Когда цель оправдывает средства

О перспективах нефтегазовой отрасли России

Несмотря на неблагоприятную мировую конъюнктуру, перспективы нефтегазовой отрасли, а с ней и всей России оптимистичны. Необходимые условия — рациональные инвестиции в увеличение добычи, нацеленность на продукцию высокого передела и государственная поддержка проектов опережающего социально-экономического развития территорий, считает генеральный директор ООО «Газпром переработка» Юрий Важенин

— Юрий Иванович, 4 сентября «Газпром» подписал соглашение акционеров проектной компании, которая будет заниматься строительством третьей и четвертой веток «Северного потока». Кризис компании не помеха?

— Кризис — это когда внешние возмущающие факторы влияют на экономику всех стран. В данном случае я не вижу, чтобы на экономику всех стран что-то влияло. Это целевое давление на Россию, с целью создания условий безоговорочного принятия Россией требований западных, да и не только Запада. Это происходит не в первый раз: в 30-е с Советским Союзом никто не торговал. В 70 — 80-е годы были санкции по поставке оборудования для строящихся объектов нефтяной и газовой отраслей. Сегодня пытаются подтолкнуть именно к тому, чтобы посмотреть, выживет ли Россия в среде промышленной изоляции. Причем сразу от контактов не отказываются, потому что за это время экономика стран серьезно переплелась. Безусловно, за десять лет Европа могла бы избежать зависимости от российского газа. Но на Западе в первую очередь просчитывают последствия для себя: что будет, если от России не будет энергоресурсов. А деньги там хорошо считают. Значит, цель не оправдывает средства.
 
— Но мировая конъюнктура отражается на политике компании, в том числе инвестиционной.

— Безусловно. Договоренность о строительстве «Северного потока-2» достигнута — это будет новый газопровод в Европу мощностью 55 млрд кубометров, который продублирует маршрут «Северного потока», и позволит при определенных обстоятельствах отказаться от транзита газа через Украину после 2019 года. Две нитки газопровода пройдут по акватории Балтийского моря, конечная точка поставки газа — Германия. Однако действия ряда европейских стран непредсказуемы — не состоялся проект «Южный поток», приостановлен проект «Турецкий поток».

Газпром ориентируется сейчас на Восток. Вы прекрасно знаете о подписанном главами России и Китая «Контракте века»: за 30 лет Поднебесная получит более триллиона кубометров газа (порядка 38 млрд кубов в год). Для обеспечения контракта Газпром приступил к строительству газопровода «Сила Сибири», совместно с ПАО «Сибур» — к проектированию Амурского газоперерабатывающего комплекса — кстати, крупнейшего в России и одного из крупнейших в мире.

Реализация «Контракта века» несомненно окажет положительное влияние на экономическую и демографическую составляющую восточных регионов нашей страны. Уже сегодня государством приняты решения, способствующие развитию регионов Восточной Сибири и Дальнего Востока, а именно создание территорий опережающего социально-экономического развития (ТОСЭР). Промышленные предприятия, планируемые к расположению на ТОСЭР получат льготные условия на земельный отвод под строительство промышленных объектов, на 5 — 10 лет будут освобождены от налогов на прибыль, на имущество, и еще ряд льгот, способствующих их развитию.

Рентабельность как критерий

— А в Западной Сибири?

— Инвестиционная политика глобально пока не меняется, реализация основных проектов продолжается.

— В их числе заявлено увеличение загрузок предприятий «Газпром переработки» — Завода по подготовке конденсата к транспорту (ЗПКТ) и Завода по стабилизации конденсата им В.С. Черномырдина (Сургутский ЗСК), а также завершение строительства участков конденсатопровода «Уренгой — Сургут». Сургутский ЗСК уже способен принять 12 млн тонн нефтегазоконденсатной смеси в год. Каковы перспективы добычи и переработки газа в Западно-Сибирском регионе?

— Основной источник углеводородов в Западной Сибири для Газпрома — это сухой сеноманский газ. При небольших глубинах его залегания, на горизонтах около тысячи метров, добыча и промысловая подготовка этого газа имеет относительно невысокие затраты: только освободить от влаги и можно закачивать в трубу. Но такие «вкусные» месторождения, как Уренгойское, Ямбургское, Заполярное, Медвежье, Таркосалинское, Вынгапур, находятся на этапе падающей добычи. Тяжесть восполнения объемов добычи переходит на месторождения шельфовой зоны, валанжинские и ачимовские залежи. Это и другие глубины, и дополнительные объемы сопутствующего конденсата. Следовательно, потребуются колоссальные вложения и в добычу, и в переработку этих газовых конденсатов. Необходимо строительство объектов по переработке, расширение мощностей для транспортировки не только конденсата, но и продуктов его переработки. Потенциально мы к этим объемам готовы. Но мало быть готовым локально, нужна готовность по всей цепочке. Пик реализации инвестпроектов «Газпром переработки» придется на ближайшую пятилетку. Территориально — на Ямало-Ненецкий округ, район Нового Уренгоя. Только по «Уренгойскому узлу» Газпром планирует инвестировать около 200 млрд рублей. Мы предусматриваем серьезное расширение мощности ЗПКТ, строительство практически еще одного завода по переработке газового конденсата ачимовских залежей, а также объектов транспорта продуктов его переработки. По Сургутскому ЗСК, расположенному в Югре, в планах в первую очередь улучшение качества продукции, приведение их в соответствие с изменяющимися нормами. Кроме того, будем вкладывать в повышение безопасности работы производственного персонала — промышленную, пожарную, экологическую.

— Насколько выполнена производственная программа на текущий момент?

— Все плановые показатели выполнены и перевыполнены. Даже когда мы идем с некоторым опережением приема сырья на переработку, мы осуществляем своевременную корректировку производственного задания и поэтому проценты перевыполнения незначительны, но плановые.

Вы спрашиваете: «Для чего вообще нужна «переработка»?» Чтобы создавать продукцию с повышенной добавленной стоимостью и высокими потребительскими свойствами. Общество «Газпром переработка» в первую очередь должно обеспечивать работоспособность газоконденсатных промыслов Газпрома, расположенных на северных территориях Западной Сибири, посредством переработки всего объема выделяемого. Так вот, на сегодняшний день мы успеваем и не являемся сдерживающим фактором добычи газообразных углеводородов. Производственные процессы синхронизированы: ввод новых мощностей по переработке конденсата и ввод новых мощностей по добыче углеводородов. 

— Как сказалось на производственных показателях мировое снижение цен на углеводороды?

— Цена барреля нефти падает в долларах, а цена на продукцию растет в рублях, то есть в рублях баррель нефти практически не изменился. Или если вы приведете все к доллару, то стоимость барреля нефти и стоимость продуктовой корзины, которую выпускает НПЗ, останутся примерно на одном уровне. Другое дело, что стоимость рубля и реальный доход на душу населения серьезно упали.

Парадоксы импортозамещения

— Можете ли вы рассчитывать на полное импортозамещение?

— Что у нас есть сегодня отечественного? В промышленном производстве 50% импорта — это средний показатель. В высокотехнологичных отраслях, таких как электроника, IТ, телефония, связь, он значительно выше. Причин тому много. Самая страшная — потерянное поколение инженерно-технических специалистов в 90-х годах: тогда общество требовало юристов, экономистов, бухгалтеров, и этот вакуум быстро заполнился. Непрестижность технических специальностей, недобор в технические вузы привели к тому, что сегодня генерировать идеи может весьма ограниченный круг специалистов и инженеров.

Кроме того, прежде чем выйти на серийный выпуск нового оборудования, потенциальному производителю надо решить массу проблем. Разработка технической документации, экспертизы различного уровня, изготовление и проведение межведомственных испытаний опытного образца, переоснащение как собственного производства, так и потенциальных поставщиков материалов. И все надеются, что цель оправдает затраченные силы и средства. Так вот самое парадоксальное — не факт, что произведенное в России будет дешевле, чем купленное на Западе. Безусловно одно — развивать собственные разработки нужно и сейчас есть все условия для повышения импортонезависимости промышленности России.

— В регионе принимается немало мер, направленных на развитие того же машиностроения, других несырьевых отраслей. Как вы оцениваете перспективы диверсификации экономики нефтегазового Севера?

— Принятые законы, в том числе вводящие налоговые льготы для добычи полезных ископаемых, для нефтяной отрасли в первую очередь позволили несколько стабилизировать добычу и стимулировать разработку новых залежей. Но нефтяника, чтобы он вплотную занялся машиностроением, вы этим не простимулируете: его основной бизнес-процесс «добыча нефти», и он будет вкладывать деньги, ежели они у него появятся, именно в увеличение добычи, пускай и с других залежей.

Чтобы всерьез говорить о диверсификации, надо создавать отдельный кластер. На базе, может быть, науки, информационных технологий. Почему нет? Вот в Индии организовано около 170 ТОСЭР, из них 90 занимается именно информационными технологиями. Мы вроде не глупее. Нечто подобное надо сделать и у нас. Создана целая государственная программа — «Сколково», там и должны определять, где, что и как.

ТОСЭР — это очень правильно. Я уверен, завтра они начнут тиражироваться, в том числе под создание объектов не только топливно-энергетического комплекса, но и в сопутствующих отраслях. Вот тут как раз и будут развиваться высокие технологии, приборостроение, машиностроение.

Важно, что, если предприятие перестраивает производство на инновационный лад, помощь от государства однозначно нужна. Просто так они не выживут. Без поддержки Правительства Российской Федерации мало кто из субъектов это осилит на должном уровне, чтобы динамично развиваться, чтобы завтра это дало эффект. Десяткой миллиардов тут не обойтись. Но цель создания высокоэффективной промышленной составляющей оправдывает средства.