Улыбающееся секьюрити

Oднажды китайские журналисты задали создателю одной из крупнейших антивирусных компаний в мире Евгению Касперскому довольно банальный вопрос: в чем ваше главное конкурентное преимущество? Ответ последовал незамедлительно: «Вы знаете, кто такой мистер Symantec? Или, может, видели мистера McAfee и миссис Eset? А Касперский - вот он я. Стою перед вами и разговариваю».

В конкурентной борьбе «Лаборатория Касперского» действительно преуспела. По оценкам IDC, компания занимает четвертое место в мире среди антивирусных вендоров (7% рынка). Она лидирует в ритейле многих европейских стран (например в Германии), а в 2009-м вышла на второе место в консьюмерском сегменте в США - на родине таких антивирусных монстров, как Symantec и McAfee. Численность персонала за последние два года выросла почти в два раза, до 1800 человек.

При таких показателях Касперский, казалось бы, должен светиться от счастья и раздуваться от гордости. Однако этот суматошный, импульсивный и харизматичный управленец считает, что радоваться рано.

Инородное тело

- Евгений, компания стремительно растет. Почему ваш бурный рост не вызывает у вас столь же бурной радости?

- Да, последние два года количество сотрудников увеличивается со скоростью 45 - 50% в год. Это здорово, но и опасно. Мы имеем совершенно особую корпоративную культуру и очень ею дорожим. В ней - часть нашего успеха. Новые люди приходят, как правило, со своим багажом, который они приобрели в других компаниях. Если их приходит одновременно очень много, существует большой риск, что компания не сможет «переварить» новичков, дать им безболезненно ассимилироваться и принять нашу культуру. Если не контролировать этот процесс, «Лаборатория Касперского» рискует превратиться в огромную бездушную корпорацию, что убьет изобретательство, инициативу. Все начнут приходить на работу вовремя, соблюдать инструкции. Драйв пропадет.

Что касается роста, мы могли бы расти и еще быстрее, покупая новые бизнесы. Но мы этого не делаем все по той же причине. Дух компании - все-таки очень важная составляющая успеха. Пример наших коллег-конкурентов показывает: агрессивная политика поглощения производителей ни к чему хорошему не приводит. Именно поэтому сейчас сотрудники многих мировых гигантов софтверной индустрии устраиваются на работу к нам.

- Но у вас же был опыт приобретения бизнеса...

- Был. И он показал, что за время, затраченное на адаптацию купленных разработок и перестройку людей, мы могли бы создать подобный бизнес с нуля. Я не исключаю, что мы будем приобретать какие-либо компании, но только в одном случае - если их корпоративная культура будет совпадать с нашей.

- Ваша корпоративная культура действительно нетрадиционна. Сотрудники любого ранга называют вас просто Женя...

- Каспер...

- Тем более... Вы не носите костюм, фотографируетесь в виде индейца или Че Гевары, не прочь выпить с подчиненными, не следите за тем, чтобы они вовремя приходили на работу. Это демократия?

- Демократия - плохое и неправильное слово. В его изначальном понимании - это власть граждан. А к гражданам относятся мужчины, обладающие собственностью. Рабы и женщины в выборах не участвуют...

Мне сложно описать корпоративную культуру. Пожалуй, это преобладание энтузиазма над формальностью и процедурами. Главное - результат, а не отчет о том, как все было сделано правильно. Сотрудников должно сковывать минимальное количество вещей. От того, что делаем, надо получать удовольствие. Антивирусный аналитик, пиарщик, программист, не важно кто, просыпаясь утром, должен мечтать быстрее попасть в офис, а идя на работу - улыбаться. Тогда народ будет убегать с работы не ровно в 18.30, а когда уже все - сил нет.

- Энтузиазм и предприниматель­ство... Деньги на втором плане?

- Я пытался в самом начале карьеры, в начале 90-х, поставить деньги во главу угла: кушать хотелось. Но потом понял, что это неправильно. Вначале должна быть идея. А деньги должны быть как кислород: вот вы сейчас дышите и не думаете о нем.

О деньгах надо заботиться только в одном виде бизнеса - в финансовом. Потому что там они и есть бизнес. А когда ты творишь, нужно думать не о бумажках, а о произведении искусства, о результате.

Со своим самоваром

- Как раз о вашем результате. За пару лет вы добились серьезных успехов. За счет чего вам удалось подвинуть конкурентов?

- Во-первых, мы другие. Мы секьюрити с улыбкой на лице. Технологии - это люди, инноваторство, свобода мышления, а не процедура. А остальные компании - костюм и галстук.

Во-вторых, у нас очень развитая партнерская сеть. Мы не занимаемся прямыми продажами и не хотим заработать все деньги этого мира.

В-третьих, как бы странно это ни звучало, нам помогло то, что мы из России. Остальные рынки - больше и интереснее, мы должны к ним адаптироваться. Для других глобальных компаний из Штатов, Европы, Японии все с точностью до наоборот. Для них главный рынок - местный, а остальные - добавка. Поэтому они свой «домашний» опыт реплицируют в другие страны. А это ошибка.

- Какие рынки сложнее всего осваивать?

- США, Англии, Китая, Японии и Южной Кореи. Две последние страны - это единственные территории, на которых мы растем медленно.

- Почему?

- Япония - крайне консервативная страна. Для них Microsoft - молодая компания, потому что у власти еще стоят люди, которые помнят мир без Windows. А без Касперского и подавно.

Корейцы не только консервативны, но и патриотичны до крайности, пользуются только отечественными товарами. На улицах Сеула некорейских машин так мало, что они бросаются в глаза как иностранец на улицах Токио.

Китай - это отдельный разговор. Там даже Google и ICQ меньше используют, предпочитая им собственный поисковик и мессенджер. Возможно, это связано с тем, что их правительство часто вырубает западные сервисы: три раза из четырех, что я там был, YouTube не работал. У китайского рынка есть несколько принципиальных отличий. Во-первых, он огромен. Во-вторых, он развернут не на импорт, а на экспорт.

Для того, чтобы выйти на китайский рынок, пришлось поменять бренд. КНР - это единственная страна в мире, где мы именуемся не «Лаборатория Каспер­ского» (нам объяснили, что в Китае с таким названием нас не поймут), а «Кабасиджи» (Kabasiji). Первое «Ка» - это от Касперского, значение трех остальных иероглифов, если не ошибаюсь, связано с чем-то быстрым и надежным. В общем, что-то хорошее в понимании китайцев. Кроме того, для этой страны мы сделали специальный дизайн коробки - чтобы он радовал глаз китайцев.

Одинаковых рынков не бывает. Даже страны, которые находятся рядом, сильно отличаются друг от друга (что уж говорить об азиатском и европейском рынках). Два моих любимых примера. Французы берут двух-трехлетние лицензии, а немцы - только однолетние. В протестантских и православных странах можно раздавать презервативы, а в католических - нет. Зато в католической Латинской Америке - опять можно.

- Неужели ваши конкуренты не понимают в принципе простых вещей? Та же Coca-Cola в Китае тоже имеет другой бренд.

- Японский бизнес одного из наших основных мировых конкурентов управляется американцем. Я готов платить ему зарплату, только пусть он оттуда не уезжает...

- А что Россия? Маленький скудный рынок?

- Не будем себя обманывать: в плане ИТ мы не самая передовая страна. У нас до сих пор крайне низкое проникновение интернета. Не будем говорить и о том, что многие не готовы платить тысячу рублей за антивирусную лицензию.

Американцы по внедрению инновационных разработок впереди планеты всей. Кстати, поэтому все технологические катастрофы скорее всего сначала будут происходить именно там. Не так давно половина восточного побережья США осталась без света. У меня в кабинете лежит толстенный доклад по этому поводу. В нем комиссия приходит к выводу, что это не вирус. Однако факт остается фактом - пик эпидемии червя Blaster, и в этот же день пропадает свет. Мне тогда позвонил один журналист, спросил: Женя, а не может ли быть так, что причиной этого стала эпидемия. Я, помню, сказал: вы с ума сошли, кто же будет подключать к интернету систему управления питанием. На следующий день выяснил - да, подключена.

- Очевидно, что у них к сети подключены все или почти все стратегические объекты. Нам подобное не грозит?

- Насколько мне известно, в России компьютерные системы, которые управляют стратегически важными элементами, к интернету не подключены. Еще с советских времен американские технологии не используются на объектах особой важности.

- Я так понимаю, что 90% сотрудников компании базируются в России. В других странах у вас есть вирусные или тестовые лаборатории?

- Вирлаб есть в Китае. Там работают пять человек, которые делают предварительный разбор новых вредоносных программ. Это очень помогает, потому что из Китая приходят сегодня миллионы новых вредоносов. В Китае же расположена и тестовая лаборатория. Процесс разработки софта и обновление антивирусных баз непрекращающийся: каждый день - сборка, тесты, сборка, тесты. Если разработчики и тестеры живут в одном временном поясе, это не очень удобно, потому что последним ночью придется не спать. Поэтому мы решили вынести тестовую лабораторию в Китай, который живет на четыре-пять часов (зависит от летнего или зимнего времени в России) раньше. В итоге получилась простая схема: русские создают код, кладут на FTP, идут спать. Просыпаются китайцы, все это дело тестируют.

- Почему не на российский восток?

- За Уралом в России квалифицированные ИТ-кадры найти довольно просто. Но позиция «тестер» там на рынке труда как таковая отсутствует.

Кстати, в ближайшем будущем в Китае появится и команда разработчиков под руководством российского эксперта. Они будут локализовывать наш продукт. Кроме того, мы откроем вирлаб под Сиэтлом.

А что вы хотели: к нам начали проситься на работу специалисты из Штатов.

- Как реагируют ваши конкуренты на такое развитие? Особенно американские...

- Радуются, встречают хлебом-солью. Если серьезно, то каких-то ощутимых атак от крупных игроков мы пока не наблюдали. Мелкие пытаются применить какие-то грязные маркетинговые ходы. Но это не страшно.

Однако мы готовимся, ждем патентных претензий. У нас четыре года работает отдел, который в США получил уже 20 патентов. Каждый стоит порядка 30 - 40 тыс. долларов. Это очень дорого. Но другого выхода нет. Иначе нам не защититься.

- В голове не совмещаются две вещи - софт и патент. По идее, он должен защищаться авторским правом.

- Вот такое американское законодательство. Они засунули софт под патентное «железячное» право, в то время как во всем мире это право авторское. Получается парадоксальная вещь. Например, сочинил ты книжку про курочку Рябу - получил патент. И после тебя никто про курочку сказок писать уже не может. А если кто-то и осмеливается, так сразу его в суд.

Поэтому в Америке есть множество так называемых патентных троллей. Они патентуют идею, а потом ничего не делают и ждут, пока кто-нибудь придет с ее реализацией.

- Microsoft в конце прошлого года представил бесплатный антивирус Security Essentials. Не боитесь, что вам грозит участь браузера Netscape, который скоропостижно скончался, когда Microsoft выпустила бесплатный Internet Explorer?

- Netscape загнулся еще по одной причине - кривой продукт. Почему сейчас большое количество пользователей отказались от Explorer в пользу Opera, Firefox или Mozilla? Потому что они удобнее.

Мы не боимся Microsoft, бесплатный антивирус - это прежде всего слабый сервис. Да и вы видели, кто делает Explorer? Индусы. Они все-таки недотягивают до серьезных разработок. Азиатским странам не хватает жесткой системы технического образования. Такая есть, пожалуй, только в России и США. Китайские и индийские программисты подходят только для решения несложных задач. Если требуется кодирование, новаторский подход, техническая изощренность ума - это к русским.

- Что ждет антивирусную индустрию в перспективе? Будут ли революции?

- Революция уже произошла - это cloud-технологии (компьютерные ресурсы и мощности предоставляются пользователю как интернет-сервис, проще говоря, все данные лежат на сервере компании, а не на ПК пользователя). Думаю, что в будущем нас ждет технологическая гонка. Но не за функционалом, а как в автоиндустрии - за низким ресурсопотреблением и безопасностью.

Человек и пароход

- С чего начинался ваш бизнес?

- Как и многие, в начале 90-х мы с двумя товарищами придумали бизнес на салфетке. По сути, у нас была голая идея, за которую мы и ухватились.

- Почему антивирусы?

- В 1987-м я окончил Институт криптографии, связи и информатики. После чего попал по распределению в НИИ при Минобороны. Там я стал главным айтишником и там же в 1989 году поймал на свой компьютер первый вирус. Мне просто было интересно создать лечащую утилиту.

- Насколько я помню, у вас никогда не было сторонних инвесторов. Откуда взяли деньги на старт-ап в 1997 году?

- Я тогда халтурил на одного нашего конкурента (хотя тогда мы еще таковыми не являлись). Готовил для них антивирусные базы. Второе, что нам помогло, - технологические контракты. Выйти на рынок с продуктом с нуля невозможно. Должна быть очень хорошая финансовая подпитка. Мы брали технологию, доводили ее до состояния более высокого, чем на рынке, и продавали другим компаниям.

Делать технологию дешевле, чем продукт. На роялти от технологических контрактов мы и разрабатывали собственный продукт - антивирус Касперского.

- Почему после не привлекали инвесторов?

- Денег очень сильно не хватало только в один момент - в конце 90-х. Но тогда и понятия «инвестиции в российский софт» не было. Мы выжили. Теперь нам инвесторы не нужны.

- Вы думаете, хоть одна софтверная компания из России может повторить ваш успех?

- Да.

- В какой сфере? Что для этого нужно?

- В любой. Не нужно бояться. Конечно, в разумном понимании этого слова, осознавая все риски. Начиная с нуля, необходимо найти средства для существования (заказчик это будет, инвестор или спонсор - не важно). Надо найти то, что поможет не думать вам о деньгах, а работать над идеей. Нужно быть немножко без башни, говорить по-английски и не бояться общаться с представителями других культур.

- Государство тут может помочь?

- Его единственная помощь - облегчение налогового бремени для того, чтобы стимулировать софтверные компании выходить на зарубежные рынки. Сейчас же создалась абсурдная ситуация: ЕСН заменили страховыми взносами, сделали налоговую льготу, и в результате ИТ-шные компании денег платят больше, чем раньше.

- Вас никогда не хотели купить?

- Уже года два-три нет. Мы выросли и стали дороговаты. Мы пережили три этапа. Сначала мне предлагали работу, затем хотели поглотить всю компанию, теперь к нам приходят с просьбами купить их. Причем однажды к нам обратилась компания, которая несколько лет назад хотела приобрести нас.

- Почему не продались?

- А зачем? Это моя любимая игрушка. Ну будет у меня условно мешок денег, и что я буду с ним делать? Я продам бизнес только при одном условии - если это будет единственный способ его сохранить.

- Зачем вы, мистер Касперский, все-таки назвали компанию своим именем?

- Я был против, упирался всеми руками и ногами. Но имя тогда было уже немножко раскручено. И Наталья Касперская (тогда генеральный директор компании. - Ред.) настаивала на этом названии. Я отказывался. Тогда она сказала: придумай лучше. Я не смог.

- Тяжело быть человеком-брендом, летать по всему миру?

- На третьи-четвертые сутки «хорошего» графика, когда с утра и до позднего вечера встречи и спишь по три-четыре часа. Не потому что некогда, а просто потому что нервное напряжения не дает организму спать. Неделю в таком состоянии, а потом надо идти в отпуск.

Лаборатория Касперского основана в 1997 году.
По данным рейтинга «CNews100: Крупнейшие ИТ-компании России 2008», занимает 17 место в списке крупнейших отечественных ИТ-игроков с совокупной выручкой в 2008 году 8,956 млрд рублей (361 млн долларов по среднему номинальному курсу). В рейтинге «CNewsFast: Самые быстрорастущие ИТ-компании России» находится на десятом месте с показателем роста в 72,5% (по совокупной выручке в 2008 году по сравнению с 2007-м).