В зоне турбулентности

Иллюстрация: Андрей Колдашев

Вот оно — прямое следствие глобализации экономики. Неспособность американских заемщиков обслуживать долги по рискованным ипотечным кредитам рикошетом ударила по далекому Уралу.

В отсутствие внутренних источников финансирования российские банки в последние годы активно занимали за рубежом, в результате доля внешнего долга в активах дошла до 20% в среднем по системе. Кризис на американском рынке ипотеки увеличил взаимное недоверие банков во всем мире. Следствием стало увеличение стоимости ресурсов: ставки однодневных кредитов на рынке межбанковского кредитования поднялись с 3 — 4% в середине лета до 7%. Правда, и руководство Банка России, и правительство, наученные горьким опытом 2004 года (тогда неосторожные заявления чиновников спровоцировали панику), публично стараются слово «кризис» не употреблять, предпочитают характеризовать ситуацию как «турбулентность». Очевидно, тот же опыт подтолкнул надзорный орган впервые за новейшую историю принять своевременные меры для того, чтобы кризис из стен банков не вышел «на улицу». В отличие, кстати, от Банка Англии, не сумевшего вовремя оказать помощь своим кредитным учреждениям. Впрочем, к наличию опыта в данном случае надо прибавить еще и достаточное количество денег, которых не было ни в кризисном на рынке межбанковских кредитов 1995 году, ни в 1998-м. Сейчас для помощи банкам нужно было лишь срочно найти необходимые инструменты.

Удержать улицу

Во-первых, ЦБ расширил ломбардный список ценных бумаг, под которые он выдает кредиты банкам для поддержания ликвидности. Во-вторых, снизил норматив обязательного резервирования: по обязательствам банков перед физическими лицами в рублях — с 4% до 3%, по обязательствам перед банками-нерезидентами в рублях и в иностранной валюте — с 4,5% до 3,5%. При этом впервые срок действия этого норматива ограничен — три месяца. «Мы заранее оговорили срочность этого инструмента, потому что хотим, чтобы эти средства использовались исключительно на расчистку проблем, связанных с текущими расчетами и платежами. Развитие банковского бизнеса должно фондироваться за счет иных механизмов», — объяснил логику надзорного органа первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев. В результате банки получили дополнительно 70 млрд рублей. Кроме того, с 1 ноября повышен коэффициент усреднения с 0,3 до 0,4, с помощью которого учитываются средства, находящиеся в качестве резервных требований на корсчетах банков. В итоге банки получают возможность снять со своих корсчетов дополнительно 30 млрд рублей. Ситуация начала стабилизироваться, ставки по МБК к началу ноября снизились в среднем до 6%.

Меры важные, но банки считают, что арсенал можно расширить. Президент Альфа-Банка Петр Авен убежден, что необходимо и дальше совершенствовать механизм рефинансирования, в том числе  путем включения в ломбардный список кредитных требований банков. Пока, к сожалению, этот инструмент применяется лишь в экспериментальном порядке в отношении государственных банков: в октябре первый такой кредит получил ВТБ под залог его требований к «Роснефти». Председатель совета директоров банка «Северная казна» Владимир Фролов уверен, что в ситуации дефицита ликвидности необходимо стимулировать механизмы рефинансирования, к примеру, через уменьшение дисконта (разницы между реальной стоимостью ценной бумаги и ценой выкупа) из ломбардного списка ЦБ с нынешних 8 — 15% до 5 — 10%.  Но самое главное — не допустить перехода кризиса ликвидности в кризис недоверия населения. «Я считаю, что в данной ситуации было бы целесообразно поднять максимальную сумму страхового депозита, то есть суммы, которую вкладчик гарантированно получит в случае возникновения проблем у банка, с нынешних 400 тыс. рублей до 600 тысяч. И мы уже направили соответствующие предложения Банку России», — рассказывает Петр Авен. Однако инициатива вызывала больше дискуссий, чем работы над ее реализацией.

— Все соглашаются с тем, что объем фонда страхования вкладов достаточно велик, может быть, он даже больше, чем необходимо. Поэтому есть предложения не повышать размер страхового депозита, а снизить размер отчислений, которые банки — участники системы страхования вкладов — делают в этот фонд. Это снизит издержки и позволит им направлять сэкономленные ресурсы на другие операции, в том числе и поддержание ликвидности. Аргументы серьезные, и мы должны тщательно все взвешивать. Моя позиция: проще принять решение по повышению страховой суммы, так как в этой ситуации больше шансов, что это отразится на настроениях вкладчиков, — считает Алексей Улюкаев.

Между тем Минфин категорически против такого подхода. По словам директора департамента финансовой политики Минфина Алексея Саватюгина, вопрос в таком ключе не поднимался и нет никаких шансов, что правительство даже вынесет его на обсуждение:
— Это нецелесообразно. Есть риск того, что вкладчик, которому гарантировано 100% возмещения его вклада, не будет иметь никаких стимулов заботиться о своих деньгах: анализировать состояния банка,  его надежность, репутацию. Он понесет деньги в тот банк, который предлагает более высокий процент, потому что будет уверен: в любом случае государство вернет его сбережения. По этой же причине у банкиров тоже не будет стимула проводить разумную процентную политику.
В итоге это приведет к еще большему росту рисков.

Минфин предлагает свои методы помощи банковскому сектору. Во-первых, сейчас готовится проект закона о внесении изменений в Бюджетный кодекс, который предусматривает размещение остатков средств федерального бюджета на счетах коммерческих банков: как известно, несколько лет назад эти ресурсы были полностью переведены в федеральное казначейство. Во-вторых, правительство предполагает размещать на счетах банков временно свободные средства институтов развития: фонда реформирования жилищно-коммунального хозяйства (240 млрд рублей), государственной корпорации по нанотехнологиям (на ее счет поступит 130 млрд рублей). И это не считая ресурсов Внешэконом-банка в объеме 180 млрд рублей, часть которых тоже будет временно размещена в различные финансовые инструменты. Казалось бы, помощь банковскому сектору существенная. Но Алексей Саватюгин признается: вероятнее всего, все эти средства будут размещены на счетах преимущественно государственных банков. Точно так же для банков второго эшелона эффект от расширения ломбардного списка окажется минимальным: на их балансах все равно не так много надежных, но низкодоходных бумаг, в которых могут позволить себе держать деньги крупные учреждения.

Владимир Фролов считает, что для преодоления кризисных явлений необходимо менять подходы к регулированию банковской системы в целом.  «Банки вынуждены поддерживать уровень ликвидности, как следствие, уменьшается процентная маржа, снижается прибыльность и соответственно капитализация. Это замедляет темпы роста банковской системы. Поэтому надо снизить предельное значение норматива достаточности капитала с 10% до 8%». Второе — нужно изменить норматив Н3 (коэффициент соотношения между активами банка и его обязательствами сроком до 30 дней, имеющий предельное значение в 50%). Логика банкира такова: для оценки текущей ликвидности банка временной горизонт в 30 дней очень мал, а предельное значение в 50% слишком велико. Получается, что норматив Н3, с одной стороны, существенно ограничивает деятельность банков в краткосрочных операциях, а с другой — поверхностно отражает истинную ситуацию с текущей ликвидностью.

— Опыт показывает, — говорит Владимир Фролов, — что действительно ликвидный и устойчивый банк не всегда может выдерживать 50-процентный норматив 30-дневной ликвидности, поскольку столь краткий промежуток не позволяет выявить реальную характеристику срочности его активов. И наоборот, банк, у которого назревают сложности, может «с запасом» выполнять норматив 30-дневной ликвидности, однако при более длительном временном горизонте выявляются серьезные проблемы. Я думаю, что для оценки именно текущей ликвидности необходимо выбирать временной период как минимум в 90 дней, а норматив Н3, по сути, должен стать нормативом 90-дневной ликвидности. Кроме того, поскольку норматив Н3 в его нынешнем виде является нормативом не текущей, а краткосрочной ликвидности, необходимо снижение его предельного значения до 25 — 30%.

Кризис очищения

«Турбулентность» незамеченной для экономики регионов не останется: это ни у кого не вызывает сомнений. Недостаток и дороговизна ресурсов в начале второго полугодия уже привели к снижению объемов банковского кредитования. Население и малый бизнес — категории стратегические, их по большому счету никто не тронет. Исключение составит жилищное кредитование. Сокращение притока длинных денег из-за рубежа в отсутствие внутренних ресурсов приведет к тому, что многие операторы рынка, за исключением, может быть, АИЖК, будут сокращать объемы выкупа закладных. В свою очередь банки, работающие на первичном рынке, начнут снижать объемы выдачи кредитов населению. Однако главный удар на этот раз примет на себя корпоративный сектор: для него ставки вырастут, сроки сократятся. По оценке аналитиков Альфа-Банка, в 2007 году темпы роста этого рынка составят максимум 36%, в 2008-м — в лучшем случае 20 — 25%. «Розничные вклады, напротив, скорее всего продемонстрируют солидный рост, поскольку потребители будут вынуждены переносить свои денежные средства с рынка недвижимости на рынок банковских вкладов», — считает старший экономист этого банка Наталия Орлова. Кроме того, в условиях сокращения пассивной базы банки будут поднимать ставки по депозитам юридических лиц. 
Впрочем, не все участники рынка склонны драматизировать ситуацию. Председатель правления Уралтрансбанка Валерий Заводов считает, что кризис будет иметь и очистительный характер: «Нам, можно сказать, повезло с ипотечным кризисом в США. Там банки забыли, что должны проверять заемщика, а не раздавать деньги. То же происходило и у нас на рынке потребительского кредитования. Банки дошли до того, что начали выдавать деньги по телефону: позвоните, и мы дадим вам кредит. Это же абсурд. Сейчас они призадумались и начали более серьезно изучать заемщика. Это приведет к качественным изменениям на рынке».

Отрезвляющее воздействие кризис должен оказать и на власти. По мнению президента Ассоциации российских банков Гарегина Тосуняна, именно сейчас банковское сообщество должно активно доказывать необходимость наличия длинных внутренних ресурсов. Надо убеждать власть в том, что нужны фундаментальные реформы, способствующие трансформации сбережений населения в инвестиции, в первую очередь — создание полноценной пенсионной системы. В противном случае наши банки будут вынуждены постоянно финансироваться за рубежом, а значит, зависеть исключительно от внешних факторов.

Дополнительные материалы:

Под контролем

Алексей Улюкаев

— С августа этого года Банк России начал каждый день предоставлять банкам дополнительное рефинансирование — короткие деньги под обеспечение ликвидных ценных бумаг. Да, мы расширяем и будем дальше расширять спектр активов, которые принимаются в обеспечение. Но проблема в том, что таких активов крайне недостаточно. Когда европейская банковская система столкнулась с проблемой ликвидности, Европейский Центральный Банк предоставил банкам порядка 450 млрд евро. Причем сделал это без особых проблем, потому что объем средств в виде государственных бумаг, находящихся у банков в качестве обеспечения, многократно превышал эту сумму. В нашей ситуации, когда федеральный бюджет исполняется с существенным профицитом, доходящим в отдельные годы до 7 — 7,5% от ВВП, государству не было нужды эмитировать в большом количестве свои ценные бумаги. 

Вторая проблема — неравномерное распределение залогов на балансах различных банков. Размещать ресурсы в низкодоходные, но надежные ценные бумаги могут позволить далеко не все банки, особенно малые и средние. В этом случае издержки достаточно высоки, и чтобы покрывать их, нужна хорошая прибыль. Поэтому банки второго эшелона предпочитали в большом объеме покупать доходные, но менее надежные бумаги. Мы понимаем эту проблему и готовы обсуждать тему расширения круга инструментов. В частности банковское сообщество ставит перед нами вопрос о приеме корпоративных обязательств предприятий и банков. Но часто эмитентом облигаций банков являются специально созданные за рубежом структуры. Чтобы принимать эти бумаги к обеспечению, нужно допустить их к обращению на организованных рынках Российской Федерации, а для этого требуется изменить законодательство. Еще одна возможность — использование так называемых нерыночных залогов: финансирование под кредитные требования, векселя, поручительство надежных банков. Нормативная база есть, и мы готовы ее сейчас дорабатывать. Мы считаем, все это позволит нам безболезненно выйти из ситуации.
— Можно ли сейчас оценить влияние на экономику снижения темпов кредитования корпоративного сектора? 
— Думаю, нет, но в целом удорожание ресурсов будет несущественно. Уже в этом году активы банковской системы превысят планку 60% ВВП. Мне кажется, статистически значимого урона для экономического роста ситуация на рынке не принесет.

Подготовила Ирина Перечнева