровень преступности — второе место (после Перми)

Обеспеченность детскими садами — четвертое место (после Волгограда, Нижнего Новгорода, Новосибирска)

Обеспеченность врачами — пятое место (после Перми, Уфы, Новосибирска, Казани)

Уровень безработицы — пятое место (после Омска, Уфы, РостованаДону, Казани)

Средняя официальная зарплата — шестое место (после Перми, Уфы, Челябинска, сопоставимо с Самарой, Новосибирском)

Оборот розничной торговли — первое место

Цены на хлеб — третье (после Перми, Самары)

Цены на водку — второе место (после Самары)

Количество музеев — первое место

Количество профессиональных театров — десятое место (на последнем — Ростов-наДону)

Источник: Комитет статистики администрации Екатеринбурга, 2004 г.