Спокойно, я Дубровский

Губернатор Челябинской области Борис Дубровский о дальнейшем развитии региона

Новый губернатор Челябинской области знает, как развивать регион и администрировать среду

Месяц назад губернатор Челябинской области Борис Дубровский (избран 14 сентября 2014 года) распорядился создать станкостроительный кластер. Задачи две. Первая — выполнить установку Кремля на выпуск импортозамещающей продукции (отечественные производители закрывают только 10% потребности страны в станках), вторая — станкостроение должно стать новой точкой роста для экономического развития региона. К идее отнеслись неоднозначно: спрос на оборудование растет, новые источники доходов нужны, хотя перспективы конкурентоспособности будущей продукции туманны.

Отраслевые аналитики утверждают, что полтора года назад в надежде на госфинансирование (по программе «Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности на 2011 — 2016 годы» в 2014 году планировалось выделить 5,5 млрд рублей) о создании станкостроительных производств заявили сразу несколько регионов. Получилось не у многих: у кого-то проект закончился на стадии согласования, кто-то выпустил первые станки, но не нашел покупателей для техники, далекой от передовых мировых стандартов точности, скорости, чистоты обработки.

Скептики поменяли прогнозы, когда стало известно, что Дубровский нашел инвесторов — Группу МТЕ (инвесткомпания, образованная в 2003 году, управляет активами в финансах, машиностроении, строительстве). В прошлом году группа вместе с чешским производителем станков Kovosvit Mas запустила в Азове Ростовской области сборочное производство на площадке бывшего завода Донпрессмаш. Это событие представили как начало создания станкостроительного кластера в регионе и «нового станкостроения в стране за последние 25 — 30 лет». Дубровский пообещал компании оказать необходимую поддержку, заверил инвесторов в наличии ресурсов, сырья, кадров и промплощадок.

Базовым для кластера станет Троицкий станкостроительный завод (основан в 1941 году, с 1959-го специализируется на производстве станков для электрофизико-химической обработки). Сейчас на предприятии идет реконструкция, после нового года начнется сборка станков, специалисты проходят обучение в Южной Корее. Задача — стать самостоятельной инжиниринговой компанией за два-три года. В состав кластера также войдут Первая станкостроительная компания (Челябинск, занимается модернизацией устаревших станков) и ФГУП «Приборостроительный завод» (Трехгорный, специализируется на изготовлении продукции производственно-технического назначения, новое направление деятельности — станкостроение).

В конце октября Борис Дубровский оценил ход реконструкции Троицкого завода и призвал машиностроителей «ускорить темпы ремонтных работ и выхода предприятия на проектную мощность — только тогда можно будет говорить о создании кластера». Власть он попросил внимательнее относиться к инвесторам: «Власть должна буквально молиться на инвесторов. Точки роста зависят только от нас — работать надо. Причем работать больше всех. И лучше всех. Если хотите быть главами — ваши окошки в администрациях должны светиться до 11 часов вечера».

Борис Дубровский рассказал «Эксперт-Уралу», как выстраивать отношения с бизнесом и создавать новые продукты.

— Борис Александрович, кластер базируется на старых предприятиях, нуждающихся в серьезной модернизации. Вы верите, что станкостроение может стать точкой роста?

— Очень хотелось бы, чтобы стало. Условия для этого есть. До 90% всех станков завозятся в Россию из-за рубежа. Масштаб рынка огромен. Надо лишь найти свою нишу. У нас есть уникальные компетенции, правда, их надо развивать и поддерживать. По сути, я сегодня выступаю как менеджер — работаю с предприятиями, налаживаю кооперацию, ищу контакты, возможности, человеческие ресурсы, инвестиции. Вы правы, кластер базируется в том числе на старых предприятиях. Тот же Троицкий станкостроительный завод — это целая история. Там мало что осталось, но есть команда, которая убеждена, что ей удастся построить современное производство. И я верю в этих людей, других у меня нет, поэтому я буду им максимально помогать. Буду подробно смотреть, что они собой представляют (интервью состоялось накануне поездки в Троицк. — Ред.). Надеюсь, не сильно огорчусь. У них в свое время была совершенно конкретная компетенция: более 45 лет завод производил станки для электрофизических и электрохимических методов обработок. Это особые технологии точной обработки. Сейчас там другие мысли — не только сохранить прежние компетенции, но и развить новые. Думаю, что получится, если выбрать правильную нишу. Мы для этого сейчас все вместе и собираемся. Еще одно предприятие, которое войдет в кластер, расположено в Трехгорном: там все хорошо, есть востребованная продукция, есть развитие. Оно встроено в рынок. Если мы найдем с ними возможность внутриобластной кооперации (в частности я говорю о крупном литье для станин), то можно было бы подумать, чтобы на их базе продвигать какую-то группу станков. Слабая сторона — создание собственных новых конструкций станков. К сожалению, не хватает того, что называется инжинирингом. Третье предприятие — Первый станкостроительный завод — это группа молодых людей, которые делают глубокую реконструкцию старых станков. У них есть свои наработки. Это небольшой бизнес, но они действительно этим живут: чувствуются идея и задор, которого многим предпринимателям сегодня не хватает. Наконец, у нас есть Южно-Уральский госуниверситет, который мог бы способствовать развитию кластера, появлению новых технологий: есть соответствующие кафедры, специалисты.

О чем мечтает губернатор

— У вас какая роль в этой истории? И о какой нише вы говорите?

— Моя задача — администрировать это направление. Есть внешние связи, возможность привлекать ресурсы, внутренняя убежденность, что мы сможем сформировать нужные рынку компетенции и будем их развивать. Какая ниша? На чем мы сосредоточимся?.. Я вообще мечтаю об аддитивных технологиях. Это, наверное, то, за что можно было бы зацепиться. Я говорю о создании станков, которые используют аддитивные технологии, технологии послойного синтеза. Это могло бы стать изюминкой, на этом можно специализироваться. Другая специализация — литье станины, корпусное литье. Металлурги у нас есть, есть мощности для литья. Это нужно всей станкостроительной отрасли, которая все равно будет развиваться и локализоваться на территориях. Насколько мне известно, даже немцы станины покупают в странах Восточной Европы.

Губернатор мечтает о создании станков, которые используют адаптивные технологии: "Это могло бы стать изюминкой"

Итак, нам необходимо литье, аддитивные технологии и взаимодействие с некими (они уже есть) западными компаниями. Станкостроение — это же верх машиностроения. Именно об этом президент РФ рассказывал, когда говорил об импортозамещении. Без станков мы ничего не сможем сделать.

— На Госсовете в сентябре Владимир Путин дал поручения — в сжатые сроки принять планы содействия импортозамещению в промышленности и аграрном секторе экономики. Кроме проектов в машиностроении есть примеры создания производств, заточенных на имортозамещаемый продукт?

— Примеры есть. В принципе импортозамещение это то, чем занимался тот же Магнитогорский металлургический комбинат, на котором я работал всю мою сознательную жизнь. Мы всегда так и развивались: оценивался потенциал рынка, в том числе через анализ того, что по импорту закупается, а дальше принимались решения, какие реконструкции затевать, какие технологии осваивать. Самый яркий общеизвестный пример импортозамещения — производство труб большого диаметра. За пять лет в стране создали целую отрасль. Мы отказались от импорта ТБД, которые всегда привозили из Японии и Европы. Теперь ТБД диаметром 1420 мм делают на Челябинском трубопрокатном заводе, на Выксунском метзаводе. Для этого металлургам нужно было подтянуть свои возможности, освоить новые технологии. Были построены станы 5000. Сейчас их три — и вся труба наша. Как это удалось? Была поставлена четкая задача со стороны государства, дан внятный заказ на строительство газопроводов, стал понятен объем рынка. Мы не только закрыли свои потребности, мы теперь и экспортируем ТБД. Есть менее яркие примеры, когда мы освоили оцинковку, полимерные покрытия. В основе то же: оценили рынок, поняли, что можем наладить производство и заместить продукцию с высокой добавленной стоимостью, которая идет из-за рубежа.

По большому счету весь бизнес занимается импортозамещением. Если ты можешь освоить технологии, найти инвесторов и сэкономить на логистике, то при массовом производстве обеспечишь себе доходность. То же и в агропроме. Раньше ведь и мяса птицы много везли на Южный Урал. А теперь мы полностью себя обеспечиваем и в другие регионы везем. Любые задачи импортозамещения решаемы — нужно время, ресурсы и инициативные профессиональные люди. Сейчас разговоры идут о том, что надо сосредоточиться на военно-промышленном комплексе, потому что поставщики комплектующих для создания финишных изделий находятся за границей. Нужно сформулировать технические задачи — буквально на пальцах разобрать, кто и откуда какие детали везет и где их производство можно наладить в России. И все!

— Госзаказ и административный ресурс.

— Четкая заявка и административный ресурс. Власть не только федеральная, но и региональная должна дать задания гос­предприятиям. О них прежде всего речь. Мы должны проанализировать риски, которые возникли после введения санкций, и предложить компаниям разработать решения, которые эти риски могут нивелировать. Это самый сложный период, дальше будет легче. С ТБД было проще: это все-таки моноизделие, хотя и трубы могут быть абсолютно разными. С оборонкой надо разбираться в кратчайшие сроки. Я готов как вчерашний инженер включиться в эти вопросы — участвовать в формировании коммуникаций, поддержке конкретных направлений, подключении научных кадров. Нужно, чтобы был сформулирован заказ.
А дальше все будет.

О плюсах социализма 

— Могут ли импортозамещение в ВПК, крупные инфраструктурные проекты поднять спрос на продукцию металлургов? Какие направления вы видите перспективными для уральской металлургии, которая вынуждена сокращать объемы поставок строителям и автопрому?

 — Слава богу, инфраструктурные проекты у нас есть. «Сила Сибири» — крупнейший инфраструктурный проект российского ТЭК, который как минимум на следующий год загрузит мощности Челябинского трубопрокатного завода. Это чувство уверенности в завтрашнем дне, которое мы утратили после выхода из социализма. Оно позволяет планировать и развиваться. У металлургов был период, когда экономика позволяла им достаточно серьезно технологически развиваться, выпускать конкурентные продукты. Теперь нужно признать, что мы отстаем от мировых лидеров по производительности труда. Мы должны дотягиваться, и все этим активно занимаются. Металлурги прилично инвестировали в проекты и готовы к новым заказам, в том числе со стороны машиностроительных предприятий, которые плотно займутся импортозамещением. Лучше, чтобы этот заказ был сформулирован как можно быстрее, чтобы у металлургов было время для освоения технологий, когда нужно дотянуть конструкционные материалы до требований изделия, подобрать химсостав, провести опытные плавки и так далее. То есть нужно три-шесть месяцев, чтобы подготовиться к производству конкретных продуктов.

Для «Мечела» хорошим подспорьем стало бы участие в инфраструктурном проекте РЖД по строительству линий высокоскоростного движения и линий с повышенной грузонапряженностью. Предприятие готово катать стометровые рельсы: рельсобалочный стан мощностью в 1 млн тонн продукции в год был собран еще пару лет назад.

— Какой вариант разрешения финансового кризиса в компании «Мечел» вы считаете наиболее оптимальным?

— Ситуация на «Мечеле» меня беспокоит, там десятки тысяч человек работают. Мне в первую очередь важно, чтобы в компании сохранялась стабильность. Даже если будут приняты какие-то кардинальные решения, сменится собственник, мне как региональному руководителю главнее, чтобы не было внутренних потрясений, не было приостановлено производство. А для этого надо, чтобы были заказы, сырье, оборотка. Заказы у них есть, они работают. Но вы, наверное, не это хотели от меня услышать, а прогноз по всей ситуации?

— Безусловно, вы же долгое время занимали пост менеджера на крупнейшем в России предприятии и способны проанализировать состояние и перспективы любой компании в металлургической отрасли. Разобраться в том, какие ошибки были совершены и как их можно устранить.

— Спасибо за оценку. По моей информации, при этом я не могу сказать, что вчера смотрел отчетность всей группы, операционная прибыль там не позволяет обслуживать долг. Это основание размышлять о том, насколько правильно выбрана стратегия. Вероятно, менеджеры, собственники, акционеры переоценили рынок в тот период, когда они эти решения принимали. Я часто думаю о менеджерских ошибках. У нас, например, на ЧТЗ провал. Завод был лидером, но его вытеснили. У него нет продукта, который бы конкурировал на рынке. Это ошибка менеджеров, которые администрировали проекты ЧТЗ. То есть завод не развивался — не было новых технологий, не возникало новых продуктов. В их нише появились европейские и китайские машины, которые их вытеснили качеством и ценой. А ведь у них все было, чтобы развиваться.

«Мне свойственно заниматься операционной деятельностью. Я не смогу быть просто политическим лидером, я должен быть в гуще событий»

Возвращаясь к «Мечелу», думаю, что если бы сегодня ему были предоставлены некие каникулы по выплате кредита, у него были бы перспективы выйти из кризиса и сохранить всю группу, потому что у компании есть продукты, которые востребованы на рынке. Другой сценарий — банкротство. Он никому не нужен, в том числе банкам, которые должны будут создавать резервы под эти долги. Собственники и кредиторы будут вынуждены остановить предприятие на какое-то время. Все размышляют и взвешивают последствия, к которым могут привести те или иные решения. «Мечел» долго находится в таком положении. Все зависит от кредиторов: насколько они верят в рынок и в возможности менеджмента компании.Я очень рад, что не мне эти решения приходится принимать. Но если бы я был крупнейшим кредитором, я бы дал возможность еще лет пять поработать. Вероятно, более предметно взял бы на себя управление, но оставил бы компанию в том состоянии, в котором она есть, и дал бы ей возможность обслуживать долги.  

Ни шагу назад

— Жаль, что не вы принимаете эти решения. Может быть, правильнее в этой ситуации, учитывая ее социальную составляющую, увеличить роль региональной власти в регулировании конфликта? Как вообще губернатор должен выстраивать отношения с бизнес-группами?

— Когда я пришел с производства, начал размышлять, а чем я вообще управляю, на что могу оказывать влияние…
Я могу оказывать влияние только на среду. Я по сути занимаюсь администрированием некой среды развития. В этой среде может развиваться бизнес, и тогда у меня будут доходные источники и рабочие места. Моя роль — обеспечить некий баланс, чтобы этот бизнес развивался гармонично с областью. Это поиск компромиссов. Это моя работа. И я готов идти на компромисс и с федеральным центром, и с бизнесом.

— С федеральным центром нужно быть в хороших отношениях, чтобы привлекать государственные ресурсы.

— Федеральный бюджет для нас является серьезным источником. Мы должны соответствовать федеральным целевым программам, чтобы привлекать деньги в регион на развитие. Как воспринимают область, как я ее представляю — тоже элемент компромисса. То есть я должен находиться в постоянном диалоге с министерствами, с их руководителями, чтобы они меня воспринимали даже на личностном уровне как человека, с которым можно работать, который отвечает за свои слова.

— А конечная задача для вас какая?

— Качество жизни людей должно расти. Для этого область должна развиваться, чтобы была стабильность, чтобы люди отсюда не уезжали, чтобы у них появилось чувство, что они здесь могут получить то же качество жизни, как и в Москве. Я понимаю, что это мечта, фантазия, но мы же должны к этому стремиться. Мы конкурируем за людей, в том числе за тех, которые принимают решения, куда инвестировать. Я конкурирую с другими территориями и ради этого ищу компромисс. Ищу компромисс с бизнесом, ищу компромисс с федералами и иногда готов наступать на горло собственной песне. Это не в моем характере, но я думаю, что это и есть искусство. В хорошем смысле — понимать, где ты можешь отступить, а где уже некуда. Дальше Москва, ни шагу назад.

— Основной состав областного кабинета министров избавился от приставки «исполняющий обязанности». Можно сказать, что формирование вашей команды практически завершено?

— Команда практически сформирована. Идет уточнение собственно структуры управления. Остались тонкие регулировки. С 1 января 2015 года новая структура заработает, для кого-то сильно изменится ситуация. Об этом мы им заранее объявим.

— Почему вы решили вернуться к модели, где губернатор возглавляет правительство? Поправки в законы уже внесены, какие преимущества дает эта схема?

— Мне свойственно заниматься операционной деятельностью. Я не смогу быть просто политическим лидером, я должен быть в гуще событий. Сейчас мне приходится давать команды поверх председателя правительства, это не совсем правильно. Цепочки управления должны быть короче.

— Как вы оцениваете ход муниципальной реформы в Челябинской области? Районные собрания депутатов в Челябинске провели первые заседания. На ваш взгляд, насколько эффективна модель так называемых внутригородских муниципалитетов? Пока у этих МО нет бюджетов, значит, реальной власти тоже нет.

— Так и есть. Если денег не будет, то ничего не будет. Районные бюджеты — это следующий этап, и они должны обеспечить выполнение тех полномочий, которые переданы вновь образованным муниципалитетам. Иначе результатов мы не увидим. Ведь дело не в количестве депутатов — стало больше, было меньше, а в том, сможет ли эта власть реализовать поставленные перед ней задачи.

— А почему во всех, за исключением одного, городских округах Челябинской области нужно отказываться от прямых выборов мэров и вводить институт сити-менеджеров?

— Такая модель управления мне понятнее. Я несу ответственность за муниципалитеты и людей, которых я буду предлагать на посты глав администраций (решение о назначении сити-менеджера принимает комиссия, которая на 50% состоит из представителей губернатора. — Ред.). Речь не о том, что мне будет проще давить на таких управленцев или убирать их, а о том, что при такой схеме сити-менеджер — член нашей команды. Он будет администрировать хозяйственную деятельность, управлять бюджетом, но на своем уровне.

Улыбайтесь чаще

— Вы заявляли, что «туристические объекты в регионе недостаточно раскручены», надо заниматься брендом. Где взять инвестиции на развитие этой сферы?

— Несмотря на отсутствие моря, мы можем поставить перед собой задачу — туризм должен приносить деньги в регион. Пока никакого прихода в казну мы не наблюдаем. Чтобы эта отрасль развивалась, нужно к ней профессионально отнестись. Вернусь к инициативным людям: предприниматель Олег Сиротин успешно продвигает свой продукт — горнолыжный комплекс. Вот яркий пример того, как это может работать. Вокруг таких людей я бы и хотел выстраивать эту работу. Они не только профессионалы, они этим живут. Нужны люди, которые смогут сделать грамотные туристические пакеты и продать их, которые скажут: вот здесь надо подтянуть логистику, а здесь — гостиничный бизнес. Надо развивать культуру приема гостей, мы сильно страдаем от ее недостатка. Ведь гостей надо принимать профессионально. Они должны чувствовать, что их тут ждут. Они должны захотеть сюда вернуться. Они должны рассказать о нас другим людям.

— На это нужно заточить все население — как в Европе.

— Это один из сложнейших переломных моментов. Как убедить население каждой деревушки, что это малый и средний бизнес, благосостояние региона, что нужно улыбаться гостям, а не только места в доме предоставлять и тропинки показывать? Нам всем это нужно, это общая задача. В Европе ставят герань на окошко, чтобы понравиться туристам, а у нас ставни криво висят. Ну что там такого интересного? Лохнесское чудовище придумали, сидят и смотрят, а вдруг оно появится. У нас лучше. Мы можем свои истории придумать, свои красоты показать, но надо менять отношение к развитию туризма. Нам нужен имидж гостеприимного региона, мы должны стать гостеприимным регионом. Хорошо, что мы с вами поговорили, теперь у меня есть этот девиз.

Справка Э-У: