Государство и революция

100 лет Русской революции

«Как в бурю листья на деревьях повертываются изнанкой, так смутные времена в народной жизни, ломая фасады, обнаруживают задворки, и при виде их люди, привыкшие замечать лицевую сторону жизни, невольно задумываются и начинают думать, что они доселе видели далеко не все. Это и есть начало политического размышления. Его лучшая, хотя и тяжелая школа — народные перевороты», говорил великий русский историк Василий Ключевский. 100 лет назад в России произошла революция. На ее противоречия указывали очевидцы — философы, историки, общественные деятели. Противоречия ее не дают покоя и сегодня.

Николай Бердяев: «Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война докончила процесс разложения». <…> «Революция — конец старой жизни, а не начало новой, расплата за долгий путь. В революции искупаются грехи прошлого. Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения. Революция всегда означает, что не было положительных творческих духовных сил, улучшающих и возрождающих жизнь, осуществляющих больше правды».

<…> «Коммунизм в этой форме, в какой он явился в России, есть крайний этатизм. Это есть явление чудовища Левиафана, который на все накладывает свои лапы. Советское государство… есть единственное в мире последовательное, до конца доведенное тоталитарное государство». <…> «Это единственная власть, выполняющая хоть как-нибудь защиту России от грозящих ей опасностей».

Иван Ильин: «Революция состоялась в России потому, что была подготовлена в душах людей. С одной стороны, росло сочувствие ей; с другой стороны, падала сопротивляемость. Но и то и другое не имело бы решающего значения, если бы социальная безыдейность и бездеятельность русского императорского правительства не разрешилась в сущий паралич воли, да еще во время такой войны. Нельзя, непозволительно удерживать в своих руках политическую власть, да еще неограниченную власть — да еще стоя во главе такой страны — и не вести волевую социальную политику, направленную к поднятию благосостояния народных масс».

<…> «Революция есть катастрофа в истории России, величайшее государственно-политическое и национально-духовное крушение, по сравнению с которым Смута бледнеет и меркнет» Это «катастрофа и безумие» не только в истории России, но и в истории всего человечества…».

Семен Франк: Революция подобна попытке «с помощью взрыва исправить недостатки паровой машины» или с помощью землетрясения «установить целесообразную распланировку улиц города». <…> «Как бы ни были глубоки, настоятельны, глубоки и органичны потребности общества, не удовлетворяемые «старым порядком», революция никогда и нигде не есть целесообразный, осмысленный способ их удовлетворения. <…> В конце всякой революции общество, в результате неисчислимых бедствий и страданий анархии, оказывается в худшем положении, чем до нее…».

<…> «Главное трагическое недоразумение русской революции, своеобразное содержание ее трагической бессмысленности — <…> революция эта основана была на демократическом движении, на начавшемся еще с момента освобождения крестьян в стихийном процессе бытовой «демократизации», проникновении низших слоев во все области общественной, государственной, культурной жизни, процессе, внутренне руководимым влечением крестьянства к самостоятельности и самочинности, т.е. в сущности, собственническим инстинктам. <…>»

<…> Социализм увлек народные массы «не своим положительным идеалом, а своей силой отталкивания от старого строя. <…> По существу, это была всероссийская пугачевщина начала ХХ в.».

Георгий Плеханов: Нет «объективных условий, нужных для углубления революции в смысле замены капиталистического строя социалистическим. <…> Русская история не смолола той муки, из которой будет со временем испечен пшеничный пирог социализма».

<…> «Страна не может быть великой, пока бедны ее граждане. В богатстве граждан — богатство государства. Истинное величие страны определяется не ее территорией и даже не ее историей, а демократическими традициями, уровнем жизни граждан. Пока граждане бедны, пока нет демократии, страна не гарантирована от социальных потрясений и даже от распада».

Антон Деникин: «Главный, более того, единственный вопрос, который глубоко волновал душу крестьянства, который заслонял собой все прочие явления и события — вымученный, выстраданный веками вопрос о земле».

<…> «Нет душевного покоя. Каждый день — картина хищений, грабежей, насилий по всей территории вооруженных сил. Русский народ снизу доверху пал так низко, что не знаю, удастся ли ему подняться из грязи».

Эдуард Халлетт «Тэд» Карр: «Русская революция 1917 года была поворотным пунктом в истории человечества, и, вполне вероятно, историки будущего назовут ее величайшим событием XX века. Историки еще очень долго будут спорить и резко расходиться в своих оценках ее, как это было в свое время с Великой Французской революцией. Одни будут прославлять русскую революцию как историческую веху в освобождении человечества от гнета, другие — проклинать за преступления и катастрофу. Русская революция была первым открытым вызовом капиталистической системе, которая в Европе к концу XIX столетия достигла своего апогея. То, что революция разразилась в разгар Первой мировой войны и частично была ее результатом, вряд ли случайное совпадение. Война нанесла удар по международной капиталистической системе, сложившийся к 1914 году, и обнажила ее внутреннюю нестабильность. Революцию можно рассматривать и как следствие, и как причину упадка капитализма».

P.S.
Заявление администрации президента США от 7 ноября 2017 г. по случаю Национального дня жертв коммунизма:

Сегодня Национальный день жертв коммунизма знаменует 100-летнюю годовщину большевистской революции в России. Большевистская революция послужила источником возникновения Советского Союза и стала началом мрачных десятилетий репрессивного коммунизма — политической философии, несовместимой со свободой, процветанием и уважением к человеческой жизни.

В течение прошлого столетия тоталитарные коммунистические режимы во всем мире уничтожили более 100 миллионов человек и принесли эксплуатацию, насилие и неописуемые разрушения неизмеримо большему количеству людей. Эти движения, с их лживыми претензиями на освобождение, систематически лишали ни в чем не повинных людей дарованных Богом прав — свободы вероисповедания, свободы объединений и бесчисленных других прав, которые мы считаем священными.