Бесконечная цепочка возможностей

Телекоммуникации

Цифровая экономика — лучшее, что случалось с телеком-рынком с момента запуска 4G. Осталось понять, как обновиться, не потеряв себя

В российском телекоме разворачивается новая и, пожалуй, одна из самых масштабных за всю историю «гонка вооружений», связанная с цифровизацией городов. Биться есть за что. Даже если по диагонали просмотреть бюллетени Росстата, то мы обнаружим, что в стране насчитывается около 200 тыс. единиц общественного транспорта и примерно 45 млн легковых автомобилей, 25 тыс. детских садов, 17 тыс. школ, 900 вузов, 5,5 тыс. больниц и, наконец, 42 млн домохозяйств. Все это — потенциальные потребители сервисов smart city. В PwC не так давно посчитали, что кумулятивный экономический эффект от внедрения решений «умного города» в России к 2025 году может достичь 375 млрд рублей (цифра для всей отрасли интернета вещей — 2,8 трлн рублей).

«Данные — это новая нефть» — без этого афоризма не обходится ныне ни одна урбанистическая конференция. И пусть его употребление в приличном обществе почти стало моветоном, для беседы с президентом холдинга «ЭР-Телеком» (ТМ «Дом.ru») Андреем Кузяевым эпиграфа лучше не придумаешь.

План пятилетия

— Андрей, давайте ненадолго вернемся в 2015-й. К тому моменту вы двадцать лет работаете в ЛУКойле и занимаете пост вице-президента, отвечающего за развитие всех зарубежных проектов, десять лет вам удается скрещивать функции наемного менеджера и совладельца «ЭР-Телекома». И вдруг новость: Кузяев уходит из нефтянки в связь. Что вас подвигло к такому шагу?

— Причины три. Во-первых, мне захотелось вернуться в Россию (работая в ЛУКойле, я почти все время проводил за границей). Во-вторых, я осознал, насколько велики перспективы цифровых технологий, насколько они масштабны и всеобъемлющи. А в-третьих, пришло время стать самостоятельным, независимым предпринимателем.

— В «ЭР-Телекоме» вы изначально заняли должность председателя совета директоров. Но спустя всего полгода стали президентом компании. Не устроили полномочия?

— Статус председателя совета директоров не давал мне возможности эффективно управлять бизнес-процессами. Я не имел права отдавать указания, распоряжения. Поэтому мы приняли решение ввести позицию руководителя, отвечающего за долгосрочную стратегию.

Когда в 2015-м холдинг вышел на рынок слияний и поглощений, управление M&A я взял на себя. Более того, вместе с финансовым директором я стал заниматься взаимодействием с инвестсообществом.

— Поговорим о стратегии. Каким будет «ЭР-Телеком» через пять лет?

— У нас есть две предметные цели. Первая — нарастить к 2022 году выручку до 70 млрд рублей, в два раза по отношению к 2017-му. 50% этого роста будет обеспечено за счет развития новых цифровых решений.

В то же время мы ни в коем случае не собираемся отрекаться от нашего традиционного бизнеса, заявлять, что мы трансформируемся в ИТ-компанию. К 2022 году доступ в интернет и услуги платного ТВ будут генерировать около 75 — 80% нашей выручки. 

Отсюда вытекает вторая цель — войти в топ-10 по скорости ШПД в мире. Сегодня она в среднем составляет 48 Мбит в секунду. По сравнению с европейскими операторами — это отличный результат (например, немецкие Vodafone и Deutsche Telekom дают всего 21 и 29 Мбит соответственно, British Telecom — 31 Мбит). Но азиатским и американским компаниям мы ощутимо проигрываем. Показатель, скажем, China Telecom — 71 Мбит в секунду, японской NTT — 97 Мбит. В мировой табели о рангах «ЭР-Телеком» сегодня находится в конце первой сотни. 

К 2020 году мы хотим достичь средней скорости доступа в 200 — 300 Мбит в секунду при ширине канала до каждого абонента в 1 Гбит.

— У меня немного не бьются цифры. Вы хотите подняться в два раза по доходам, но при этом три четверти выручки продолжит формировать традиционный бизнес, который в последние годы растет на единицы процентов.

— Объяснение довольно простое. На традиционный бизнес мы закладываем 50% прироста. Органическое развитие за пять лет добавит 10 — 20%. В городах нашего присутствия есть еще 5 млн домохозяйств, не подключенных к нашей сети. Кроме того, мы планируем работать с оттоком. Сейчас он на уровне 18 — 19%. Ежегодно мы его снижаем на 1 — 2 п.п.

30 — 40% прироста обеспечат слияния и поглощения. Несмотря на все прошедшие волны M&A (только мы с 2015 года сделали около 30 приобретений), примерно 30% рынка B2C сегодня контролируется локальными независимыми операторами. Поле для сделок однозначно есть.

— Тарифы повышать будете?

— Индексация цен — абсолютно нормальная история. К этому нас (как, впрочем, и все другие компании) толкают инфляция и необходимость модернизации сети. Да, у нас она относительно молодая, но многие решения, которые были актуальны 10 — 15 лет назад, уже не соответствуют требованиям времени.

Здесь надо четко понимать две вещи. Первая — Россия является страной с самой низкой стоимостью интернета в мире. На каком-нибудь Бали доступ на скорости 100 Мбит в секунду будет стоить 100 — 200 долларов, а у нас — 5 долларов. Ценовые войны за последние пять лет снизили маржинальность процентов на 30 и загнали отрасль в кризис, из которого она до сих пор не вышла. А теперь вопрос: кто в таких условиях будет вкладываться в новые проекты, на какие деньги мы построим 5G, проведем 1 Гб, разработаем цифровые продукты и сервисы? Для прогресса необходимы разумный консенсус между обществом и бизнесом и разумная маржинальность. Для телекома — это около 40% по EBITDA (и мы планируем достичь этого показателя в ближайшем будущем). Если показатель опускается ниже, вести деятельность становится разорительно.

Вторая вещь — мы не собираемся поднимать цены, ничего при этом не делая. Одна из наших ключевых задач — рост качества услуг. Мы не идеальны, и прекрасно это осознаем.   

— Зачем вам входить в топ-10 по скорости интернета, тянуть гиг до абонента? Я пока не могу представить, чем можно будет через пару лет загрузить такой канал.

— В конце 2000-х в большинстве домохозяйств к интернету было подключено одно-два устройства. Теперь среднее значение этого показателя достигло пяти. Отсюда вопрос: а где границы? Я полагаю, что их нет. В последние годы объем интернет-трафика растет по экспоненте. И нет никаких оснований полагать, что этот тренд в среднесрочной перспективе оборвется. И совершенно очевидно, что требования абонентов к скорости и качеству соединения будут расти.

Трансформация агрессии

— 50% роста за счет новых цифровых решений — что вы под ними понимаете?

— Это облачные технологии и сервисы, связанные с интернетом вещей. Мы строим сеть федерального охвата, позволяющую передавать данные между устройствами по стандарту LoRaWAN (наиболее популярен сегодня в Европе. — Ред.). В июле мы охватили более 50 городов, а до конца 2018 года планируем развернуть ее в 62 городах с населением свыше 300 тыс. человек.  

В уральских городах в качестве пилотов мы рассматриваем проекты по внедрению «умного» уличного освещения. В Перми, Москве и Питере они уже запущены. Первые результаты показывают, что за счет модернизации приборов и грамотного управления затраты электроэнергии можно снизить на 60%.  

Но на свете мы, безусловно, не остановимся. В сфере наших интересов — безопасность, мониторинг городской и промышленной инфраструктуры, управление дорожным движением, автоматизация ЖКХ и многое другое.  

— С момента создания «ЭР-Телеком» преимущественно развивался как B2C-оператор. Но интернет вещей требует мощных B2B- и B2G-компетенций. Произошла ли какая-то трансформация компании?

 — Да, изначально мы действительно фокусировались на массовом рынке. Однако это не помешало нам, например, в Екатеринбурге достичь в B2B-секторе доли примерно в 20%, а в целом по России — 11 — 12%.

Корпоративные клиенты сегодня приносят «ЭР-Телекому» около 37% выручки, ежегодно этот сегмент органически прирастает на 20%.

Внутри сектора B2B мы выделили четыре специализированных подразделения. Первое занимается малым и средним региональным бизнесом, второе ориентировано на взаимодействие с 500 крупнейшими предприятиями России, третье — на государственных и муниципальных заказчиков, четвертое — на операторов связи.

— На массовом рынке Дом.ru исповедует агрессивный подход к продажам. В B2B вы планируете вести себя таким же образом?

— Менять поведение и становиться менее агрессивными мы не планируем. «ЭР-Телеком» — амбициозная компания, которая хочет стать одним из ключевых элементов цифровой экономики.

Другое дело, что наша агрессия тоже трансформируется. Эпоха ценовых войн окончена. И теперь для нас главное — customer experience, нам важно создавать для пользователей новые сервисы, новый комфорт, новую добавленную стоимость. У нас уже есть ШПД и теперь мы пытаемся добавить к нему бесконечно длинную цепочку технологических возможностей для наших клиентов.

— Штаб-квартира «ЭР-Телекома» расположена в Перми. Вам это мешает?

— Нет. Наоборот, из Перми развиваться гораздо проще, нежели из Москвы. Здесь созданы достаточно комфортные условия для ведения бизнеса и привлечения инвестиций. Поэтому пока планов по смене прописки у нас нет.

— Являясь одним из крупнейших российских операторов, вы, тем не менее, не выходите на рынок B2C Москвы. Чем вам так не угодила столица? 

— Москва — очень токсичная для операторов территория, сверхконкурентная и низкомаржинальная. Присутствие ради присутствия нам никогда не было интересно. И мы приняли решение сосредоточиться на Питере. Сегодня по масштабу бизнеса он для нас является городом номер один. Наша выручка, например, в Екатеринбурге и Перми составляет около 2 млрд рублей, в Санкт-Петербурге — около 6 млрд рублей. И там еще есть куда расти.

В то же время с точки зрения развития B2B Москва для нас однозначно является стратегическим регионом. Город на 100% покрыт радиосетью, позволяющей развивать сервисы интернета вещей.

— Какие барьеры сегодня стоят на пути цифровизации российской экономики и российских городов?

— Главный барьер — недостаточная развитость частного сектора и слабая конкуренция. Цифра нужна тому, для кого важно опередить оппонентов. За счет нее снижают затраты, повышают эффективность труда, проводят реинжиниринг бизнес-процессов. Но когда значительная часть экономики огосударствлена, работают несколько иные законы.

Ценовые войны за последние пять лет снизили маржинальность процентов на 30 и загнали отрасль в кризис

Однако у этой медали есть другая сторона. Благодаря политической воле в стране начался бум информационных технологий. Руководители госпредприятий часто не до конца понимают, что такое цифровая экономика, но вынуждены двигаться в этом направлении. И мы должны это использовать.

Другой барьер, пока еще не вставший в полный рост, — нарастающая изоляция России. В части технологических решений нам однозначно нужно активно сотрудничать с внешним миром, привлекать ученых, преподавателей, инвестиции. В противном случае мы столкнемся с проблемой отставания.

— Кадры — барьер?

— Для «ЭР-Телекома» они лимитирующим фактором не являются. Да, иногда хочется получать сотрудников более высокой квалификации, но это не такая уж большая проблема.

Надо понимать, что ИКТ-компании сегодня не способны четко сформулировать, какие специалисты и какой квалификации им нужны. Все очень быстро меняется. Ключевая вещь здесь — тесное сотрудничество с вузами и техникумами. 

— Что помимо «заказа» президента, будет двигать цифру в России?

— Самые большие ожидания у нас связаны с малым и средним предпринимательством, борющимся за эффективность и считающим каждую копейку. Полагаю, что именно они окажутся нашими ключевыми стейкхолдерами.

— Планирует ли «ЭР-Телеком» поглощать стартапы, занимающиеся разработкой цифровых сервисов?

— Мы не венчурный фонд, у нас другая природа капитала. Если к нам кто-то придет со стороны и скажет «у меня есть идея, вкладывайте», нас это не заинтересует.

В то же время мы постоянно ищем комплементарные для нас сервисы. И, когда находим, инвестируем в них в обмен на долю. Нам достаточно 20 — 25%. Затем мы создаем совместные команды, которые занимаются дальнейшим развитием продукта. 

За всю историю «ЭР-Телекома» мы сделали пять подобных инвестиций. Одна из них — Napa Labs, разрабатывающая системы мониторинга и контроля трафика.

Эра компромиссов

— Какой механизм реализации проектов в сфере smart city вы считаете наиболее приемлемым?

— Пока это открытый вопрос. В Перми, например, мы с нашим партнером за собственный счет модернизировали систему освещения нескольких улиц, чтобы собрать необходимую информацию. Следующий шаг — переговоры с правительством края по поводу условий реализации более масштабной программы.

 Мы бы хотели избегать контрактов, которые окупаются за пять-шесть лет. Для нас они нецелесообразны. Цифровая экономика хороша тем, что эффекты в ней достигаются здесь и сейчас. Давайте представим, что, например, в Екатеринбурге или в Тюмени буквально за полгода мы сделаем улицы в два раза светлее, а расходы на электричество в те же два раза сократим. Жители и бюджет изменения почувствуют моментально. Так давайте находить компромисс, чтобы и оператор не остался в минусе. Приемлемая окупаемость для нас — три года.

— В сфере умных городов и домов, интернета вещей возможны консорциумы между телеком-компаниями?

— На уровне разговоров эта идея у телеком-операторов раздражения не вызывает. В данный момент мы, например, обсуждаем возможность использования совместной инфраструктуры с Ростелекомом. 

Мы выступаем однозначно за sharing economy, готовы сотрудничать с другими компаниями и предоставлять им возможность оказывать услуги на нашей LoRaWAN-сети.

— И еще о сотрудничестве. В 2016 году «ЭР-Телеком» стал экспериментировать с созданием виртуального сотового оператора (MVNO). Прошло два года, но вы на этот рынок так и не вышли. В чем причина?

— Однозначно — будущее за конвергенцией. Частотного ресурса у нас нет, поэтому наш единственный путь — кооперация с сотовыми компаниями. У нас заключен договор MVNO с «Мегафоном». Но перспективы этого проекта не однозначны.

Для нас интересна модель Full MVNO (виртуальный оператор в такой модели обслуживает сеть с помощью собственного центра коммутации, заключает национальные и международные роуминговые и межоператорские соглашения. — Ред.). Но пока никто из сотовых операторов не готов ее развивать.

Мы внимательно анализируем пилот с «Мегафоном», но основные усилия пока по-прежнему направляем на развитие про­водного бизнеса и сети радиодоступа.