Я не ожидаю конца жизни

В последнее время, выступая перед разными аудиториями, генеральный директор рейтингового агентства RusRating, финансовый аналитик CFA, ведущий эксперт по вопросам российского банковского сектора Ричард Хейнсворт на математических моделях доказывает жизнеспособность российских банков. Мы пригласили Ричарда изложить эту неординарную точку зрения представителям банковского сообщества Урала на круглом столе, прошедшем в редакции «Эксперт-Урал» 11 сентября этого года. Уже после мероприятия нам удалось более подробно поговорить о том, что мешает России развиваться.

Банки как зеркало экономики

- Ричард, течение нынешнего кризиса во многом определено тем, какие действия предпринимает регулятор в той или иной стране. Какой регулятор, на ваш взгляд, действовал наиболее эффективно?

- Ситуация зависит от того, насколько сильно политики давят на регулятора. Чтобы понять степень эффективности, я сравнил три страны - Казахстан, Россию и Украину. В России на данном этапе низкое давление политиков на Центральный Банк. Так было не всегда: несколько лет назад банки пытались давить и лоббировали интересы в Государственной думе. Отсутствие существенного лоббирования сегодня - большое достижение. Нынешнее руководство ЦБ весьма компетентно. В целом это очень эффективный регулятор. Самая низкая компетенция - на Украине, при этом там высокое давление: все политизировано. Соответственно, регулятор совсем неэффективный. До полной катастрофы осталось не так далеко, сохранится ли банковская система этой страны в следующем году - большой вопрос. Давление политиков в Казахстане я рассматриваю как существенное. Давайте вспомним хотя бы такой пример. Еще до кризиса Агентство по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций этой республики хотело установить ограничения на заимствования казахстанских банков за рубежом, полагая, что это опасно. Как потом выяснилось, Агентство было право. Но банкиры говорили президенту страны: «Мы возьмем деньги на Западе, расширим влияние в СНГ». Назарбаев очень хотел, чтобы Казахстан стал крупным игроком в СНГ, в том числе в России. В результате ограничения были ослаблены. И несмотря на то, что руководство казахстанского регулятора было и остается компетентным, оно вынуждено уступить и пойти на компромисс. Таким образом, казахстанского регулятора нужно оценить как «неэффективный в кризисе».

- Выступая на круглом столе в журнале «Эксперт-Урал», вы заявили о неверии в три вещи: что банковская система находится на грани краха, что российским банкам нужен дополнительный капитал для решения проблемы плохих долгов и что растущий уровень плохих долгов оказывает сильное негативное влияние на банки. Обоснуйте эту позицию.

- По поводу плохих долгов. Если в 1998 году мы могли говорить, что проблемные кредиты у банков были потому, что они плохо выдавали кредиты, то сейчас это не так: банковская система значительно изменилась. Но во время кризиса в стране проблемы одних предприятий вызывают проблемы у других - это цепная реакция.

И, естественно, банки - своеобразное зеркало экономики - это ощущают на себе. Поэтому растущий уровень плохих долгов надо рассматривать не как проблему только банковской системы, а как проблему экономики в целом. Банки страдают примерно одинаково, поэтому нет перехода инвесторов и клиентов из одного банка в другой.

Следующий показатель - прибыль. Что нужно акционерам банков в США? Показать хорошую прибыль, потому что от прибыли зависит привлечение средств с рынка капитала. А в России кто хочет хорошую прибыль? Никто, потому что у банков мало акционеров, они и так получат свой доход. Они и заинтересованы не в том, чтобы ее увеличить, а в том, чтобы уменьшить. И вот очень хороший повод - кризис! Так что не смотрите на отсутствие прибыли российских банков как на проблему.

Третий фактор - резервы. Они в совокупности больше, чем плохие долги. Кстати, один из наших конкурентов провел исследование и оценил уровень проблемных долгов у российских банков от 30 до 60%. Но что такое в кризис проблемные кредиты? Любой банк во время кризиса должен считать, что все его кредиты - проблемные. Независимо ни от чего, а просто потому, что мы в кризисе. Поэтому вот эти 30 - 60% для меня являются, скорее всего, хорошим показателем.

И наконец, повышение капитализации банков. Почему банк умирает? Потому что у него нет наличности, а кредиторы хотят забрать свои вклады. Я убежден: в кризис для банка самое главное не капитал, а ликвидность. Может ли банк выжить, если у него отрицательный капитал? Ответ простой: да! В 1998 году Сбербанк имел отрицательный капитал, но поскольку у него была очень хорошая поддержка государства и, соответственно, ликвидность приличная, с ним ничего не случилось. А сколько банков имели капитал, хорошие кредиты, но не были ликвидными и потому рухнули.

Оптимизм внушает и тот факт, что в России в этом кризисе вкладчики не пострадали, то есть не потеряли банковских накоплений. Именно это является основным показателем устойчивости банковской системы. В прессе рассказывают о большом количестве людей в Америке, которые в кризис полностью утратили сбережения. Они были богаты, а сейчас вынуждены работать слесарями и уборщицами.

- Банки в России боятся повторения паники среди населения, потому и придерживают ликвидность. Что нужно делать, чтобы избежать такой паники?

- Банки в России не умирают. Эту мысль надо пропагандировать, объяснять, что банковская система в России достаточно устойчива. Не нужно сейчас банкам никаких докапитализаций для решения проблемы плохих долгов. Наращивать капитал нужно будет, когда пойдет рост. Тогда Россия будет развиваться.

Предприниматель как герой нашего времени

- А когда она будет развиваться?

- Мы знаем, что погода зимой всегда хуже. Сейчас мы находимся где-то в конце осени по экономическим понятиям. Я ожидаю еще похолодания, но я также ожидаю весны и лета в следующем году. И уж точно не ожидаю конца жизни.

- Тогда поставим вопрос так: что мешает развиваться?

- У меня достаточно радикальная точка зрения на этот вопрос. Я считаю, что бюрократия занимается слишком большим количеством вопросов в экономике. А у российских чиновников осталось советское мышление, они считают, что бизнес - это воровство, что предприниматели всегда нарушают законы. Поэтому бизнес все время вынужден доказывать, что он не виноват. Для этого приходится каждый день заполнять множество бумаг, которые по сути ничего не содержат, чтобы доказать - ничего незаконного не произошло. От этого страдает вся экономика: требуется масса финансовых и временных затрат на юристов, бухгалтеров. Бизнес часто вместо того, чтобы обслуживать клиентов, должен обслуживать налоговые инспекции. Я это знаю по своему опыту, ведь у нас тоже малое предприятие и мы тоже зависим от общей ситуации.

В одном квартале была хорошая прибыль, в другом - убыток. И нас вызывают в налоговую инспекцию: отвечайте, почему у вас убытки. Я говорю: «Слышали о кризисе?». Они отвечают: «Да, но почему у вас убытки?». Слов нет.

Конечно, мировая рецессия влияет на всех - на малый бизнес, на большой бизнес. В экономике все взаимосвязано. Чтобы выйти из рецессии, необходимо поменять направление, а это нелегко, потому что человечество привыкло смотреть просто вперед и не всегда умеет посмотреть более широко - по сторонам. Чтобы что-то сдвинуть, необходимо изменить психологическую обстановку в обществе - изменить отношение к бизнесу. Потому сейчас нужны коллективные решения как в отдельных регионах, так и в стране в целом.
Для более быстрого выхода из кризиса органы управления страны, регионов должны изменить фундаментальные основы экономики, чтобы у предпринимателей появилась надежда на будущее. Банкиры должны быть уверены в том, что новые заемщики смогут выжить, развить бизнес и вернуть долги.

Я убежден: делая ставку на развитие малого и среднего бизнеса, государство может изменить ситуацию. У России очень большие возможности для развития. Но надо освободить предпринимателя от цепей бюрократии и налоговиков. Пусть сообщество увидит в предпринимателе героя нашего времени, спасителя благосостояния страны, созидателя позитивного будущего.