Новейший поворот в мировой экономике

Мировой кризис

Более десяти лет назад капиталистическую экономику потряс экономический кризис. С тех пор не раз мировые СМИ рапортовали о его преодолении, но набегала новая волна. По сей день мало где в мире наблюдается качественный промышленный рост. Более того, мы можем наблюдать, как кризис распространился на сферы политических, социальных и культурных отношений, как в еще недавно процветавших странах (США, Франции, Дании и т.д.) растет забастовочное движение, как повсюду в странах ЕС обостряются социальные конфликты на культурной почве в связи с наплывом беженцев, как в европейском сообществе ширится влияние консервативных, националистических и евроскептических настроений, проверяющих на прочность политические связи, сложившиеся после Второй мировой войны. О последнем свидетельствуют результаты недавних выборов в Европарламент: на них добились успеха национал-консерваторы и укрепили свои позиции евроскептики. Консервативный поворот, о необходимости которого давно говорили кремлевские идеологи, медленно, но неуклонно институализируется в ЕС на высшем законодательном уровне.

Очевидно, что нынешний экономический кризис оказывается непреодолим в рамках неолиберальной экономической модели, в рамках правил «Вашингтонского консенсуса». Суть этих правил состояла в политике рыночной глобализации, в том, что правительства поощряли свободу движения финансовых капиталов и товаров, и способствовали (действием или бездействием) свертыванию национальной промышленности и снижению стоимости совокупной рабочей силы.

Казалось бы, последнее обстоятельство должно указывать на социалистическую перспективу. Однако ссылки на растущую нищету даже в странах капиталистического «ядра», не говоря уже о капиталистической периферии, сами по себе ничего не объясняют и не доказывают. Предыдущее историческое развитие свидетельствует о том, что рано или поздно экономический рост и социальная стабильность вместе со сносными условиями жизни рабочих восстановятся или распространятся вширь в виде «социального государства», представляющего собой государственную систему социального перераспределения и управления рынком. О полном отрицании капитализма здесь речь не идет. На данном этапе развития производительных сил издержки капитализма преодолеваются самим же капитализмом, точно так же, как сам капитализм преодолевает свои собственные экономические кризисы.

Проблема также не решается ссылкой на рост мирового пролетариата в «периферийных» странах, ибо сам по себе его численный рост не предполагает его антибуржуазную революционность. Проблемой является именно антибуржуазная революционность рабочего класса, а не факт его существования как такового.

Таким образом, своеобразие продолжающегося ныне мирового кризиса, его отличие от всех без исключения предыдущих кризисов капиталистической эпохи в том, что это — не только и даже не столько кризис собственно капиталистического способа производства, но это еще и кризис сил, борющихся против него. Перед нашими глазами разворачивается кризис многослойный и многосоставной. Он не только глобален в смысле широты географического распространения, но главное — он всеобщ по степени охвата вглубь социальной структуры современных капиталистических обществ, ибо затрагивает капиталистический способ производства не только со стороны капитала или его отдельных форм, но и со стороны труда как социального источника капитала. Противоречие между ними в данном случае гасится слабостью враждующих сторон и их взаимной поддержкой. Это находит свое выражение в институализированных политических и экономических компромиссах, каковым является «социальное государство». Только на этом основании можно сделать вывод, что мы имеем дело действительно с системным кризисом капиталистического способа производства, на который накладывается очередной структурный кризис. Но в том и особенность подобных больших кризисов, что они не ограничиваются структурными проблемами экономики, а под их влиянием происходят перемены во всем обществе.

Итак. Затягивающийся мировой экономический кризис неспособен непосредственным образом породить на практике посткапиталистическую альтернативу. Вместе с тем, неолиберальная глобализация под эгидой финансового капитала уже обрела свои пределы. Либерализм в глазах немалой части общества скомпрометирован не в меньшей степени, чем социализм/коммунизм.

Отказ от неолиберальной глобализации происходит в пользу национальных экономик и государств. Все более сознается, что выгоднее поощрять национальное производство и защищать его, выгоднее расширять вывоз товаров, а на своем рынке замещать импорт. Последовательно всем этим занимается национально ориентированная, а не компрадорская бюрократия и буржуазия, промышленный, а не финансовый капитал, поэтому этот переход сопровождается острой политической и идеологической борьбой властных группировок. Она логично дополняет экономические войны между державами.

Подобная политическая практика может быть названа «новым меркантилизмом». Классический меркантилизм есть курс развития национального производства с использованием механизмов государственной поддержки, включая протекционизм, стимулирование внутреннего спроса и продвижение экспорта на чужие рынки. Он принес невероятный успех национальным экономикам в XV — XIX веках, когда рядом с «невидимой рукой рынка» орудовала рука государства. Государственное участие в экономике поубавилось в 1982 — 2008 годах, но изменение условий вызвало его резкое усиление, в том числе в России. (Хотя сильный экономический рост в России еще предстоит создать, и одно из важнейших его условий — прекращение беспорядочного вывоза из страны ценнейших ресурсов из числа тех, что уже сейчас могут массово перерабатываться и способствовать развитию индустрии.)

В этом контексте волна консерватизма и евроскептицизма, накрывшая Европарламент и правительства многих европейских стран, может рассматриваться как политическая и культурная предпосылка для дальнейшего развития неомеркантилистского поворота в мировой экономике.

Авторы: Андрей Коряковцев, доцент кафедры философии, социологии и политологии УрГПУ (Екатеринбург), Василий Колташов, директор Института нового общества (Москва)