Прививка от расизма

Национальная политика

Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов.                                                         Фаина Раневская

Одним из устойчивых рудиментов советского сознания остается стыдливый подход к национальному вопросу. Нет большого открытия в том, что многие граждане России стесняются принадлежности не к доминирующей русской нации. «Инородцем» в России быть непросто.

Это у «разложившихся от массовой культуры» американцев известны национальные корни каждой публичной персоны. После убийства пастора Кинга чернокожие и индейцы за короткое время стали полноправными членами общества. В России в силу определенной традиции не принято обсуждать национальное происхождение известных людей. Мало кто знает, что у основателя американской социологии Питирима Сорокина коми-русское происхождение, как и у мэра Москвы Сергея Собянина. Патриарх Кирилл и писатель Шукшин — с мордовскими корнями. Неужели от знания таких фактов померкло бы значение русской культуры, объединяющей всех жителей страны?

Тема патриотизма сейчас активно эксплуатируется всеми средствами, формирующими общественное мнение, особенно телевидением. У нас он почему-то принимает неумеренный имперско-этнический окрас, и все больше в русскую сторону. Странный патриотизм получается в многонациональной стране, сильно зауженный по национальному признаку.

Всплеск интереса к « русскому вопросу» недавно возник в связи с крымскими событиями. По телевидению часто показывали «вежливых людей», многие из которых были явными монголоидами, не исключая министра обороны тувинца Сергея Шойгу. Как воин-бурят или якут, пришедший защищать славян-русских от возможной агрессии славян-украинцев, должен уложить в голову сложную конструкцию своей национальной идентичности в связи с участием в таком миротворчестве? Видимо, в рамках интернационального воинского долга? Да, но этот воин-интернационалист знает: на гражданке на улицах Москвы или Воронежа он легко может получить «в глаз» от расистов-скинхедов, несмотря на все свои крымские подвиги.

Такова реальность российской культурно-антропологической повседневности. Особенности развития российского общества привели к культурному и биологическому редукционизму, отбору по расовому признаку. Постоянный мониторинг расистских проявлений в России, который ведет центр СОВА, наглядно регистрирует печальные последствия такого отбора: многочисленные увечья, наносимые «инородцам», а часто и их убийства.

Причин расизма много. Для нашего общества в целом характерно неуважение к личности, особенно если эта личность внешне другая. И идет это неуважение сверху.

Наши лидеры, как и все россияне, дети тоталитарной системы. Контент-анализ их выступлений показал, что они явно уступают западным лидерам по показателям «человеческого», а точнее, «человечного», участия в делах сограждан. Наша власть, скорее, не стыдлива, а беззастенчива и сурова. Часто кажется, что глупа и недальновидна. В решении национального вопроса больше преобладают привычные процессы — самотек и попустительство. В России продолжает действовать теория «плавильного котла» в противопоставление западной теории «мультикультурализма».

Основатель «Русских общин» Дмитрий Рогозин, ныне вице-премьер, в 2011 году недвусмысленно выразил практически официальную позицию руководства страны: «Интеграция (других национальностей. — Авт.) возможна только в сильную доминирующую культуру, а не в “толерантность” и “безликость”». 

На бытовом уровне в России национальное разделение идет по упрощенным полярным признакам: русский — нерусский; христианин — иноверец; европеец — азиат. Селекция происходит с интонацией доминирования, культурного превосходства первых над вторыми. Притом что «великороссы» сами в значительной степени отказались от русской культуры в пользу не лучших образцов западной массовой культуры.

В России не принято использовать термин расизм, чаще используется стыдливое — ксенофобия. Так же как воровство чиновников называется коррупцией. Правда, суть явлений от смягчаемых определений не меняется.

Условия для проявления расистских настроений создает низкий уровень культуры современных российских «европейцев». Американский социолог Питер Бергер еще в 50-е годы обнаружил зависимость активных проявлений расизма от низкого уровня образования и культуры. Правозащитник Александр Брод заявил, что, согласно опросам, ксенофобия распространена среди 50% жителей РФ.

Представляется, что ксенофобы вряд ли являются яркими носителями русской культуры. Хотя и с «носителями» непросто. Интересный случай описал Василий Аксёнов: чернокожая представительница иммиграционного ведомства чувствовала в общении с советским интеллигентом Аксёновым, что от него исходит некое расистское превосходство, и чинила ему препятствия. Только после разъяснения более опытного соотечественника, «инженер человеческих душ» почувствовал стыд и стал размышлять о природе этого явления. Стало ясно, что налет интернационализма в сознании советского человека был тонким. В суровое постсоветское время он легко слетел, обнажив нетерпимость.

«Нечувствительность современного российского общества к расизму — и в отсутствии верно выстроенной региональной этнополитики», отмечают российские ученые (см. «Этнополитология»). Государственная национальная политика носит полицейско-надзорный характер в угоду интересам даже не доминирующей русской нации, а сложившихся режимов политическому и экономическому. Во главе межнациональных структур на федеральном и региональном уровнях назначаются представители правоохранительных служб.

Результат неоколониальной российской национальной политики, соответствующей запросам элиты, очевиден. По данным Росстата, по Челябинской области за период между переписями 2002 и 2010 годов «потерялись» 12% татар, 36% мордвы, 32% нагайбаков и т.д. Понятно, что народы физически не уменьшились, просто часть их стала идентифицировать себя как с представителями доминирующей нации. Ожидаемо, что к следующей переписи существенно сократится количество украинцев. «Плавильный котел» работает.

Трудно ждать изменений в национальной политике в стране, где значительная часть населения легко смирилась с условиями всеобщей коррупции и социального расслоения африканских масштабов, имея недавний опыт относительного равенства. Остается слабая надежда на то, что деятели политики, культуры, религии перестанут стыдиться обсуждать национальный вопрос. Может, публичная прививка от расизма заставит народ задуматься? Величие страны трудно обеспечить без взаимоуважительных отношений ее граждан.