Взять с молотка

Банкротство физических лиц

Процедура банкротства для физических лиц оказалась еще сложнее, чем для юридических: в ближайшее время недостатки нового института продемонстрирует судебная практика

1 октября в России вступил в силу закон о несостоятельности (банкротстве) физических лиц (под него же подпадают ИП), который разрабатывался десять лет. По данным Центробанка, россияне должны кредитным организациям больше 10,7 трлн рублей, из которых около 850 миллиардов — это долги с просрочкой. Согласно документу, заемщики с совокупными долгами более 500 тыс. рублей и просрочкой по выплатам более трех месяцев обязаны обратиться в арбитражные суды (по месту жительства) с заявлением о признании их банкротами. «Таких должников в России — около 580 тысяч, — предвидят масштабы грядущих судебных разбирательств в Объединенном кредитном бюро (ОКБ, в базе данных хранится 60 млн кредитных историй). — Это около 1,5% от общего числа заемщиков с открытыми счетами». Для сравнения, в США ежегодно объявляют себя банкротами 300 тыс. человек, в Канаде — 70 тысяч.

Эксперты Национального бюро кредитных историй (НБКИ, в базе данных — 77 млн историй) оценивают количество таких неплательщиков в России в 460 тысяч (цифра с начала года выросла в полтора раза). От общего числа заемщиков-физлиц (без кредитов ИП) это около 1,3%. Данные, предоставленные НБКИ по уральским регионам, отличаются немногим — от 0,9% в Удмуртии до 1,4% на юге Тюменской области.

— Из 460 тысяч лишь примерно 40 тысяч — ипотечные заемщики, — анализируют в НБКИ. — Основу армии потенциальных банк­ротов составляют люди, имеющие долги по необеспеченным кредитам.

Маловероятно, что это закредитованные маргинальные заемщики, набравшие экспресс-кредитов в разных банках: в таком объеме некредитоспособным денег не дают. По мнению экспертов, существенную долю потенциальных банкротов составляют люди, которые брали потребкредиты на развитие малого бизнеса. Другой пласт возможных банкротов вообще статистикой не учтен — это физлица-поручители по кредитам.

Под действие закона попадают не только банковские заемщики, но и все граждане, удовлетворяющие его требованиям. Это и неплательщики по ЖКХ, и причинители вреда, например вследствие ДТП, и любые другие должники. Дать количественную оценку потенциальных банкротств на небанковском поле сложно.

По оценкам коллекторских агентств, до конца года попытку объявить себя банкротом предпримут около 200 тыс. человек. Директор Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств Борис Воронин считает, что новый закон окажет влияние на деятельность рынка взыскания просроченной задолженности, однако это влияние не стоит преувеличивать:

— Введение института банкротства затронет в большей степени агентства, ориентированные на покупку долгов (цессию), и в меньшей степени — работающих преимущественно по агентской схеме. Для профессиональных взыскателей вступление закона в силу означает необходимость усиления юридических подразделений, которые занимаются судебным взысканием, а также необходимость переобучения персонала, который взаимодействует с должниками, чтобы сотрудники колл-центров были готовы к обсуждению должником темы банкротства, могли проконсультировать по этой теме. Можно ожидать дополнительного роста себестоимости взыскания на 5 — 10%, а она и так выросла из-за кризиса по разным оценкам на 60 — 80%.

Добровольно подать документы на банкротство могут и те, у кого долги не достигли отметки в полмиллиона, но шансы расплатиться с финансовыми организациями практически сведены к нулю. По данным ОКБ, это около 6,5 млн заемщиков, которые не платят по кредитам более 90 дней. 

Инициаторами процедуры могут выступить также кредиторы. Именно они подали в арбитраж большую часть заявлений (около 80 — 90% по стране). Например, в арбит­ражный суд Челябинской области за пять дней действия закона поступило 12 заявлений, 11 из них — от банков. До сих пор самое большое число долговых исполнительных производств (рассматривали суды общей юрисдикции) приходилось на московский регион — более 77 тысяч. В лидерах также Челябинская (18 тыс. должников, в отношении которых ведется исполнительное производство) и Свердловская (более 17 тыс. должников) области.

По мнению юристов, институт банкротства будет в большей степени интересен физлицам, которые выступают поручителями по кредитным договорам юрлиц. Как правило, такими поручителями являются директор и бенефициары юрлиц-заемщиков.

— Нет смысла говорить о том, кому этот закон выгоден или невыгоден — людям, банкам, коллекторам, — убежден руководитель Свердловского представительства НП по содействию деятельности арбитражных управляющих «Инициатива» Алексей Кочетов. — Это прежде всего возможность цивилизованно разобраться с долгами. До появления этого документа кредиторы обращались в службы судебных приставов. На этом, как правило, все и заканчивалось. Теперь у кредиторов есть эффективная альтернатива исполнительному производству. Должников же долгое время могли доставать коллекторы, механизма списания задолженности не существовало. Процедура банкротства позволяет тем, кто действовал добросовестно, обрести финансовую свободу.

Мягкие кредиторы

Заемщику по решению суда будет предоставлен выбор — реструктуризировать выплату долгов на три года или объявить себя банк­ротом с последующей принудительной реализацией имущества и временным поражением в правах.

— Возможен и вариант мирового соглашения, — объясняет Алексей Кочетов. — На стадии рассмотрения судом обоснованности заявления или на любой стадии дела о банкротстве должник может убедить кредитора, что ему выгоднее предоставить скидку по долгам, потому что в этом случае он получит больше, чем после признания физлица банкротом.

— Судя по обращениям, которые поступают, должники в первую очередь заинтересованы в рассрочке, — рассказывает финансовый омбудсмен Павел Медведев. — Процент реальных банкротов будет минимальным.
В реструктуризации долгов в большинстве случаев заинтересованы и банки, ведь она гарантирует им возврат денег, чего не может быть в случае банкротства. Особенно если у должника практически нет имущества.

— Мы будем инициировать процедуру банкротства только выборочно, в редких случаях, — подтверждает председатель правления банка «Нейва» Павел Ефремов. — Закон о банкротстве не поможет вернуть деньги по реально проблемному кредиту, он, скорее, поможет воздействовать на недобросовестного заемщика, у которого возможность погасить долг есть, но он сознательно уклоняется от выполнения обязательств. Вероятно, закон может использоваться банками как инструмент некоторой мести заемщикам, не погасившим кредит: это может осложнить им жизнь.

Представители уральского филиала Райффайзенбанка намерены пойти в суды в ближайшее время. «Начнем с небольшого количества обращений, чтобы проверить, как работает закон», — отмечает директор регионального центра «Уральский» Райффайзенбанка Виталий Милованов.

Для решения проблемы без потери имущества и порчи кредитной истории должник должен доказать в суде, что имеет постоянный доход и в силах рассчитаться с кредиторами на более мягких условиях. В этом случае он сможет сам предложить посильную для него схему расчета с долгами.

По словам директора юридического департамента ОКБ Виктории Белых, реструктуризация может включать уменьшение суммы ежемесячного платежа за счет увеличения срока кредитования, оформления кредитных каникул:

— Многие банки предоставляют такую услугу, однако чаще всего речь идет о реструктуризации долга только в рамках одной кредитной организации. Закон дал возможность людям согласованно управлять всеми своими долгами.

— Закон позволяет заемщику ввести мораторий на требования банка и прекратить начисление процентов, такого раньше не было, — комментирует новые возможности должников руководитель практики банк­ротства юридической фирмы «Клифф» Дмитрий Гладышев.

Несвобода вывернутых карманов

Суть процедуры банкротства сводится к тому, чтобы при посредничестве назначенного судом финансового управляющего (его участие обязательно) должник и кредитор пересмот­рели план выплат задолженности с учетом реального положения дел. Финансовые управляющие помогут оптимизировать долговые обязательства, составить план реструктуризации долга (должен утверждаться должником и одобряться советом кредиторов): что отложить на потом, что можно списать, что получится отдать уже сейчас, продав какое-то имущество. Спишут только самые безнадежные долги. Но перед этим заемщик должен продать все, без чего он в состоянии прожить: машину, телефон, украшения. Не заберут единственную квартиру, но это не касается ипотечного жилья (является предметом залога) — его пустят с молотка. Оставят продукты питания, одежду и часть зарплаты (в размере прожиточного минимума). В течение трех лет банкрот не сможет занимать руководящие должности, а во время исполнительного производства — выезжать за границу. Ему также придется забыть о сотрудничестве с каким-либо банком или иным кредитором в течение пяти лет. В кредитной истории запись о банкротстве будет храниться не менее 10 лет.

— Все неудовлетворенные требования будут считаться погашенными при завершении процедуры банкротства, что облегчит банку списание остатка просроченной задолженности на основании судебного акта, а не постановления судебного пристава, как это было ранее, — разъясняет Дмитрий Гладышев. — Впрочем, есть требования, которые могут быть предъявлены кредитору даже после признания его банкротом. Например, придется платить алименты.

— На первом этапе внедрения закона возможны манипуляции, злоупотребления со стороны заемщиков в попытке специально подвести себя под банкротство, — предупреж­дают аналитики НБКИ. — Есть риск, что ситуацией воспользуются недобросовестные заемщики, распродавшие или переписавшие на родственников до 1 октября свое имущество. Кредитору в этом случае будет сложно вернуть задолженность.

— Вряд ли эта практика будет массовой и продолжительной, — считает судья Верховного суда России Ирина Букина. — Процедура банкротства как облегчение долга предназначена лишь для добросовестных должников. Если выяснится, что человек лгал или даже умолчал о чем-то важном, от долга его могут и не освободить. Кроме того, за
мошеннические действия введена уголовная ответственность.

Шесть лет лишения свободы или штраф до 300 тыс. рублей грозит за фиктивное банкротство (ложное объявление себя несостоятельным, если это повлекло ущерб свыше 1,5 млн рублей). За сокрытие сведений об имуществе при банкротстве грозит штраф до 500 тыс. рублей или тюремный срок до трех лет.

— Все должны учитывать, что банкротство — это дорогостоящая процедура. Потому что вознаграждение финансового управляющего выплачивает именно должник, — подчеркивает Ирина Букина. — Это обязательные 10 тыс. рублей и 2% от размера долга, возвращенного кредиторам.

А судьи где

Закон о банкротстве ждали и кредиторы, и должники. Однако и те, и другие уже говорят о его существенных недостатках. Первый — суды не справятся с потоком дел о банкротстве. Нагрузка на них, по экспертным оценкам, вырастет в два раза. Сейчас в России работают около 3 тыс. арбитражных судей. Они рассматривают около миллиона дел в год. Верховный суд РФ предлагает расширить штат судей, в том числе за счет переноса свободных вакансий судов общей юрисдикции в штат арбитража. Но эксперты предупреждают, что процедура присвоения статуса судьи в РФ занимает длительное время, кроме того, банкротство — одна из самых сложных категорий дел, а в сжатые сроки повысить квалификацию непросто.

По мнению Дмитрия Гладышева, Госдума может ввести новое правило — о подсудности дел о банкротстве судам общей юрисдикции: «Но надо понимать, что это будет серьезное испытание для судов общей юрисдикции, так как ранее все дела о банкротстве рассматривались в арбитражных судах, и там уже сложились свои определенные правила и традиции».

Второй недостаток — незаинтересованность финансовых управляющих. Их вознаграждение не соответствует трудозатратам. Для сравнения: гонорар арбитражного управляющего в процедуре банкротства юридического лица оценивается законодателем в три раза выше. «Половина от 10 тысяч уйдут на почтовые расходы», — сетуют в арбитраже. Это может стать поводом для отказа от ведения дел (заставить управляющего заниматься делом нельзя). К тому же, если должник не сможет выплатить вознаграждение, про­цедура банкротства может быть прекращена. Это нивелирует социальную идею введения института банкротства: упорядочивание финансового положения должника.

Третья проблема — высокий порог минимального размера задолженности, при которой наступает обязанность обращаться в суд. Для юридических лиц законодателем установлен более лояльный денежный критерий для признания банкротом — 300 тыс. руб­лей. Юристы предлагают понизить плану для физлиц до 100 — 300 тыс. рублей, так как размеры потребительского кредитования колеблются именно на этом уровне.

Четвертый недостаток — размер издержек. Процедура банкротства в среднем обойдется должнику в 50 тыс. рублей. В эту сумму входят как затраты на управляющего, так и госпошлина (6 тыс. рублей) и другие необходимые расходы.

— Даже сумму в 10 тыс. рублей многие должники могут не осилить, — рассуж­дает президент коллекторского агентства «Секвойя Кредит Консолидейшн» Елена Докучаева. — В Германии, например, в ситуации, когда человек признан банкротом и полностью финансово несостоятелен, оплата расходов осуществляется за счет госбюджета.

Пятый — несовершенство механизма оценки реализуемого имущества. Финансовый управляющий (а не профессиональный оценщик) будет оценивать стоимость имущества, входящего в конкурсную массу, для дальнейшей продажи, что может приводить к занижению стоимости. Алексей Кочетов не исключает коррупционной составляющей: «Фин­управляющий может быть заинтересован в продаже имущества по более низкой цене по договоренности с кем-либо, в этом случае должник должен обращаться в прокуратуру».

Есть претензии и к последствиям признания должника банкротом. Кредиторы не заинтересованы в том, чтобы должник терял руководящий пост или возможность заниматься предпринимательской деятельностью. Ведь он быстрей отдаст долги, если будет больше зарабатывать.

Польза от закона могла бы быть выше, если бы он предусматривал меры профилактики повторения процедуры несостоятельности заемщиком. Во многих странах суд направляет должника на принудительное повышение финансовой грамотности. Вероятно, в России в условиях низкой финансовой грамотности населения такие образовательные курсы могли бы помочь заемщикам избежать подобных ошибок в будущем.    

Дополнительные материалы: