Жирные рынки
Пищепром
Отечественные агрохолдинги в успешных отраслях сельского хозяйства усиливают борьбу за потребителя на внутренних рынках и за выход на экспорт
Екатеринбургский жировой комбинат (входит в ГК Русагро) запустил новый цех рафинации, дезодорации и переэтерификации жиров и масел. Инвестиции — 800 млн рублей. Линия рафинации (полный цикл очистки масла от сопутствующих веществ) позволит увеличить объемы производства до 67 тыс. тонн в год, а линия переэтерификации (получение твердых растительных жиров с низким содержанием трансизомеров для последующего изготовления маргаринов, спредов и промышленных жиров) — до 50 тыс. тонн в год. По дезодорации мощности предприятия с учетом вывода устаревших технологических линий увеличены на 58%, по изготовлению твердых жиров — в два раза. Цех оснащен оборудованием шведской фирмы «Альфа-Лаваль», гарантирующим соответствие продукции мировым экологическим стандартам и сокращающим потребление энергоресурсов на 15%.
Жировой комбинат известен в России не только как производитель самого культового продукта Екатеринбурга — майонеза, но и потребительских маргаринов. Реализовав проект, предприятие расширило ассортимент выпускаемой продукции. Благодаря новым мощностям, ЕЖК сможет запустить собственное производство фасованного подсолнечного масла, жиров для молочной и хлебопекарной промышленности, маргаринов, спредов, в том числе и для предприятий общественного питания. Новые продукты в свою очередь откроют путь к новым рынкам — как на территории РФ, так и в ближайшем зарубежье.
С пуском цеха завершен важный этап модернизации и развития технологической цепочки предприятия. В России сложные жиры сегодня производит всего пять компаний, ЕЖК вошел в их число, утверждает Максим Басов, генеральный директор ГК Русагро.
Не узнаю вас в майонезе
— Максим Дмитриевич, переход ЕЖК на новые технологии — неизбежность?
— В Европе, в мире меняются требования к производству маргаринов, вообще к пищевой продукции: содержание в ней трансизомеров должно снижаться. В России и в Таможенном союзе также изменились требования по трансизомерам. Это значит, что ЕЖК больше не может поставлять продукцию для российского рынка по старой технологии гидрогенизации при изготовлении кулинарных жиров: маргарина, заменителей сливочного масла (спреда). Теперь комбинат выпускает те же продукты, но они соответствуют всем требованиям по здоровью. Это первое.
Второе: сам процесс переэтерификации позволит ЕЖК получать гораздо более широкую гамму жиров. Уникальность нового оборудования в том, что мы с его помощью можем делать любые жиры: одни для кондитерской отрасли, другие для молочной, практически любой жир под заказ или требования местного рынка. Но это будет возможно месяца через три, когда в цехе появятся лаборатория и специалисты.
Примерно в то же время фасованное масло «Щедрое лето» с высокой степенью очистки — в декабре была восстановлена линия масел — вернется на рынок, на эту тему уже начато сотрудничество со всеми основными сетями. Также мы начали поставки масла в четыре республики: Казахстан, Таджикистан, Туркменистан и Киргизию. Используем преимущество Екатеринбурга: ЕЖК не проигрывает по логистике Среднюю Азию поставщикам масла из южной и центральной России. А это в принципе растущий регион. А еще китайский Синьцзян добавим. Так что у уральской пищевой промышленности хорошая перспектива. В этом году ГК Русагро продолжит инвестиции в ЕЖК — будем устанавливать пару майонезных и дополнительные упаковочные линии. Планируем привести наши упаковочные мощности в соответствие с планами продаж и развития. Проекты должны иметь дисконтированную окупаемость не более семи лет.
Масложировое производство России переживает непростые времена, игроков слишком много, они все не хотят умирать, очень жестко борются за место под солнцем, идет консолидация. В соответствии с новой стратегией ЕЖК, принятой три года назад, увеличиваем присутствие на всех рынках. Комбинат — один из самых больших и самый растущий производитель майонезов, лидер рынка потребительских маргаринов, планирует занять лидирующие позиции и по маслам. Весной цех начнет производить сложные жиры, это новое направление теперь тоже будет развиваться на ЕЖК. В мире всего несколько игроков, которые этим занимаются. Но для того, чтобы предприятие в целом конкурировало и развивалось, необходимо было выйти и в этот сегмент.
— Плохо прославившееся пальмовое масло здесь будут превращать в «тропическое»?
— Акцентирую: теперь технология позволяет улучшить его таким образом, что оно не будет вредно здоровью. Твердые жиры произвести без тропического масла практически невозможно, оно важный ингредиент всей пищевой отрасли.
Пострадали от успеха
— В этом году маржинальность по ряду направлений снизилась. С чем это связано?
— Первая причина — усилилась борьба в успешных отраслях сельского хозяйства за потребителя, на внутренних рынках растет конкуренция. После того, как импорт резко упал, фактически все отрасли, в том числе масложировая, получив инвестиции, стали производить очень много продукции, больше, чем требуется стране. Поэтому агрохолдинги вынуждены бороться не только между собой на внутреннем рынке, но и за выход на экспорт. В итоге цены практически по всем продуктам падают или растут менее, чем издержки.
Проблема низкой маржинальности обостряется тем, что никто из игроков не хочет уходить с рынка, все видят его перспективы и готовы ждать три-пять лет будучи уверены, что ситуация выправится. Считаю, наши перспективы увеличатся в связи с возможностью производить здоровые продукты питания после запуска нового цеха.
Вторая причина связана с тем, что укрепляется рубль. Не секрет, всем компаниям, которые занимаются пищевой промышленностью, кроме импортеров, это очень невыгодно, потому что, как уже отмечено, падает цена. На масложировой сегмент действует еще дополнительный фактор — ослабление контактов со Средней Азией, нашим главным рынком по маргаринам. ЕЖК продает его туда больше, чем в России: на юге выше его потребление, потому что там нет масла. Но мы столкнулись с тем, что после смерти президента Узбекистана Каримова, из-за сложности экономической ситуации в России, девальвации местных валют у наших коллег потребительские возможности упали. На время мы снизили поставки в азиатские республики. Но постепенно ситуация там улучшается, к тому же открываем для себя новые рынки. ЕЖК в конце прошлого года начал продавать маргарин, масло, мыло в Синьцзян-Уйгурский район на северо-западе Китая. Этот для нас рынок потенциально больше узбекского и, возможно, больше российского.
— Какие дивизионы принесли компании больше выручки в минувшем году, наиболее перспективны сейчас?
— Производство продукции ГК Русагро увеличилось по всем направлениям, но объем выручки определяет уровень цен, сложившихся в том или ином секторе.
В мясном бизнесе при сохранившемся уровне производства было больше продукции с высокой добавленной стоимостью. В целом же вся аграрная отрасль находится в интересной ситуации: страдает от собственного успеха. Компании все последние годы увеличивали производство, в итоге в прошлом году по многим отраслям изменили баланс продукции на российском рынке: страна из крупного импортера превращается в крупного экспортера. Но не одновременно во всех сегментах. По сахару, например, это произошло впервые в этом году. По маслу и зерну — чуть раньше. По свинине — вот-вот произойдет. Запуск современных производств и боен в европейской части России также среди факторов, позволяющих нам начать экспортировать.
Перемены привели к росту конкуренции. Плюс — наложилась ситуация с рублем: на экспортных рынках обычно цены ниже, потому что туда еще привезти надо, поэтому на многих внутренних рынках у нас началось снижение цен на продукцию: сахар, свинину, масло и прочее. Соответственно и рентабельность падает. Компании, чтобы сохранить уровень доходов, должны увеличивать выручку. На рынке усилились процессы консолидации.
Какой сегмент перспективнее в этом году, сказать сложно, потому что очень волатильная среда, и по мере ее развития у нас точки зрения меняются. Тем не менее у компании на этот год рекордная инвестиционная программа. Вкладываем во все направления, в которых работаем, но большее всего в свиноводческий бизнес: крупные проекты в Тамбовской области и в Приморском крае. Такой интерес к сегменту связан с тем, что в итоге длительного падения цен на свинину неожиданно для всех участников рынка в прошлом году ее потребление вдруг начало расти, по нашей оценке — на 7%. Будет расти и дальше, ожидаю даже третьей волны роста в секторе свиноводства. Свинина усилила конкурентоспособность среди других видов белка на фоне сильно дорожающей говядины.
— Ждать экстенсивного развития всего сельского хозяйства?
— Не стоит, мешают очень низкие цены на сахар, зерно и прочее, к тому же идет укрепление рубля. В основном рост АПК будет происходить за счет интенсификации, инвестиций в новые технологии, в семеноводство, в автоматизацию.
В нашем масложировом сегменте продолжится процесс консолидации. Мы инвестируем в маркетинг, дистрибуцию, а по мере роста продаж — и в увеличение производства. Помимо инвестиций на ЕЖК, в Самаре планируем построить к концу года цех очистки масла и производство бутилированного, который нам позволит выйти на рынок фасованного.
— Есть в планах приобретение активов?
— Планы огромные во всех секторах, но мало активов, которые нас устраивают. Многие инвесторы заинтересованы агросектором, сюда устремляется избыточное количество денег, но найти актив, который обеспечит акционерам возврат инвестиций, очень сложно. В России в принципе мало куда можно инвестировать.
Новые инвесторы часто не понимают новых процессов в АПК, оперируют старыми данными, когда рентабельность была 35%. Мы ожидаем, что в этом году отрасль (сахарное производство в частности) пройдет через кризис, который приведет к расконсолидации. Это связано с усилением конкуренции, падением цен, укреплением рубля и низкими мировыми ценами, одними из самых низких за всю историю, на зерно, например. Господдержка при этом падает.
Лет через двадцать
— Вы неоднократно утверждали, что будущее — на Востоке. Что это означает для компании в этом году? Какие проекты будете реализовывать там, какие инвестиции планируете?
— Потребление продуктов в мире растет за счет Юго-Восточной Азии и Африки. Россия имеет логистическое преимущество по поставкам в Восточную Азию, в первую очередь в Японию и Китай, и должна этим воспользоваться. Там цены выше российских, как у любой импортирующей страны. Наиболее перспективны для Русагро, помимо Средней Азии и СНГ, Иран, Афганистан и Ирак. Наша задача выйти на рынки этих стран. Первое логистически выгодное направление — поставки с севера морем через Каспий и на Восток по железной дороге: наши производства, расположенные в Поволжье и на Урале, ориентированы на российскую Среднюю Азию, Иран и китайский Синьцзян. Второе направление — создаваемый Дальневосточный кластер: он нацелен на Хейлуцзянь, Дзилинь, Ляоинь в Китае, рынки Внутренней Монголии, Японии, Южной Кореи. Соответственно туда мы и инвестируем. Но в первую очередь не в активы, а в людей, в контакты, развитие дистрибуции, продвижение готовых марок.
— Что мешает глобально выходу продукции российского АПК на внешние рынки?
— Две вещи. Во-первых, закрытость части рынков, в основном по вопросам ветеринарии, импортной пошлины. Некоторые продукты сегодня мы не имеем права поставлять. Во-вторых, отсутствие опыта работы на этих рынках у отечественных компаний. Российский бизнес здесь новичок, потому что мы были лишь импортерами, пора научиться конкурировать. Для этого нужно нарабатывать контакты с местными дистрибьюторами, требуются специалисты, которые владеют языками, знают специфику тамошних рынков. Нужно рекламироваться, проходить сертификацию, разрабатывать новые упаковки. Нам просто требуется время. Я уверен, что частный бизнес сможет со временем занять достойные позиции за рубежом. Если будет помогать российское государство в открытии этих рынков. Многое зависит и от курса рубля: если он будет укрепляться, мы будем терять конкурентоспособность.
— В чем нужна помощь с выходом на азиатские рынки такой крупной компании, как Русагро?
— Рынок Узбекистана закрыт, например, по сахару. Хотя Узбекистан является его крупным импортером. А рынок Ирана закрыт и по маслу, и по сахару, и по маргаринам, и по пшенице. Китай закрыт по мясу, Япония — по мясу и пищевому зерну. В принципе торговля продуктами питания нелиберальна во всем мире, требуется большое усилие правительств, чтобы открыть рынки. Сейчас, благодаря победе Трампа, не состоится создание Транстихоокеанского партнерства. Это отличная новость: иначе увеличились бы препоны для нашей продукции на основных рынках Восточной Азии. Теперь у нас есть надежда, что со временем Евразийский Таможенный союз войдет в единое экономическое свободное торговое пространство с Китаем и с другими странами. На базе договоренностей с Союзом или двусторонних соглашений мы сможем свободно конкурировать.
Многие инвесторы заинтересованы агросектором, но найти актив, который обеспечит акционерам возврат инвестиций, очень сложно
В начале прошлого века, вспомним историю, российские продукты питания доминировали на рынках Северного Китая. Такие торговые марки, как Чурилов, который построил крупнейшую торговую компанию в Харбине, рвали всех. Китай возвращается во времена эпохи, когда его ВВП составлял до 55% мирового. Надеюсь, что и Россия вернет свою долю на китайском рынке, и у нас сложится прекрасное будущее.
— Есть прогнозы, что в Китае рост потребления приостановится и войдет в русло стагнации году к 2020-у: у вас года три, торопитесь?
— У меня иной прогноз: рост потребления в Китае, возможно, уже не с прежней скоростью, но продолжится. Там растет население: в семье теперь может быть два ребенка, плюс повышаются доходы. Но нам и сегодняшних объемов рынка хватит: Китай импортирует миллионы тонн свинины, сахара, зерна, сои — так что мы свое место среди экспортеров Поднебесной займем, поставляя соевое и подсолнечное масло, маргарины в ту часть страны, где их едят, — на северо-запад, а также некоторые виды продуктов, о которых пока говорить рано.
— Вы говорили, что начнете в этом году экспорт свинины во Вьетнам?
— Как только будем готовы, точно начнем. Рынок Вьетнама был открыт, потом его закрыли из-за проблем с африканской чумой свиней.
— Устойчиво мнение, что это диверсия.
— Полагаю, в том, что вирус пришел в Россию, никакой диверсии нет. Он в любом случае бы добрался до нас, потому что страдает вся Восточная Европа, болеет скот в Польше, Украине, Прибалтике. Очевидно, что с изменением климата и мутированием вирус движется с юга на север. Поэтому надо думать о том, как совместно справиться с этой напастью. И не пустить другие болезни, которых у нас пока, слава богу, нет. Например, так называемая атипичная пневмония свиней — просто бич Америки.
— А если мировые рынки не откроются для российского мяса?
— Проекты, которые мы сейчас реализуем, направлены на внутренний рынок. Если не сможем пробиться на экспорт, не сможем развивать некоторые направления. Но нет никаких сомнений, что сможем. Вопрос только времени. Китай — крупнейший импортер свинины. Все страны мира, кроме России, везут туда свою продукцию. На рынки Японии тоже устремляется продукция многих стран, но выход на них занял лет по 20. Мы пройдем этот путь быстрее. Продукция Русагро абсолютно конкурентоспособна при текущем курсе рубля с учетом преимуществ по логистике.
Многие инвесторы заинтересованы агросектором, но найти актив, который обеспечит акционерам возврат инвестиций, очень сложно