Режим безопасности
Из-за «войны санкций» предприниматели оказались в сложных условиях: им нужно соблюдать законодательство и в то же время развивать бизнес. Генеральный директор консалтинговой компании Russia Consulting Ульф Шнайдер видит выход в том, чтобы пристально следить за рынком и искать новые возможности
Последствия «войны санкций» сегодня обсуждаются в основном с точки зрения возможных потерь или приобретений для экономики той или иной страны. Между тем ограничения в торговле серьезно затрагивают интересы предпринимателей государств, участвующих в этом глобальном политическом конфликте. Речь идет не только о текущих изменениях, приостановке сделок и контрактов. Компании привыкли строить планы, и сейчас многие вынуждены их пересматривать. Как сделать это наименее болезненно, да еще и с учетом постоянно меняющихся условий, мы обсуждаем с генеральным директором консалтинговой компании Russia Consulting Ульфом Шнайдером.
Буква закона
— Господин Шнайдер, с какими новыми рисками сейчас сталкиваются предприниматели США и Европы в связи с необходимостью соблюдать санкционный режим?
— Когда начался первый этап санкций, европейские и американские компании думали, что это не очень важно и, возможно, их не коснется. Но когда список начал расширяться, в нем появились не только физические лица, но и организации, они встревожились. Мы это почувствовали по росту количества обращений в нашу компанию за консультациями по поводу соблюдения санкционного режима. Чтобы не иметь проблем, компании начали анализировать сделки, глубоко изучать партнеров на предмет их включения в список, в том числе и с точки зрения структуры собственности. Ведь сегодня американские и европейские компании не могут сотрудничать не только с частными лицами и организациями, включенными в список, но и с их дочерними структурами, если доля компаний или частных лиц, попавших под санкции, составляет в капитале таких структур 50% и больше. Это действительно серьезно и может иметь самые неприятные последствия для бизнеса. Например, в Германии за нарушение такого законодательства руководителю компании может грозить тюремный срок до десяти лет, а в США — до 30. И не важно, сознательно это произошло или по незнанию, потому что халатность тоже наказывается, хотя и не так строго. Конечно, сориентироваться непросто, особенно небольшим компаниям, у которых нет штата квалифицированных юристов.
— А что представляет собой законодательство о санкциях?
— В Европе это набор решений и законов Европейского союза, который обязателен для всех стран ЕС. Кроме того, страны Евросоюза могут вводить свои нормы, допустим, по контролю за экспортными сделками. Так что документов очень много, и нужно досконально изучать каждый. Сегодня в ЕС одновременно существуют санкции против частных лиц и компаний, плюс отдельные санкции, запрещающие определенные инвестиции в Крыму, а также санкции, накладывающие ограничения на определенный тип сделок, и так далее. Есть еще масса других юридических тонкостей. Например, филиалы и представительства американской или европейской компании обязаны соблюдать санкционный режим, а дочерние компании — нет.
— Можно ли сейчас просчитать возможные потери для европейского или американского бизнеса?
— Таких глобальных ограничений, да еще и в отношениях с такой большой страной, как Россия, в мировой истории еще не было: это несравнимо с санкциями США, направленными, например, против северной Кореи или Ирана. Лично я ничего подобного не помню. Оборот между Европейским союзом и Россией оценивается почти в 400 млрд евро. Это действительно много. Поэтому точно оценить масштаб проблем очень сложно. В Германии, например, эксперты говорят, что работу могут потерять 50 тыс. человек, в целом в стране 300 тыс. рабочих мест зависит от торговли с Россией. Очень непростая ситуация. Ее очень хорошо иллюстрирует история с авиакомпанией «Добролет». Буквально на следующий день после включения ее в список компаний, против которых введены ограничения, она была вынуждена остановить всю работу. Потому что самолеты «Добролет» были взяты в лизинг в Ирландии, а техническое обслуживание осуществлялось через немецкую компанию «Люфтганза Техник». Это хорошо показывает: те, кто принимают решения о санкциях, не совсем понимают, какие побочные эффекты это даст для компаний и людей.
Взгляд на Восток
— Бизнес в последние годы привык мыслить стратегически. Насколько санкции влияют на выполнение долгосрочных планов?
— Все зависит от национального менталитета. Немецкий и американский подходы различаются. Американские компании на политические риски реагируют мгновенно, и вероятнее всего будут пересматривать планы. Это их стиль работы. У немецких подход немного иной. Очень часто генеральный директор является и хозяином, который ведет бизнес десятки лет, это может быть и второе, и четвертое поколение предпринимателей. Там сильны семейные традиции. Поэтому немцы ведут себя спокойней, считая, что такие политические кризисы случаются, но все равно заканчиваются. Немцы, скорее, думают о том, что будет после кризиса, поэтому не так быстро меняют стратегию. Мы, например, через месяц едем в Екатеринбург проводить давно запланированную совместно с Российско-Германской внешнеторговой палатой конференцию. И мы не меняем планов, мало того, видим, что интерес к такого рода мероприятиям увеличился: люди поняли, что им нужна максимально точная информация. Хотя, признаюсь, реализовывать такие проекты стало сложнее, мы от них не отказываемся. Вообще, в немецком обществе есть устойчивое мнение, что российские предприниматели будут больше смотреть в сторону Востока, это очень хорошо показала газовая сделка с Китаем. Мое личное впечатление, а я уже больше десяти лет живу в Москве, хотя и являюсь гражданином Германии, чуть другое. Мне кажется, что снижения интереса российского бизнеса к Германии не будет, просто русские предприниматели расширяют направление работы.
— А как себя чувствуют российские предприниматели, которые в последние годы вышли на рынки Америки и Европы, приобрели там активы, в том числе и производственные?
— Такие примеры есть, но масштабы, конечно, несравнимы. На российском рынке работает 6 тыс. немецких компаний, а в Германии российских — 3 тысячи. Так, я знаю, что ОАО «Кировский завод» приобрело в Германии три компании, которые производят оборудование и автобусы. И там продолжают изучать немецкий рынок и даже рассматривают возможность покупки новых компаний из числа среднего бизнеса. Самое сложное сейчас в Германии — это финансирование сделок. Потому что все западные банки осторожно относятся к кредитованию российского бизнеса.
— Что вы думаете по поводу ответной реакции России на санкции США и ЕС — продовольственном эмбарго?
— Я против экономических санкций с любой стороны. Они никому не помогают. Недаром после выхода указа президента появились исключения: столь категоричный запрет импорта — это очень проблематично. И для Европейского союза, и для организаций, которые занимались поставками в Россию. И для российских потребителей это плохо. Именно поэтому я против и санкций ЕС, и санкций России.
— Как вы оцениваете ситуацию в российской экономике?
— Сейчас все сосредоточены на обсуждении последствий санкций. Мне кажется, это не совсем верно. Состояние экономики ухудшается не только из-за санкций, не очень хорошая динамика ВВП была уже в прошлом году. Именно поэтому в обществе шла бурная дискуссия о необходимости модернизации. И это правильно. Такое впечатление, что сейчас об этом забыли, а мне кажется, к обсуждению этой темы нужно возвращаться. России нужна модернизация, и эту задачу нужно продолжать решать вместе с западными партнерами.
Спасение в общении
— Как долго, на ваш взгляд, продлится санкционная война?
— Не пять или десять лет. В мире сейчас так много конфликтов, и мне кажется, все наши политики очень заинтересованы, чтобы они как можно быстрее разрешались. Поэтому наша рекомендация предпринимателям заключается в том, чтобы не приостанавливать совместный бизнес, а внимательно смотреть на рынок и искать для себя новые возможности. Так и происходит. Да, на политическом уровне отношения между Западом и Россией меняются, а на уровне бизнеса, это мои впечатления, у менеджеров из России и Европы стало больше общения. Они постоянно встречаются, обсуждают ситуацию, стараются найти какой-то выход.
И это правильная стратегия.
— А ваша компания какую стратегию выбрала? У вас есть филиалы в Киеве…
— Да, у нас офис в Киеве, и мы не планируем уходить с рынка и даже сокращать сотрудников. Потому что наши услуги всем нужны, особенно сейчас. Конечно, я не утверждаю, что у нас очень большая динамика, но это временно. Мы считаем, что в такое напряженное время нужно делать все, чтобы сохранялись хорошие отношения между людьми. Мы не вмешиваемся в политику, но несем ответственность за наших сотрудников. Когда я ехал на поезде из Киева в Москву, я общался с проводниками и спрашивал, что изменилось в их жизни? Они сказали: мы — железная дорога, мы ездим всегда, это наша работа.Тогда я подумал: общение между людьми — это часть и нашей работы, нам нужна какая-то идея, которая нас объединит. У нас кроме Украины и России, есть еще офисы в Белоруссии, Казахстане, Польше, Германии. И мы решили провести велопробег через территорию трех стран — Украины, России и Белоруссии. Мы дадим возможность нашим сотрудникам самим убедиться, насколько все мы близки, что хорошие отношения между коллегами должны быть всегда, в том числе и в такой ситуации, когда люди вольно или невольно начинают смотреть друг на друга косо. У нас собралась очень интернациональная команда, это не только Россия, Украина, Белоруссия, у нас будет сотрудница с немецким паспортом, с итальянским, с американским. Такая вот международная велопрогулка.