Не сиди на бочке с порохом

Фото: Андрей Порубов

«Сейчас я ничего говорить не буду, вот стихнет все, тогда выскажу свою версию. Не надо напрасно тревожить публику», — так летом этого года ответил мне на просьбу прокомментировать ситуацию с кризисом ликвидности председатель совета директоров банка «Северная казна» Владимир Фролов. Сейчас, похоже, пик кризиса в России миновал. Пора сделать повторный заход.

- Владимир Николаевич, насколько опасной остается ситуация в доселе благополучной американской экономике?  

— Американцев тряхнуло очень хорошо. Но это только цветочки. Потому что тряхнуло на самом безопасном рынке. Ипотечный кредит, как известно, обеспечен недвижимостью: даже если клиент не вернул деньги, у банка всегда есть возможность продать заложенную квартиру или дом и компенсировать часть убытков. Страшнее будет, когда перестанут возвращать деньги по кредитной карте: этот-то кредит ничем не обеспечен. Дело в том, что практика банкротства физического лица, которая сложилась в Америке, во многом зависит от господствующей религии в конкретном штате.

Католики к человеку относятся суперлиберально: жизнь отнимать нельзя, жилье отнимать нельзя, и так далее. Поэтому когда у человека становится плохо с финансами, он уезжает в католический штат, и банку ничего не отдает. Как-то во время поездки в США я разговорился с одной дамой, которая пожаловалась на сложность применения скоринговых процедур. Мы, говорит, знаем, к примеру, что представители некоторых рас плохо возвращают кредиты, мы видим, что люди определенного возраста не делают вовремя платежи. И думаете, мы можем эту информацию включить в скоринг?

Как же! Тут же потянутся судебные иски. То есть в США элементы скоринг-процедуры все время упираются в законы о защите прав пола, расы, национальности. В результате у банков просто нет возможности реально оценивать риски заемщика.

— То есть демократические ценности американского общества не совмещаются с жесткими рамками финансового бизнеса. А каковы фундаментальные причины кризиса в США?  

— Фундаментальные причины кризиса заключаются в том, что мир, усомнившись в платежеспособности доллара, перестал доверять этой валюте. А ведь Америка жила во многом благодаря эмиссионному доходу: мало что производя, страна эмитировала доллары и покупала на них материальные ценности. Это позволяло ей потреблять до 30 — 40% мировых ресурсов. Сегодня доверие к доллару пошатнулось и США стало просто нечем расплачиваться, соответственно деньги стали дороже, и часть низкодоходного населения уже не смогла обслуживать, как раньше, ипотечные кредиты. Эти фундаментальные обстоятельства для Америки будут весьма плачевны, но не трагичны. Потому что мировое сообщество слишком много денег вложило в доллар, и ни одна страна, в том числе и Россия, не заинтересована в его полном крахе. Хотя бы потому, что часть золотовалютных резервов у нас размещена в долларах.

— Наше правительство, на ваш взгляд, действует квалифицированно?  

— Оно действует грамотно. Кстати, в отличие от властей США и Англии. В предыдущие годы Минфин начинал возвращать долги оборонным предприятиям, госорганизациям после 25 декабря. В этом году процесс пошел уже в ноябре. Это делается для того, чтобы наполнить экономику деньгами, поднять ликвидность. Элемент второй — уход государства с рынка внутренних заимствований. В Минфине поняли, что, проводя аукционы по размещению облигаций федерального займа, они изымают с рынка денежные средства, столь необходимые в период дефицита ликвидных ресурсов. Тем более что у нас бюджет и так профицитен. Кроме того, Центральный Банк очень хорошо поддерживал ликвидность путем снижения фонда обязательного резервирования и другими методами.

К этому добавляются объективные обстоятельства. Декабрь всегда избыточен по деньгам: людям платят 13-ю зарплату, годовую премию, в результате многие гасят кредиты и размещают деньги на вкладах. Этих запасов хватит до февраля. Но у меня такое ощущение, что грамотность чиновников закончится после выборов президента.  

— Могут ли банки защитить себя сами?

— Частично да. Что надо делать во время кризиса? Главное — никогда не пытаться заработать много прибыли. Нужно все силы бросить на то, чтобы управлять своей ликвидностью. В кризис 1998 года региональные банки доказали, что умеют делать это очень хорошо. Нам же все время пытаются навязать точку зрения, что на этот раз банки второго и третьего эшелонов уйдут с рынка. Неправда. Такой исход предрекали и в 1998 году. Мы между тем стоим. А где наш знаменитый первый эшелон: «Инком-банк», «Менатеп» и прочая?

— Но тогда кризис по-другому протекал…

— Живучесть банка в любые времена определяется вовсе не его размерами. Это все равно что утверждать: люди ростом выше двух метров живут вечно, а меньше метра пятидесяти — умирают через день. Продолжительность жизни человека определяется другими причинами: генетикой, образом жизни и так далее.

В 1998 году живучесть банков зависела от объема в портфеле государственных ценных бумаг, сейчас — от облигационных заимствований.

— Но «Северная казна» тоже выпускала облигационный заем.

— И мы погасили почти весь выпуск во время последней оферты 9 октября. Именно потому что трудные времена еще не закончились, и я не хочу сидеть на пороховой бочке. Поэтому я сказал: вернуть все.

— А чем банки в отсутствие других длинных и дешевых ресурсов заменят эти выпавшие пассивы?

— А с чего вы взяли, что ресурсов нет? Осенью этого года в банке «Северная казна» шел рекордный прирост средств на вкладах: если раньше за месяц привлекали 300 млн рублей, сейчас 600 — 700 миллионов.  

— Но это деньги по сравнению с западными кредитами короткие…  

— Да забудьте вы о западных деньгах года на три-четыре! Не будет их. И населению, соответственно, надо забыть о дешевых кредитах. Все, лафа закончилась. Тот кредитный бум, который мы наблюдали, был развернут на западные деньги, которые стоили менее 10%, а значит, банки могли кредитовать чуть дороже 10%. Сегодня, если вкладчик размещает деньги под 12%, он должен понимать, что кредитов за 11% больше не будет. Некоторые еще предоставляют дешевые кредиты просто потому, что остались старые дешевые пассивы. Согласен, внутренних денег недостаточно.

Чтобы они появились, нужно именно сейчас завершить банковскую реформу. Я много раз говорил о том, что следует снизить норматив достаточности капитала с 10% до 8%. Никто не слушает. А ведь мы придем к тому, что из-за летних событий 2007 года рост капитала будет затруднен: банки начнут приберегать избыточную ликвидность, а значит, прибыль будет меньше. Да и во время кризиса не слишком много найдется желающих вложиться в уставный капитал банков: предприниматели предпочтут инвестировать в свой бизнес. Опять же к вопросу о капитале: нужно срочно изменить периодичность переоценки недвижимого имущества банков. Сейчас мы имеем право учитывать результаты переоценки в основном капитале раз в три года, а во всем мире это делается каждый год. И всю эту нормативную базу надо попробовать подкрутить до лета.

— Насколько я помню, банки говорят о необходимости этих и других изменений минимум лет пять. И что?

— У меня сложилось впечатление, что сейчас отношение власти изменилось: банки перестали воспринимать как пасынков экономики. Так что надежда есть.

— Вернемся к вопросу о длине ресурсов. Деньги на вкладах есть, но они короткие: максимум год. Как вы будете кредитовать экономику, которой нужны инвестиции на три-пять лет?

— Это отдельно взятый плач. Где сосредоточены длинные деньги? В пенсионной системе и страховом бизнесе. В России ситуация сложилась абсурдная — банки владеют страховыми компаниями. Во всем мире наоборот: страховые компании владеют банками. Почему у нас такие микроскопические страховые компании? Потому что обязательный вид страхования один — ОСАГО. Вот и живем как дураки. Где тряхнет, тут же Шойгу вызывают. Это неправильно, должно быть обязательно страхование жилья, имущества, жизни, наконец. Доходит до смешного: автогражданка обязательна, то есть железяка застрахована, а человек в ней — нет. Получается, что стоимость автомобиля для государства несоизмеримо выше, чем жизнь водителя. Очень плохо и то, что у нас не идет пенсионная реформа: государство, имея колоссальные ресурсы, размещает их в какие-то низкодоходные бумаги. Ну остановитесь, господа чиновники, отдайте вы деньги на рынок. Считаете, что институты не надежны? Так создайте систему контроля! Есть же у нас Центральный Банк, который чрезвычайно жестко регулирует банки. Почему нельзя такой же механизм ввести на страховом и пенсионном рынках? Убежден, финансовый сектор экономики должен быть подвергнут очень серьезной реконструкции.  

— Владимир Николаевич, будут ли на ваш взгляд, негативные последствия для российской экономики в результате кризиса 2007 года?

— Будут, и очень серьезные. Как я уже говорил, в 2008 году напряженность с ликвидностью никуда не исчезнет. В условиях, когда денег будет меньше, банки начнут расставлять приоритеты и выбирать, кого кредитовать в первую очередь. К примеру, встанет выбор между строительными компаниями и населением, малым бизнесом. Конечно, мы выберем частных клиентов и малых предпринимателей. Да, деньги для них будут чуть дороже, но в объемах эту категорию мы ограничивать не будем, потому что это перспективный и благодарный клиент, который будет всегда привязан к своему банку. Из-за недостатка денег строительные компании будут иметь массу незавершенных объектов, поэтому я бы советовал им сегодня достраивать начатое и не рыть новые котлованы. Надо переждать кризис.

У наших металлургов с доходами все в порядке, думаю, им собственных денег хватит. А вот машиностроение столкнется с очень большими проблемами, потому что у этих компани гигантские кредитные портфели. Как они будут их обслуживать, если деньги станут дороже, я не представлю. Считаю, что государству срочно надо принимать меры для спасения машиностроительного комплекса. Я говорю о них уже много лет: нужно отменять механизм возврата НДС и параллельно снижать ставку до 10%.