В экономику нужно вернуть право на ошибку
Ключевыми барьерами роста эксперты считают неэффективность правоохранительной системы, обязанность выполнять плохие законы, неготовность регионов и внешние шоки
— За последние годы нам немало удалось сделать. Мы устранили макроэкономические дисбалансы, повысили устойчивость бюджета к внешним воздействиям, связанным со стоимостью энергоресурсов и торговыми ограничениями. Мы создали зрелые институты финансового рынка и — в отличии от других развивающихся стран — перестали накапливать долги, — такими словами первый зампред правительства и глава Минфина Антон Силуанов открыл XX апрельскую конференцию НИУ ВШЭ.
Все это, по мнению министра, позволило обеспечить в 2018 году прирост отечественного ВВП на 2,3%. Цифра не слишком великая (мир за тот же период показал 3,7%), но, тем не менее, превышающая среднее значение за последние десять лет.
Согласно прогнозу МВФ, глобальная экономика в 2019 — 2020 годах увеличится на 3,5% и 3,6% соответственно. Согласно майскому указу президента, Россия должна бежать быстрее. В противном случае нам к 2024 году по объему валового продукта в пятерку лучших на планете не войти.
В январе на Гайдаровском форуме Минфин внятно сформулировать, за счет каких драйверов будут достигнуты необходимые темпы, не смог. К Апрельской конференции модель в общих чертах сформировалась.
Мы обязательно вырастем…
Источник, на который правительство возлагает самые большие надежды, — существенное наращивание инвестиций. За шесть лет их доля в ВВП должна увеличиться с 21% до 25%. «Для этого нам нужно справиться с тремя задачами, — комментирует Антон Силуанов. — Создать возможность для накопления ресурсов, снизить риски их вложения и обеспечить достаточный уровень конкуренции. Деньги у компаний есть: в 2018 году они получили рекордную совокупную прибыль. И сейчас самое важное — конвертировать эти средства в конкретные проекты развития».
Решение последней задачи в Минфине видят в снижении доли государства в экономике и уничтожении теневого сектора. Фирм, получающих преимущество за счет неуплаты налогов и взносов, в стране остаться не должно.
Антон Силуанов: В 2019-м российская экономика может вырасти на 1,5%. Замедление темпов объясняется тем, что дополнительыне ресурсы от повышения НДС дойдут до регионов только во второй половине года
Ответ на два первых вызова куда более многогранен. Он предполагает кардинальное сокращение административной нагрузки (уменьшение числа процедур, упрощение регистрации фирм и отчетности); обеспечение стабильности бюджетной и фискальной политики (речь об устойчивости к внешним шокам и неизменности условий налогообложения в следующие шесть лет); развитие офшорных зон на островах Русский в Приморском крае и Октябрьский в Калининградской области; внедрение СПИК 2.0, направленного на локализацию уникальных для России технологий, и механизма защиты и поощрения инвестиций; реализацию концепции регуляторной «гильотины» (предполагает изъятие к 2021 году из законодательства сотен рудиментарных норм); введение двухлетнего гэпа между принятием и вступлением в силу норм, которые могут негативно сказаться на бизнесе.
— Кроме того, мы идем по пути развития института длинных денег, — добавляет Силуанов. — И уже договорились с ЦБ о подготовке законодательства о добровольной системе пенсионных накоплений. Подчеркиваю — добровольной. В условиях введения все новых ограничений на привлечение средств из иностранных юрисдикций, такие ресурсы нам очень нужны.
Еще один локомотив, призванный обеспечить рост выше мирового, — малый бизнес. Сегодня в этом секторе заняты 19 млн человек. План — довести показатель до 25 млн. Ключевые механизмы — спецрежимы (например, для самозанятых), льготы по налогам и кредитам. В 2019-м под займы МСП зарезервирован 1 трлн рублей (в 2018-м сумма составляла 80 млрд).
Последний серьезный драйвер, на который возлагает надежды правительство, — несырьевой экспорт. За шесть лет его объем должен быть увеличен в два раза. Чтобы стимулировать поставки Минфин уже подготовил специальное типовое соглашение с компаниями. Оно предполагает господдержку в обмен на обязательство по наращиванию зарубежных продаж. Ведомство также планирует либерализовать законодательство в части возврата валютной выручки и договориться о существенном снижении штрафов за нарушения в этой области.
… Но это не точно
На первый взгляд, образ будущего, выведенный Минфином, кажется вполне осязаемым. Критическая масса предпосылок для относительно быстрого роста если не сложилась, то сделает это в ближайшее время. Но неправительственные эксперты настроены скептически. Они уверены: на пути реализации заявленной экономической политики до сих пор остается слишком много барьеров. И главный из них связан с работой правоохранительной системы. «Если в первый день Сочинского форума мы становимся свидетелями маски-шоу в агропромышленных холдингах, а в последний — ареста иностранных инвесторов, все разговоры об улучшении бизнес-климата в стране становятся бессмысленными», — иронизирует председатель комитета по бюджету и налогам Госдумы Андрей Макаров.
— И в кратко-, и в долгосрочном периоде ключевым ограничением для роста будет неустойчивость правоотношений собственности и контракта, — развивает тему ректор НИУ ВШЭ Ярослав Кузьминов. — Зона неоспариваемого сузилась до проектов на 90% принадлежащих государству или вовсе недеяния (чтобы у тебя ничего не отобрали, лучше никуда не вкладываться, — Ред.). Надо восстановить в экономике право на ошибку. Без этого невозможны инновации. Что еще необходимо сделать — переориентировать деятельность правоохранительных органов на обеспечение выполнения задач экономического роста, увеличения благосостояния граждан и конкурентоспособности компаний. Нужно закрыть лазейки, позволяющие втаскивать уголовные обвинения в хозяйственные споры.
Ярослав Кузьминов (справа) полагает, что у российской экономики есть три резерва: инфраструктура , человеческий капитал и институты
По мысли декана экономического факультета МГУ Александра Аузана ключевой изъян отечественной правоохранительной системы состоит в том, что элитные группы сегодня контролируют инструменты насилия путем их раздела.
— В работе Норта, Уоллиса и Вайнгаста «Насилие и социальные порядки» пороговым условием перехода к обществу более высокого уровня является консолидированный политический контроль над силовыми структурами, — комментирует Аузан. — В этом смысле нам необходим даже не объединенный Следственный комитет, о котором сегодня часто говорят, но новый Совет безопасности, в который также могли бы войти и экономические власти.
Еще один серьезный барьер на пути роста — готовность к нему регионов. В 2018 году их доходы оказались н 1,7 трлн рублей выше плана. Вроде бы гигантская сумма и отличный резерв для развития. Но это лукавые цифры, потому что 55% сборов по НДФЛ и 57% сборов по налогу на прибыль обеспечивают всего десять субъектов федерации. В остальных ситуация далеко не такая благостная. «А цели, которые мы спустили в регионы, абсолютно одинаковы, — сетует Андрей Макаров. — То есть экономические власти пошли арифметическим путем, не обращая внимание на специфику территорий. За счет чего некоторые субъекты должны вырасти — совершенно непонятно. В них нет для этого никаких никаких предпосылок».
Александр Аузан: Мы уже два года нахдимся в ситуации падения доходов граждан при растущей экономике. Это подрывает доверие к власти
И последний значимый барьер — внешние шоки. Да, наша экономика за последнее время стала к ним более устойчива (бюджет РФ, например, балансируется при стоимости нефти в 45 долларов). Но это не защищает нас от глобальных катаклизмов. Мировая экономика последние годы перманентно замедляется. Монетарные и фискальные стимулы роста перестали работать, а его новая модель так и не выработана. 22 марта трехмесячные облигации США по доходности превысили десятилетние. Опыт показывает, что в течение 12 месяцев после этого происходит экономический кризис. «Экспорт — это прекрасно, — вновь иронизирует Андрей Макаров. — Но когда мир стоит на пороге рецессии, кому он нужен».
Есть и хорошая новость
Еще в 2010 году французские экономисты Янн Алжан и Пьер Каю провели прелюбопытный мысленный эксперимент. Они сделали расчет, каким был бы ВВП европейских стран, если бы уровень взаимного доверия в них стал аналогичен шведскому. По их оценке, экономика Великобритании приросла бы на 7%, Германии — на 9%, Чехии — на 27%, а России — разом на 69%. Гигантские трансакционные издержки — это ли не наш основной резерв.
|
— Говоря о формировании экономической политики, мы должны принимать во внимание четыре серьезных риска. Первый — фетишизация целей нацпроектов. При всей нашей любви к росту мы должны четко осознавать, что он имеет смысл только в привязке к увеличению благосостояния. Последнее значительно важнее номинальной динамики. Второй риск (и фетиш) — это игра в стратегию и борьба за выполнение показателей в ней закрепленных. В современных условиях строить планы больше чем на два года не имеет смысла. В течение пяти или десяти лет гарантированно появятся существенные факторы, которые кардинально изменят ситуацию. Сегодня они нам неизвестны. Стратегия создается не для отчета, а для выработки политики согласованных действий. Третий риск — конфликт долгосрочных и краткосрочных действий. Мы, конечно, можем залить экономику деньгами, получить быстрый эффект, но потом очень долго за это расплачиваться. Четвертый существенный риск — низкое качество законов, которое больше не компенсируется необязательностью их исполнения. Мы оказались в чудовищной ловушке: документы остались плохими, но не жить по ним мы не можем, потому что наг вправо или влево моментально карается уголовным преследованием. |
Ректор РАНХиГС Владимир Мау: «Мы оказались в чудовищной ловушке»