Кто угорит на СО2

В середине февраля вступило в силу одно из наиболее спорных международных соглашений, ратифицированных Российской Федерацией, — Киотский протокол к Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК). Для некоторых российских предприятий это событие может иметь весьма неожиданные и печальные последствия.

Аксиома глобального потепления

Киотский протокол обязан возникновением проблеме глобального изменения климата. По мнению ряда ученых, в последние десятилетия наблюдается неуклонный рост температуры земной атмосферы, что ведет к сдвигу климатических зон, таянию полярных льдов, увеличению числа и масштабов природных катаклизмов и т.п. Причиной происходящего считается увеличение концентрации в атмосфере так называемых парниковых газов, в первую очередь — диоксида углерода. И хотя доказать возможность борьбы с глобальным изменением климата (равно как и факт его существования) пока никому не удалось, после принятия в 1992 году РКИК задача сокращения эмиссии парниковых газов приобрела статус нормы международного права.

Количественные нормативы сокращения эмиссии зафиксировал принятый в 1997 году Киотский протокол к РКИК. Согласно документу, с 2008 по 2012 год совокупные выбросы в развитых индустриальных странах должны быть сокращены на 5% по сравнению с уровнем 1990 года. При этом обязательства государств различны. Например, Германия должна сократить выбросы на 8%, Япония — на 6%, а Россия — не превышать показатель 1990 года.

Протокол также установил основные формы международного сотрудничества в деле сокращения эмиссии парниковых газов. Если один из участников добивается большего сокращения выбросов, чем предусматривают его обязательства, он может передать «единицы сокращения выбросов» (читай — права на выброс определенного количества парниковых газов) другому участнику. Таким образом, возник новый рынок — рынок прав на выброс парниковых газов.

Без ума торговать — суму наживать

Один из основных аргументов сторонников участия России в Киотском протоколе — возможность привлечения иностранных инвестиций в обмен на уступку части российских квот на выброс парниковых газов. Обязательное условие для этого — перевыполнение Россией собственных норм по Киотскому протоколу: эмиссия парниковых газов на территории РФ в 2008 — 2012 годах должна быть ниже уровня 1990 года. Значит, необходим прогноз динамики эмиссии для указанного периода. Как сторонники, так и противники идеи продажи российских квот на мировом рынке используют для его построения одну и ту же модель, связывающую выбросы углекислого газа с объемом, энерго— и углеродоемкостью ВВП.

Наименьшие нарекания с точки зрения достоверности и воспроизводимости результатов вызывает приводимое ниже представление модели, при котором текущие значения всех параметров принимаются на основании данных официальной статистической отчетности, а прогнозные значения — на основании официальных программ развития национальной экономики либо с учетом существующих тенденций:

VCO2=ВВП ЭнЕмВВП УПЭп,

где VCO2 — прогнозируемый объем выбросов углекислого газа; ВВП — валовой внутренний продукт РФ; ЭнЕмВВП — энергоемкость ВВП; УПЭп — углеродный показатель энергопотребления.

По данным Госкомстата России, в 2003 году объем ВВП РФ составил 78,1% от уровня 1990 года. Сопоставление сокращения эмиссии парниковых газов на территории РФ и сокращения ВВП в 1990 — 2003 годах позволяет утверждать: фактическая энергоемкость отечественного ВВП за этот период возросла на 5%, что хорошо согласуется с данными экспертных оценок. Значение углеродного показателя энергопотребления (отношения величины эмиссии СО2 к величине суммарного внутреннего потребления различных энергоресурсов) можно принять неизменным вплоть до 2020 года на основании данных «Основных положений энергетической стратегии РФ на период до 2020 года». Соответственно, в 2003 году эмиссия углекислого газа на территории России составила 82% от уровня 1990 года, то есть неиспользованными остались бы квоты на выброс не менее 426,46 млн тонн СО2. На первый взгляд, это более чем солидный резерв. Однако несложно подсчитать: чтобы в 2008 — 2012 годах среднегодовая эмиссия СО2 на территории России не превысила показатель 1990 года, возможно ежегодное увеличение ВВП РФ при сохранении существующих тенденций не более чем на 3%.

Аналогичный результат получается и при расчетах с использованием показателей, зафиксированных в государственных программах развития российской экономики. Задача удвоения ВВП требует его ежегодного прироста не менее чем на 8%, ежегодное снижение энергоемкости ВВП РФ, согласно ФЦП «Энергоэффективная экономика на 2002 — 2005 годы и перспективу до 2010 года», составляет 2,5% для базового и 3,7% для оптимистического сценариев соответственно. Рассчитанная таким образом динамика эмиссии диоксида углерода на территории РФ представлена на графике.

Очевидно, что уровень выбросов 1990 года будет существенно превышен в 2008 — 2012 годах как для базового, так и для оптимистического сценариев снижения энергоемкости ВВП. Государству потребуется не продавать, а приобретать дополнительные квоты на выброс парниковых газов. А чтобы Россия смогла самостоятельно выполнить обязательства по Киотскому протоколу и при этом удвоить ВВП, необходимо сократить энергоемкость ВВП более чем на 35% от уровня 1990 года.

Реальные темпы роста ВВП пока недостаточны для его удвоения. Но приведенные расчеты показывают: в условиях постоянной (а фактически — медленно возрастающей) энергоемкости ВВП потребуются дополнительные и весьма значительные усилия России для выполнения обязательств по Киотскому протоколу.

Не видал, как упал, погляжу — уже лежу

Говоря о дополнительных усилиях, следует уточнить, от кого именно они потребуются. Обязательства по Киотскому протоколу приняло на себя государство в целом, но эмитентами парниковых газов являются отдельные хозяйствующие субъекты. И нести бремя сокращения выбросов придется именно им, в то время как задачей государства будет распределение между ними квот выбросов. (Киотский протокол не содержит никаких указаний по поводу проведения этой процедуры, целиком оставляя ее на усмотрение государств-участников.)

Таким образом, уже в ближайшем будущем российским предприятиям предстоит столкнуться с неким государственным органом власти, в ведении которого будет находиться распределение квот на выброс парниковых газов. Влияние этой структуры на хозяйственную деятельность предприятий окажется весьма велико, поскольку при неизменной энергоемкости продукции квоты на выброс двуокиси углерода фактически станут квотами на объем потребления энергоресурсов, а следовательно, квотами на максимально возможный объем выпуска продукции.

Распределение квот на национальном уровне может производиться как на безвозмездной, так и на возмездной основе. Единственное требование, налагаемое в этой связи Киотским протоколом: все предприятия, как существующие, так и вновь создаваемые, должны находиться в равных условиях. Следовательно, никто не гарантирует, что российским предприятиям вскоре не придется выкупать у государства права на весь объем эмитируемых ими парниковых газов.

Даже в том случае, если базовые нормативы выбросов распределят безвозмездно, предприятия будут вынуждены понести затраты, возможно — весьма значительные. Как показывают представленные расчеты, России придется приложить определенные усилия для сокращения эмиссии парниковых газов. А это означает, что в 2008 — 2012 годах квоты, устанавливаемые для предприятий, окажутся ниже уровня выбросов, которые могут иметь место при нынешних темпах развития российской экономики. И хозяйствующим субъектам придется либо самостоятельно сокращать эмиссию парниковых газов, либо приобретать дополнительные квоты у третьих лиц.

В этих условиях принципиально важно, как именно будет определяться размер квот. На данный момент можно выделить три основных подхода: на основании фактических выбросов предприятия на определенную дату; с учетом динамики выбросов за определенный период; исходя из удельных выбросов, типичных для данной отрасли или вида продукции. Ни к одному из них большинство российских компаний не готовы.

Основная проблема заключается в том, что диоксид углерода не является вредным веществом в традиционном смысле слова, его выбросы не отражаются в экологической отчетности предприятий. Учет эмиссии СО2 возможен лишь косвенный, с применением специальных методик на основании данных о технологических процессах и об энергопотреблении предприятия. Использование подобных методик требует привлечения квалифицированных специалистов и, как правило, не может осуществляться силами штатных сотрудников предприятий. Поэтому для российских компаний инвентаризация выбросов парниковых газов пока скорее исключение, чем правило. По данным открытой печати, в полном объеме она выполнена лишь РАО ЕЭС, а также отдельными предприятиями энергетики и целлюлозно-бумажной промышленности. Существует информация о совместных проектах ОАО «Газпром» и Ruhrgas AG, а кроме того, о проведении инвентаризации на некоторых предприятиях алюминиевого комплекса. Но подавляющее большинство российских предприятий пока не располагают информацией о собственных выбросах парниковых газов и не готовы к распределению квот.

Кроме того, ни один из вариантов распределения квот не сможет в одинаковой мере удовлетворить все российские предприятия. Если распределение будет производиться согласно фактическим выбросам на определенную дату, возникает вопрос: на какую именно. Ведь даже 1990 год, когда эмиссия парниковых газов в стране была наибольшей за последние 15 лет, устроит далеко не всех. Некоторые отрасли, например алюминиевая, по оценкам экспертов, уже превысили уровень выбросов 1990 года. Поэтому следует ожидать, что силы, представляющие интересы этих отраслей во властных структурах, постараются перекроить межотраслевое распределение квот в свою пользу.

При распределении квот с учетом динамики эмиссии парниковых газов за определенный период времени также существуют заинтересованные в урезании чужих квот — это компании, уже добившиеся значительного сокращения собственных выбросов. Логично предположить, что собственники высвободившихся квот будут стремиться реализовать их на внутреннем рынке, для чего постараются принять меры к «стимулированию сбыта» и пролоббировать назначение прочим предприятиям искусственно заниженных квот.

Сценарий распределения квот на основе нормативов удельных выбросов, типичных для определенных отраслей или вида продукции, опасен тем, что понятие «типичный» можно трактовать достаточно широко. Если для Западной Европы с ее передовыми технологиями и жесткими экологическими стандартами типичен один уровень выбросов, то для США, где промышленность также располагает современными технологиями и оборудованием, но экологическое законодательство более либерально, — совсем другой. И оба недостижимы для России, где более 55% промышленного оборудования введено в строй 20 лет назад и раньше.

Если предприятия какой-либо отрасли сами не позаботятся о проведении детальной инвентаризации выбросов и не доведут в должной форме ее результаты до сведения органа, ведающего распределением квот, то квоты будут установлены исходя из интересов третьих лиц, которые эту информацию предоставят. Ими могут быть представители других отраслей российской промышленности, стремящихся получить как можно большую долю при распределении квот внутри страны, и иностранных государств, международных природоохранных организаций и т.п. В последнее время экологические нормативы все чаще используются на Западе как средство проведения протекционистской политики, и можно предположить, что мировое сообщество предпримет все усилия для недопущения на национальные рынки «излишне углеродоемкие» и потому «экологически небезопасные» российские товары. Чтобы этого не случилось, хозяйствующим субъектам необходимо как минимум располагать подробной информацией о собственных выбросах парниковых газов и быть в состоянии аргументированно отстаивать свои интересы на этапе распределения квот.

Дополнительные материалы:

Дышите глубже

По одной версии, Россия заработает на Киотском протоколе кучу денег. По другой — участие в протоколе разорит национальную экономику. В условиях, когда достоверная статистика по объемам выбросов парниковых газов отсутствует, жизнеспособны обе эти версии.

В министерстве природных ресурсов Свердловской области считают, что Киотский протокол может сослужить уральским предприятиям хорошую службу: по прикидочным подсчетам, промышленность Среднего Урала выбрасывает ежегодно примерно 76 млн тонн СО2, значит, вычерпывает лишь 70% от уровня 1990 года. При том что 1 тонна выбросов стоит на новом рынке 7 — 10 долларов, предприятия региона, если бы механизм заработал уже сейчас, могли бы продавать квоты на сумму 230 — 330 млн долларов в год.

И это не предел. Заведующий отделом мониторинга окружающей среды по Уральскому региону Института глобального климата и экологии РАН Альберт Успин убежден, что квоты недооценены. Так, гектар леса, вырастить который стоит 500 долларов, поглощает за год газа, по нынешним расценкам, всего на 28 — 40 долларов (около 4 тонн). Поэтому ожидается, что со временем квоты могут быть пересмотрены и их цена возрастет. Прогноз специалистов министерства природных ресурсов Свердловской области — до 400 долларов за тонну.

Повышенные экологические обязательства развитых стран, высокая технологичность их производств с одной стороны, менее строгие условия для России по причине ее отсталых «грязных» технологий — с другой, вкупе с механизмом международного обмена квотами дают нам основания рассчитывать на зарубежные инвестиции. Чтобы уменьшить выбросы на 5%, нашим продвинутым соседям на Западе и Востоке, по информации оттуда, придется вложить в сокращение каждой тонны диоксида углерода от 160 до 270 долларов. Цена вопроса в России — не более 20 долларов на тонну. По такой же схеме возможна и внутристрановая кооперация. В общем, прогнозируют в министерстве, Киотский протокол открывает национальной экономике приличный источник средств для модернизации технологий, оборудования (в том числе природоохранного), кадров, систем управления, наконец регенерации лесов — «зеленых легких» Европы. Понятно, что на обмене квотами также смогут заработать банки, страховые компании, производители информационного обеспечения — да мало ли кто. Грех не воспользоваться, тем более что вредность выбросов диоксида углерода хоть и запротоколирована, но не доказана. (В нашей ли стране объяснять, что такое возможно?)

Все бы хорошо, если бы не одно существенное «но». Сами природоохранные чиновники признают: участие России в Киотском протоколе совершенно не обеспечено законодательством и подзаконными актами. Кто будет торговать квотами — предприятия или государство? Кому достанется выручка — реальному сектору экономики или правительству? Одна только статистическая брешь по выбросам, подменившая общественное обсуждение дилеммы очередным госдумским «одобрямсом», чего стоит. Готовь сани летом — это не про здешние порядки. Поэтому у нас за какую благородную реформу ни возьмись, все венчается мздоимством на голубом глазу: надо же — недосмотрели, ну да что теперь… Вот и на этот раз правовая «яма» скорее послужит источником не для инвестиций, а совсем наоборот — для взяток тем госорганам и госслужащим, кто будет выбран для отправления норм Киотского протокола. Дышите глубже.