Большой финтехслон
Будущее финансовых технологий
Финтех изменит природу денег, инновации в образовании — механизм передачи знаний. Роботы избавят предпринимателя от рутины. Так видит будущее основатель стартапов и доцент Института экономики и управления УрФУ Борис Дьяконов
Вместе с партнерами из разных индустрий Борис Дьяконов сделал несколько прорывных проектов на финансовом рынке — первый в России круглосуточный Банк 24.ру, самый большой в мире диджитал-банк для предпринимателей «Точка», онлайн-сервис бухгалтерских и юридических услуг для бизнеса «Кнопка». Сейчас в рамках стартапа ANNA Money он занимается выводом на рынок Великобритании новых продуктов для бизнеса.
Запрос на доверие
— Борис, какое влияние на рынок банковских услуг через 20 лет окажут инновации?
— По моим наблюдениям, при всех разговорах инновации до банковского сектора еще не добрались. Если посмотреть на банковские инновации последних двадцати лет, в которых мы поучаствовали, они все по большому счету сводились к старому анекдоту «заведи козу — убери козу». Как только решена задача упрощения какой-либо функции, эксперименты прекращаются.
— С чем это связано?
— Банковские инновации все время решают задачу типа «сделай в форме платежки не 20 полей, а три, не держи деньги на ночь, а отправляй сейчас, общайся с клиентами не по телефону, а в чатиках». Да, на уровне технологий банки подтянулись, в совокупности все эти маленькие решения сделали их куда дружелюбнее, чем они были всегда. Но фундаментально в предоставлении банковских услуг ничего не изменилось. И даже уход банков в зону marketplace принципиально ничего не изменит.
— А какие по-настоящему прорывные решения нужны индустрии?
— В том и дело, что нынешней индустрии глобальные изменения не нужны. Банкира вполне устроят любые инновации, которые бы удешевляли стоимость обслуживания и помогали меньше ошибаться. И больше банкирам ничего не надо. Потому что настоящие инновации не оставляют камня на камне от традиционного бизнеса.
— Какой запрос на инновации в сфере финансов предъявляет общество?
— Я думаю, что накоплено достаточное количество знаний, технологий, которые близки к «большому слону», и этот слон — изменение природы денег, природы расчетов и механизма доверия. Я не знаю пока, как это будет выглядеть, у меня есть лишь некоторые представления о построении расчетной функции банков. Деньги — это механизм уравновешивания обмена между разными ценностями. И неважно, что используется — слоновьи косточки, чеканная монета, криптовалюта. Все это, по логике, инструменты доверия, просто с разными инвестиционными центрами и разными правилами. Эти инструменты позволяют людям расплачиваться друг с другом. При этом на протяжении всей эволюции финансов общество с помощью традиционных денег так и не решило одну важнейшую задачу — задачу создания механизма доверия самой транзакции «товар — деньги — товар». Как мы узнаем, может ли Петя доверять Васе, есть ли у Васи то, о чем он говорит при произведении обмена? Это создает типичный риск осуществления любой транзакции: продавец не понимает, заплатят ли ему, а покупатель не понимает, отдадут ли ему товар или услугу и будет ли она надлежащего качества. На мой взгляд, технологии, построенные на распределенном реестре, буквально через один-два шага доберутся до уровня, когда ответ будет найден.
На протяжении всей эволюции финансов общество с помощью традиционных денег так и не решило важнейшую задачу создания механизма доверия самой транзакции «товар — деньги — товар». Технологии, построенные на распределенном реестре, буквально через пару шагов доберутся до уровня, когда ответ будет найден. У всех будет реестр всего
У всех будет реестр всего. И это касается не только финансов. Я, расплачиваясь в аптеке, по-прежнему не понимаю, настоящий ли беру аспирин. В будущем появится технология, которая сможет дать ответ на вопрос, чем одна упаковка аспирина отличается от другой. Потому что на все есть запись. И я смогу посмотреть, что приобретаю, расплачиваться за услугу, только когда буду уверен в надежности обмена ценностями. Это то, куда идет эволюция денег. Это в свою очередь приведет и к эволюции кредита, потому что риск, оборот товаров и услуг будут чуть более понятны.
— Вы сказали, осталась пара шагов для того, чтобы это все заработало. Чего не хватает, на какой стадии находится разработка новых технологий?
— Еще чуть-чуть. Мир все время тестирует новые идеи в этом направлении. Появился, к примеру, блокчейн. Все с ним носились. Потом все поняли, что технология почти нигде не работает, кроме покупки наркотиков, рабов, оружия (в ее биткоин-ипостаси) и редких промышленных исключений, когда ее используют для хранения ценных бумаг, кадастровых записей и всего подобного. Кто-то еще парочку изобретений сделает, приложит их к деньгам, и все нормально полетит.
— Это будет супергениальный стартап?
— Накопится какое-то количество изменений, которые помогут этому произойти.
— Как изменятся отношения между поставщиком финансовых услуг и потребителем?
— Основная компетенция в организации будет не банковская, а управление взаимоотношениями с клиентами. Это то, что розничные банки сейчас и пытаются делать. С кредитами тоже понятно. Чем больше доступность товара, тем выше конкуренция. И это проявляется в способе доставки, в рисках и кредитах. Мне кажется, самое интересное — в фундаментальной природе денег, расчета и доверия.
— На пути к созданию новой системы у нас есть такая конструкция, как центральные банки. Чем они будут заниматься, если мы придем к новой версии финансовой системы? И кто будет регулировать новый прядок?
— Ответ на этот вопрос относится к разряду размышлений, почему у нас аспирин разный по качеству: есть надзорные органы, контроль, отчетность — и все равно есть подделки. Но когда система децентрализована, она сама становится контролером. И функция надзора уходит. Это примерно то, что не без доли успеха пыталась сделать российская ФНС, но у нее не получилось. Идея была в том, чтобы создать QR-код в чеке. Базовая затея выглядела так: заменить налоговые рейды и проверки фактов продажи товара без чека, просто проверять телефонами миллионов покупателей qr-коды и смотреть, пробилось реально по кассе или нет. Оставалось только найти людей, которые будут своевременно «стучать», и тогда налоговая вместо 5 тыс. контролеров получит 100 миллионов. Примерно в эту сторону организации контроля в сфере финансов и транзакций и идет мир. В распределенных системах у регулятора будет ответственность только за конструирование новой системы. Появится механизм, где каждый участник системы контролирует соседа, а сама система препятствует фроду.
— Будут ли центральные банки тормозить появление инноваций?
— Во всем, что связано с регулированием, возможно, да. В остальном — не думаю. Мне, честно говоря, не очень понятна история с телеграм-проектом Павла Дурова, где регуляторы затормозили этот проект. Я не разбирался, не знаю, почему это произошло. Проблема в том, что по большому счету пока еще и тормозить нечего. То, что криптовалюту спекулятивную заморозили, правильно. Там нет инноваций, кроме того, что ты просто электричество переводишь в деньги, причем обратно это не работает…
— Откуда придут прорывные решения?
— Инновации всегда приходят из смежных областей. Индустрию торговли книжками взорвали не книжные магазины, точно так же неожиданные решения в индустрии торговли музыкой привнесли вовсе не звукозаписывающие студии. Так что эти инновация могут прийти не из банковской сферы. Просто надо расслабиться и ждать. Глобальный сдвиг в финансовой системе произойдет по совокупности маленьких изменений.
В новый класс
— В каких еще областях кроме финансов возможны глобальные изменения в связи с инновациями?
— На мой взгляд, глобальные изменения еще не добрались до системы образования. Как ни крути, но система образования по-прежнему основана на моделях, придуманных в Древней Греции: учеников приводят в класс и о чем-то им рассказывают. В современной системе преподаватель — это просто магнитофон, воспроизведение. И все дистанционное образование, которое сейчас бодро шагает по миру, по большей части то же самое, просто удаленно. При этом знания отгружают большими кусками. Не учитывается тот факт, что уровень восприятия знаний в аудитории разный, один человек большей частью информации уже владеет, другой ни одного слова понять не может. Но они все должны потреблять один и тот же контент. Традиционная педагогика решает это тестированием. Например, при преподавании иностранных языков практикуется разделение учеников на группы. И все равно получается нарезка очень крупными кусками. У знания есть особенность: ты не можешь выучить что-то сложное, пока не поймешь чего-то фундаментального и простого. А для этого нужно человеческие знания покрошить на достаточные атомарные единицы, связанные логикой. Но у современной системы очень мало функций диагностики. Невозможно оценить, что реально человек знает. Мне кажется, уровень технологий будет двигаться в сторону более активного включения в этот процесс машин. С их помощью можно многое замерить, начиная со считывания невербального и заканчивая простыми вопросами. По сути, можно составить что-то похожее на нынешний индивидуальный учебный план. И в этом плане роль педагога сильно меняется.
— Мир уже подбирается к изменению системы образования?
— В этой области сейчас много экспериментов. Правда, под этими изменениями в основном понимают дистанционное образование. Преподаватель общается через чат, выкладывает видеолекции, делает онлайн-квизы, чтобы не пускать людей дальше, пока они не дослушали предыдущие 15 минут. Все это тоже немного меняет мир, но не так. Сейчас уже есть стартапы, которые играют с разными идеями, например, во время лекций или какого-то описательного материала у слушателей включена камера, и она фиксирует, если человек отвлекается от материала. То же делается во время экзамена. Камера идентифицирует личность и смотрит, чтобы ты сидел, работал и не списывал. Должно сойтись много блоков.
Человек и робот
— Очевидно, здесь, как и с финансами, отдельные эксперименты стартапов на определенном этапе выльются в критическую массу. Каковы будут роль человека в такой конструкции, запрос на человеческий капитал?
— В образовании как раз понятно — нужны люди для настройки всех этих систем. А в финансах это будет продажа продуктов и ответы на «дурацкие» вопросы. Если серьезно, то люди и в финансах нужны будут для настройки, создания дизайна и поддержки систем. Добавится новый уровень абстракции.
— А не получится так, что нейросети заменят и программистов?
— Частично, возможно, да.
— Какие технологии и идеи сейчас реализуются в рамках вашего нового стартапа ?
— Это некая смесь «Точки» и «Кнопки» — банк для малого бизнеса с автоматизацией банковско-бухгалтерских операций. Большинство функций сервиса отдано роботу. Продукт уже создан, у нас около 17 тыс. клиентов.
— Это исключение человека из функционала бухгалтерии?
— В бухгалтерии большая часть работы, которую делает человек, выполняется механически со значительной долей ошибки. Многие задачи можно решить через распознавание. К примеру, внутри «Кнопки» есть отдельный стартап, который решает только эту задачу. По сути, взяли прорывную технологию, наложили ее на бухгалтерский бизнес, и робот заменяет по объему человек 100 или 1000. Есть и более сложная программа. Мы, кстати, не раз делали простые эксперименты: заменяли бухгалтера роботом и прогоняли процесс задним числом. И оказалось, что бухгалтер ошибается чаще робота. У робота возможна системная неточность, но нет человеческой погрешности. Бухгалтер в новой логике может вести учетную политику, отрабатывать исключения, а повторяемую механическую работу пусть делают роботы.
— Но это решение подходит в основном для малого бизнеса, автоматизацию бухгалтерии в корпорациях еще сложно реализовать.
— Над решениями для корпораций надо думать, там при расчете налогов приходится учитывать множественность сделок.
— В чем актуальность этой технологии для общества?
— Это существенно облегчит ведение предпринимательства. Мы в эту штуку очень верим. Предприниматели, а не чиновники, были и останутся созидательной частью общества. И такого рода решения позволят им освободиться от рутины, больше заниматься творчеством. Помочь избавиться от лишней работы — наша святая миссия.