Кому выгодна убогая медицина

Максим Стародубцев

В рамках национального проекта «Здоровье» на медицину выделили беспрецедентные, по нашим меркам, деньги. Но не прошло и двух лет, как некоторые «освоители» оказались в тюрьме, а градус общественного недовольства качеством социальной защиты нисколько не уменьшился. Уж слишком явен диссонанс между бодрым рапортом чиновников «о ходе реализации национальных проектов» и огромными очередями старушек за бесплатными лекарствами в аптеку.

Взять хотя бы развернувшуюся в некоторых регионах борьбу с платными услугами в медицине. В конце 2006 года министр здравоохранения Свердловской области Михаил Скляр издает прямотаки революционный приказ «О мерах по упорядочению практики оказания платных медицинских услуг в учреждениях здравоохранения в Свердловской области». Поликлиникам и больницам запрещается устанавливать перечень платных услуг для населения на том основании, что оно, это население, уже один раз заплатило налоги и теперь может спать спокойно.

Цель благая, и стремиться к ней, конечно, надо. Правда, государственная медицина в ее нынешнем состоянии просто не способна удовлетворить потребности населения в качественной помощи. Но признаться в этом честно министрам не хочется (или не можется). Ведь как красиво можно заработать политические очки, борясь с поборничеством среди врачей. А что пациенты страдают — так за идею. Министры не отстаивают многочасовые очереди с месячным ребенком, чтобы попасть на прием к врачу. Черт с ними, 100 рублями за платный анализ крови, рассуждает иная мамаша, лишь бы не мучиться.

И отдать 3000 рублей за наркоз, лишь бы рожать без боли. Не выйдет, говорят ей, потому что на бесплатный наркоз у государства (якобы!) денег нет, а платить больнице я тебе запрещаю, потому что у нас все «правильно». И вот уже журналисты в телевизионных репортажах мягко советуют страдалицам идти в частные клиники. Вместо «упорядочения» платных услуг в больницах мы получили феноменальный всплеск доходов частной медицины с еще большими очередями и скандалами в медицине «общественной».

И не надо здесь ссылаться на специальный карман для наличных у рядового врача. Это мелочи, подлежащие рассмотрению через призму уголовного кодекса. Ну нет у обычных докторов своего лобби в федеральных правительстве и думе, и не устраивают они во врачебных ассоциациях сбор денег для чиновников из Минфина, чтобы те элегантно и незаметно кастрировали, к примеру, закон о медицинском страховании. Ведь будь этот закон реализован, как задумывался, — с тарифами на медицинские услуги, обеспечивающими рентабельность учреждению, с выбором гражданином квалифицированного и независимого защитника его прав на качественную помощь в виде страховой медицинской компании, — то за шестнадцать лет реформ мы пришли бы к нормальным, а «не как всегда», результатам.

Но, похоже, здоровье нации при реализации национальных проектов — не цель, а средство.

Положение медицины не улучшается, потому что финансовые потоки оказываются в распоряжении полутора десятка лиц, специализирующихся на экономике, далекой от лечебного процесса. Прежде всего назовем крупные страховые компании, учрежденные сырьевыми монополистами в лице Газпрома или Лукойла, а также группы компаний, которые прицельно построили бизнес на эксплуатации социальных финансов. Это особо близкая к верхушкам медицинской власти «золотая шестерка» уполномоченных федеральных поставщиков лекарств для дополнительного лекарственного обеспечения. Их бизнес как форма экономической деятельности имеет «частнокапиталистический характер присвоения», подразумевающий либо участие в дележе бюджетного пирога (лучше с минимумом свидетелей и соучастников), либо устранение конкурента. Второй способ как раз и обеспечивается поддержанием убогого качества «бесплатной медицины».

Получается, что система некачественного здравоохранения порождает устойчивый источник прибыли медицины другой, альтернативной. Потому что если плохо в государственной клинике, человек вынужден искать другие двери. И это значит, что деньги пойдут по каналам коммерческого «добровольного» или «дополнительного» медицинского страхования. А там-то никаких проблем с конкурентами не будет: уже пролоббированы необходимые законодательные изменения — к страховым компаниям, занимающимся исключительно обязательным медстрахованием, к их уставному капиталу, а также к его наполнению, будут применяться такие же требования, как и ко всем другим участникам страхового рынка (до этого у медстраховщиков были особые условия).

В результате такого «ужесточения» количество страховых медицинских компаний в регионах за последние два года сократилось в разы. Кто занял их место, причем без всякой конкуренции в борьбе за выбор потребителя? Те самые крупные и приближенные к общественной кормушке компании…

Как это ни печально, пока в здравоохранении, как говорил один народный герой, «кроме мордобития — никаких чудес». Так, может, хватит все сваливать на стихию и пора требовать от чиновников не показушной борьбы с нелегальными доходами, а реального изменения в самой системе распределения общественных финансов?

Иначе мы навсегда останемся один на один со своей бедной и убогой медициной.