Сплошная облачность
История Parallels
Объем мирового рынка облачных вычислений через 20 лет может составить 1 трлн долларов. Но замахиваться на него целиком глупо: на это не хватит cил ни у одной компании. Нужны ниша и уникальная, сложная технология
Генеральный директор — гражданин Сингапура, штаб-квартира — в Шаффхаузене (Швейцария), бизнес-операции сосредоточены в Рентоне (США), разработка продуктов — в Москве и Новосибирске. Больше десятка офисов по всему земному шару. Это Parallels — софтверная компания, которую подавляющее большинство близких к ИТ людей с теплотой называют российской. Да и сам основатель Parallels, выпускник Московского физико-технического института Сергей Белоусов в одном из интервью утверждал, что не уезжал из страны: «Просто с тех пор, как я начал заниматься бизнесом, я всегда ездил».
История Parallels довольно длинна. В 1992 году Белоусов вместе с другим выпускником физтеха стал помогать в организации поставок импортных комплектующих для сборки в России компьютеров. Однако уже через два года он вышел из этого бизнеса и начал новый проект — производство телевизоров Rolsen. Продажи и сборка базировались в России, а разработка новых моделей и закупка комплектующих велась в Юго-Восточной Азии. Для удобства работы с партнерами Сергей Белоусов большую часть времени проводил в Сингапуре. В 1996 году в целях экономии при внедрении для Rolsen бухгалтерской системы, он решил ее перепродать. Таковы были условия франчайзинговой дистрибуции ERP-систем американской фирмы Solomon Software в Азии. В это же время Белоусов и его команда, получив грант от правительства Сингапура, разработали банковскую систему Cassandra. В 1998-м они начали писать софт для Solomon и другой американской компании Pervasive Software. Для этого привезли 60 русских инженеров, каждый из которых на тот момент получал баснословные в сравнении с Россией деньги — больше 3 тыс. долларов в месяц.
Счастье development-партнерства длилось недолго. Уже в 1999 году Белоусов понял, что серьезно развить такой бизнес не удастся: индийцы продавали своих специалистов в пять раз дешевле. Чтоб влиять на маржинальность, необходимо было создавать собственный продукт.
В то время популярной была тема Application Service Provider (сегодня она именуется SaaS, или облачные услуги - модель предоставления и продажи софта как сервиса. — Ред.). Сначала Белоусов с партнером замахнулись на создание полной платформы, которая включала даже создание специализированной операционной системы для сервис-провайдеров. Под проект в 2001 году открыли компанию Standard & Western Software (SWsoft), офис разработки перевезли в Москву. Но финансирование найти не удавалось. Белоусов брал кредиты на себя, родственников, заложил квартиру.
— Мы начали писать огромное количество софта. И для резервного копирования (в последующем это направление выделилось в компанию Acronis, которая сейчас зарабатывает даже больше Parallels), и для серверной виртуализации и автоматизации. Это был достаточно хаотичный в плане бизнес-позиционирования период, — вспоминает Сергей Белоусов. — Мы хотели разрабатывать полный набор ПО для ASP, но недооценили размер этой гигантской задачи. В 2000 году я имел очень приблизительное представление о том, как нужно делать технологические компании. Даже сегодня я могу констатировать: прошло много лет, потрачено громадное количество инженерных часов, но сделали мы только часть того, что хотели.
В 2002 году создатели SWsoft были близки к продаже бизнеса (написать специализированную ОС не получалось, деньги приносило только направление резервного копирования). Переговоры велись даже с Ensim (США). Сделка не состоялась, зато вице-президент по маркетингу этой американской компании Стив Добер подкинул Белоусову идею объединиться с разработчиком панелей управления для хостинг-провайдеров Plesk. Оказалось, что Plesk имеет новосибирские корни. В 2003-м произошло слияние.
Одновременно основатели SWsoft начинают упорядочивать бизнес стратегически. Они концентрируются на работе с хостинг-провайдерами (те же самые ASP), предлагая ПО для виртуализации и автоматизации их работы: управления серверами и размещенной на них инфраструктурой клиентов, автоматизации предоставления услуг. Грубо говоря, такой софт нужен компаниям, которые предоставляют вычислительные мощности в аренду или продают приложения по модели SaaS.
В 2004-м SWsoft совершает историческое приобретение - разработчика ПО виртуализации настольных компьютеров Parallels. В 2005-м Белоусов с подачи известного венчурного инвестора Александра Галицкого (сегодня управляет Almaz capital) соглашается привлечь деньги трех американских фондов: Bessemer Ventures, Insight Venture Partners и Intel Capital. В общей сложности — 12,5 млн долларов. За 2008 год SWsoft покупает 12 компаний, разрабатывающих софт для сервис-провайдеров, и меняет имя на Parallels. В 2009-м - серьезно корректирует свою стратегию, фокусируясь только на двух сегментах: решениях виртуализации для частных пользователей и продуктах для провайдеров, планирующих предоставлять облачные ИТ-сервисы компаниям малого и среднего бизнеса.
Мы разговариваем с Сергеем Белоусовым в Екатеринбурге.
Гражданин мира
— Сергей, зачем вы приехали в столицу Среднего Урала?
— Встретиться с партнером «СКБ Контур». Это как раз провайдер облачных сервисов, который пытается выйти на международный рынок.
— Parallels давно стала компанией, которая предлагает сервис-провайдерам комплексные решения. Почему в России вас до сих пор считают компанией-разработчиком софта для виртуализации и сравнивают зачастую с американским гигантом VMware?
— Во-первых, Россия — это всего 1% нашего бизнеса. Мы начали фокусироваться на родной стране, пожалуй, пару лет назад, а в мире продаем уже десять лет. Наверное, поэтому у россиян немножко устаревшее понимание. Во-вторых, Parallels, которую мы купили в 2004-м, как раз разрабатывала средства виртуализации для пользователей компьютеров Apple. Сегодня пользователей такого софта по всему миру 3 млн человек. А провайдеров, использующих наш софт автоматизации, — около 5 тысяч (из них 95% оборота приходится на тысячу). Сейчас софт виртуализации в наших доходах составляет около 35%.
Относительно VMware — мы тоже сначала воспринимали ее как конкурента. Однако в процессе формирования нашего бизнес-фокуса она перестала быть таковой. Во-первых, американская компания делает упор на крупные корпорации, создавая облака внутри организации. Мы ориентируемся на сервис-провайдеров, которые продают свои услуги вовне малым бизнесам. Во-вторых, VMware производит платформы, а мы — софт для управления разными платформами. Мы с ними пересекаемся только по одному продукту, который составляет, наверное, 0,5% всего их бизнеса.
— Почему вы сосредоточились на России лишь года два назад? Многие считают, что это большой и перспективный рынок.
— Россия — это небольшой рынок ПО, официально — порядка 1% от мирового. Правда, оценка не совсем честная. Если прибавить к этому пиратские продукты, выйдет 5%.
Мы представлены в России слабо, потому что наш софт практически невозможно украсть. Да и в этом нет смысла. Мы работаем с провайдерами, которым не нужно нелицензионное ПО. Помимо этого, даже если вы украдете ПО стоимостью несколько сотен тысяч долларов, то вряд ли вам удастся его установить и настроить. Да и рынок пока очень маленький, хоть и перспективный.
Для нормальной работы с облаком необходима серьезная интернет- и бизнес-инфраструктура (например электронные системы оплаты). А Россия пока в этом плане отстает от ведущих стран мира. Кроме того, так исторически сложилось, что мы начали продавать по всему миру. Parallels - не «Касперский», у которого и разработка, и продажи базировались в России. В нашем случае бизнес-стратегия была проста — сначала нужно идти на большие рынки. А это США, Европа и Япония. Если вы посмотрите на историю софтверных компаний с оборотом до 100 млн долларов (сейчас мы больше), то почти у всех Россия занимает маленький процент (если только она не создана в России). Это не приоритетный рынок.
— А Китай?
— Китай — маленький рынок, там запредельный уровень пиратства. Он еще меньше, чем российский.
— Зато перспективы, наверное, очень большие.
— Ну да. Через тысячу лет он превратится в большой рынок. Но я не доживу.
Я тучи разведу
— Вы уже упомянули об облаках, которые создают большие корпорации. Какие еще существуют cloud'ы?
— Облако — это большой феномен. Есть такая притча о трех слепых и слоне. Взявшись за хобот, ногу и хвост, они совершенно по-разному описали это животное. Примерно то же и с клаудом. Рассказывать об этом явлении крайне тяжело. Если просто, то облако - это автоматизированный дата-центр (или несколько объединенных), из которого через интернет потребитель получает какие-то ИТ-сервисы. Самые распространенные сервисы - почта Mail.ru или Google, сайты, хостинг, то есть все ИТ, которые потребитель получает от провайдера и не занимается поддержкой услуги.
Прежде всего облака можно разделить по типам конечных пользователей: малый, средний, крупный бизнес и частные пользователи. Они отличаются и размерами, и компетенцией. Как ни парадоксально, но средним бизнесом в принципе можно пренебречь. Если посмотреть на оборот ИТ-рынка, то 55% приходится на крупный бизнес, 45% — на малый.
Кроме того, клауды можно разбить на внутренние (private cloud, организованы внутри одной компании) и внешние (public cloud). Большой бизнес еще очень много лет будет использовать первые. По сути, это просто способ централизованно управлять своей ИТ-инфраструктурой. Стратегически — это откат на 30 лет назад. Тогда все приложения, данные, пользователи были в одном мэйнфрейме. Потом началась децентрализация — в каждом офисе находилась серверная комната, у каждого работника — собственный компьютер с данными. Теперь обратно, но на абсолютно новой технологической платформе. Малый бизнес — пользователь внешнего облака.
Наконец, облака делятся исходя из продукта, который предоставляют посредством их. Во-первых, это приложения (например, CRM, ERP, property management). Во-вторых, платформы или инфраструктура приложений (понятия близкие, разница лишь в том, что в первом случае вы можете разместить в облаке инфраструктуру - php, SQL-сервер, базу данных и т.д., а уже на инфраструктуре — стандартные приложения). В-третьих, сервисы, например, Яндекс.карты.
Сегодня совершенно очевидно, что облако - это будущее информационных технологий. Постепенно они будут укрупняться, консолидироваться. Сегодня в мире миллиард компьютеров, 50 млн серверов, которые находятся в миллионе мест. Облако приведет к тому, что количество обрабатывающих центров снизится на порядки. Вместо серверных комнат компаниям понадобится лишь «толстый» канал связи. И в итоге вместо миллиарда компьютеров мы получим миллиард терминалов доступа к облаку, в котором хранятся приложения, документы, почта...
— Это то, что сегодня делает, например, Google?
— Это делают сегодня все. Совершенно очевидно, что серверы консолидируются в ближайшие 5 — 10 лет. У них нет юзер-интерфейса, им все равно, где находиться, поэтому сделать это будет проще. Если говорить о частных пользователях, то их переход в облако займет немного больше времени, лет 10 — 20.
Поймите, ничего фантастически нового в явлении облака нет. По сути, это тот же интернет, но только сейчас он занял гораздо большую часть ИТ-инфраструктуры. И вы из него можете купить гораздо больше информационных технологий.
— Вы сосредоточены на провайдерах, которые предоставляют сервисы для малого бизнеса. Такие внешние облака чем-то принципиально отличаются от внутренних, которые создаются крупными компаниями?
— Они принципиально отличаются от других облаков. Во-первых, в случае с большой компанией у вас есть одно предприятие, которое обслуживает 50 — 100 серверов. С малой наоборот: провайдер должен обслуживать 100 компаний и по возможности использовать для этого один сервер.
Во-вторых, в крупных компаниях количество системных администраторов на пользователя достаточно велико. Например, тысяча специалистов на 30 тысяч сотрудников. Для малых соотношение совершенно другое: тысяча работников хостинг-провайдера на миллион пользователей. Для того, чтобы такая система работала, нужна гораздо большая степень автоматизации процессов дата-центра.
Кроме того, малый бизнес из-за отсутствия собственной ИТ-экспертизы способен купить только сервис. Простейший пример — электронная почта. Она включает непосредственно приложение, сервер, операционную систему. Для ее корректной работы необходимо настроить систему бэкапа, антиспама, антивируса, вероятно, интегрировать с другими приложениями. Но и этого мало — приложение еще надо обслуживать. На все это малый бизнес неспособен.
Допустим, есть сеть булочных на Урале, в которой можно заказать выпечку на дом. Если хозяин этого бизнеса захочет управлять продажами с помощью какого-то ИТ-приложения (пусть даже с помощью знаменитой компании Salesforce), то ему придется настраивать это приложение под свой процесс продаж. А он понятия не имеет, как это сделать. У него есть десять человек, которые обзванивают потенциальных клиентов и предлагают поставки выпечки. Ему нужен сервис, в котором уже все настроено под него, как говорят — кастомизировано, и при этом он не занимается никакой поддержкой этого сервиса, а просто потребляет его через интернет.
Крупные же компании настраивают работу приложений по своему усмотрению. Один собственник может сказать: «Не хочу Касперского, буду использовать Symantec». Другой, наоборот, посчитает, что Symantec, допустим, сотрудничает с ЦРУ, и поставит Касперского. То же с системами бэкапа и антиспама. А обслуживать систему будут штатные администраторы.
— Я так понимаю, у облака есть два пути — бесплатное и платное предоставление сервиса...
— Бесплатных облаков не бывает.
— А как же, например, Google docs?
— С чего вы взяли, что он бесплатный? Google, как и остальные компании, продает свои ИТ-сервисы. Подписка для бизнеса, по-моему, стоит 50 долларов в год.
Бесплатно сервис оказывается разве что для домашнего пользователя. Но не для бизнеса. В этом случае в процессе использования периодически возникает реклама, сервис отличается низкой продуктивностью, какими-то ограничениями по функционалу. Это обыкновенная практика. И если вам предложат за какую-то небольшую цену все это устранить, то вы, конечно, согласитесь. Так что никаких бесплатных «облаков» не бывает.
— Каков объем мирового рынка облачных сервисов?
— Думаю, примерно 30 — 50 млрд долларов, смотря что учитывать. Наш сегмент облачных услуг для малого бизнеса - чуть больше 10 млрд долларов (мировой софтверный рынок — это 350 миллиардов). Думаю, что через десять лет — 100 млрд долларов.
Сейчас я понимаю, какие мы были глупые в 2000-х (смеется). Нет чтобы как Acronis или «Касперский» работать на большом существующем сегменте. Мы же разрабатывали софт для рынка, которого на тот момент не было. Облачные вычисления в начале 2000-х - это в лучшем случае 100 млн долларов. И если бы у меня была возможность вернуться на десять лет назад, я бы, может, и не стал повторять свой путь, а выбрал бизнес попроще. Хотя я ни о чем не жалею.
— Сколько от этого рынка получите вы? Кто ваш основной конкурент?
— Несколько миллиардов получим. Наш основной конкурент — это собственные команды разработчиков провайдеров, которые могут писать софт для предоставления облачных сервисов, аналогичный нашему. Простой пример - GoDaddy, самый крупный продавец доменов в мире. Компания существует десять лет, оборот — миллиард долларов. Они используют наш софт, но всего на 5% от возможного объема. 95% — их собственная разработка.
— Каков ваш сегодняшний оборот?
— Мы говорим, что наша выручка больше 100 миллионов, но меньше 1 млрд долларов.
— Что за магическая цифра — 100 млн долларов? Почему не 50 или 150?
— Это планка, когда софтверная компания, разрабатывающая несколько продуктов, перестает быть стартапом. Но задача любой софтверной компании — достичь 1 млрд долларов. Я это говорю не потому, что хочу заработать много денег. Просто пока разработчик не имеет такого оборота, его нельзя назвать успешным, через десять лет от него даже следа может не остаться.
Посев мозгов
— На ваш взгляд, почему так мало российских компаний пробилось на мировой рынок и успешно там развивается?
— На мой взгляд, все достаточно просто. Культуре разработки коммерческого ПО, например в США, 50 лет. У нас - самой старой продуктовой компании 15 лет. А для того, чтобы воспитать грамотного менеджера проекта, необходимо 5 — 10 лет, программ-менеджера или архитектора — 10 — 20 лет. Где такого возьмешь в России?
— А если говорить о стартапах, способных выстрелить? Вы собираетесь как-то поддерживать эту деятельность?
— Да, собираемся. Но это моя личная деятельность. Она к Parallels не имеет отношения. Летом 2010-го мы с Александром Галицким и с десятком других известных технологических предпринимателей создали венчурный фонд Runa Capital. Его цель - вывод талантливых русскоязычных команд на мировые рынки. Мы планируем брать проекты на посевной стадии. Когда уже есть некий прототип, но нет выручки. Кроме того, возможно, сделаем бизнес-инкубатор RunaPark в Сколково.
— Есть ли уже профинансированные проекты?
- Мы приняли решение вложить порядка 2 млн долларов в проект социальной голосовой сети OnAir3G. Его основатель Андрей Василевский ранее работал над мобильным приложением Яндекс.карты. Также в прошлом году мы объявили о финансировании платформы для создания интернет-сервисов Hivext.com. За 2011 год Runa Capital планирует объявить еще восемь-десять сделок.
— Сколько в среднем необходимо средств на вывод проекта на рынок?
— Разработка продукта, который можно выводить на рынок, обычно стоит 600 - 700 тыс. долларов. А дальше начинается маркетинг. И на него в зависимости от глобальности задач можно потратить от миллиона до десятков миллионов долларов.
— Какие нужны условия, чтобы Runa Capital начала рассматривать проект?
— Их три. Первое — команда, ее качество, опыт, образование участников. Второе — объем потенциального рынка. Мы смотрим, какую задачу или проблему решает представленный продукт и насколько она монетизируема. Есть множество примеров отличных проектов, но у них либо недостаточно большое число потенциальных пользователей, либо большая база пользователей, но мало монетизируемая, либо монетизируемая, но мало прибыльная. На таком софте можно построить бизнес, зарабатывать миллион долларов в год, иметь прибыль 200 тысяч. Но инвестор в такие проекты не пойдет.
Третье условие — технологии. Продукт должен содержать какую-то инновацию, основываться на уникальной платформе. Условно: мы не инвестируем в интернет-магазины. Клоны нас не интересуют. Потому что рынок, на котором можно скопировать технологии, сразу становится высококонкурентным, маржа резко падает.
— Мне кажется, что все последние успешные стартапы как раз стоят на первых двух китах. Тот же Facebook или Twitter. Они, скорее, выросли на маркетинге. Ничего технологически сложного там нет.
— Я думаю, это заблуждение. Лично я не знаю, как написать Twitter. Только с первого взгляда кажется, что там все просто.
Кроме того, есть примеры очень успешных сложных технологичных стартапов.Так, веб-сервису Amazon всего четыре года, а оборот, как у Facebook, в районе миллиарда долларов.
Фото: РБК