2008 — 2009: Итоги и перспективы. Будем реалистами
Россия испытала гораздо более серьезное падение рынков и стоимости компаний, чем развитые страны Востока и Запада. Во многом это объясняется устаревшей и зависимой от ресурсов структурой нашей экономики, сказались стремительное падение цен на сырье и слабая развитость секторов, производящих продукцию с высокой добавленной стоимостью. По мнению заведующего лабораторией математической экономики ЦЭМИ (Москва) академика РАН Виктора Полтеровича, корень проблемы - в нехватке эффективных проектов модернизации российской экономики.- Виктор Меерович, экономисты и аналитики называют массу причин кризиса. В чем, на ваш взгляд, основная?
- Возник пузырь, основанный на оптимистических ожиданиях. Люди были уверены, что ситуация радикально изменилась, что экономика всегда будет расти, что нужно вкладывать деньги, занимать их и снова покупать акции, чтобы потом перепродавать. Первый звоночек прозвучал еще в конце 2000 года: резко упал и не восстановился индекс высокотехнологичных компаний NASDAQ. Тогда это выглядело как локальное происшествие: некоторые компании потерпели убытки, но в целом рост продолжался. А затем лопнули сразу два пузыря: летом 2007 года на рынке ипотечных бумаг в США и в августе 2008 года на рынке нефтяных бумаг. Естественно, это связанные явления. Оптимизм инвесторов способствовал тому, что в экономике появилось много дешевых денег. В результате ипотечные компании выдавали кредиты людям без кредитных историй, что весьма необычно для западного ипотечного рынка. И одновременно резко пошла вверх цена нефти, в последний год особенно быстро, и это тоже вызвало подъем оптимизма. Люди ждали, что экономика будет расти, а значит, и нефти потребуется много. А раз предложение ограничено, она будет расти в цене и в нее можно вкладываться, чтобы потом получать прибыль. Пузырь рано или поздно должен был лопнуть. Проблема в том, что никто не умеет предсказывать, когда именно это произойдет.
- Насколько масштабен кризис?
- Он затронул все страны, интегрированные в мировую экономику, в том числе и Россию. Конечно, мы знаем, что капитализм развивается циклически, и это может быть просто очередной рецессией. Но, судя по всему, это не так. Прежде всего сомнения возникают из-за масштабов биржевого краха. В течение 2008 года стоимость американских компаний понизилась на 40%, на основных рынках Европы - более 50%. Значение сегодняшних российских индексов - менее трети от уровня начала года. За последние 50 лет таких масштабов падения рынок не знал.
Кроме того, вызывает удивление полная неподготовленность Запада к кризису. Достаточно вспомнить первый антикризисный план Полсона на трех страницах. Парламент его отверг, и через неделю доклад увеличился уже до 150 страниц. То есть изначально просто не было никакого плана. Настораживает и реакция архитекторов современной финансовой системы, крупнейших политических деятелей Запада. Такое впечатление, что кризис подорвал основы их мировоззрения.
- В какой степени это касается принципов финансового регулирования?
- Вопрос о принципах регулирования до сих пор не до конца ясен даже в теории. Задумаемся: как могло случиться, что в самой развитой экономике мира ипотечные кредиты предоставлялись ненадежным заемщикам, а высокие рейтинги надежности присваивались ненадежным корпорациям? На первый взгляд, ответ очень простой: финансовые структуры непрозрачны, бороться с ними нужно усилением инструментов контроля. Этой логики, кстати, придерживаются авторы большинства решений, принимаемых на высоком уровне, к примеру, G20: создадим надзорный орган - и все подправим.
- Это неверно?
- Есть более глубокая точка зрения. Так, нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц утверждает, что дело вовсе не в прозрачности. По его мнению, финансовые продукты были прозрачны, но столь сложны, что никто не был в состоянии их понять. «Даже если бы все условия этих контрактов оказались обнародованы, - говорит Стиглиц, - ни один смертный не получил бы дополнительной полезной информации о рисках. Избыток информации эквивалентен ее полному отсутствию». И вслед за ним многие эксперты указывают: причина нынешнего кризиса в том, что американский рынок развил очень сложную систему деривативов и таким образом породил возможность поддерживать крайне рискованные сделки, перекладывая риски на других агентов.
Думаю, в результате будут установлены жесткие ограничения на производные инструменты. Во-первых, произойдет чисто стихийное упрощение финансовых инструментов. Инвесторы будут неохотно покупать ценные бумаги, риск приобретения которых плохо оценивается. Во-вторых, упрощение пойдет в силу усиления контроля. В дальнейшем при создании новых финансовых инструментов надзорные органы будут следить, чтобы их использование не вело к увеличению рисков. Можно ожидать дальнейшего сокращения объемов торговли производными ценными бумагами. Думаю, эти объемы не восстановятся в течение длительного времени. Кроме того, финансирование примет более непосредственный характер, в частности большую роль будут играть прямые иностранные инвестиции. Впрочем, даже они не всегда полезны.
Деньги в трубу
- Как, на ваш взгляд, финансовый кризис отразится на российской экономике?- Последние годы мы очень быстро росли, и постоянно шли споры - за счет нефти или не за счет нефти. Если буквально, говорить «за счет» - вроде бы неправильно: производство нефти за эти годы почти не увеличивалось, а другие отрасли демонстрировали значительный рост, к примеру сфера услуг, строительство и даже отдельные подотрасли машиностроения. Но если все-таки посмотреть глубже, то выясняется, что доходы от экспорта сырья играли решающую роль, хотя и не прямым образом. Они способствовали расширению производства по трем каналам. Во-первых, добывающие компании вкладывали не только в добычу, но и в смежные отрасли. Во-вторых, увеличивались доходы населения и, значит, спрос на потребительские блага. Наконец, нефтяные доходы шли в бюджет и позволяли ему наращивать государственные инвестиции.
Сейчас этот процесс пойдет в обратном направлении. Цена нефти уже не вернется к прежним значениям. До какого уровня она упадет, не очень ясно. Долгосрочный график динамики нефтяных цен за последние полвека показывает, что их базовый уровень в приведенных значениях 2006 года - порядка 20 долларов. Конечно, никто не умеет прогнозировать цены на нефть. Но нельзя исключить, что цена нефти может на длительный период оказаться не только в районе 50 долларов, но и в районе 30. В этом случае двигатель роста, который позволил нам в последнее время увеличивать ВВП темпами 7 - 8% в год, просто прекратит существование.
Кстати, из-за падения доходов нам в ближайшее время предстоят потрясения на рынке недвижимости. Здесь сложилась особая ситуация. Даже если бы не произошел мировой кризис, у нас через некоторое время должен был бы лопнуть пузырь на рынке жилья. Его масштабы, конечно, различны в регионах и в Москве. В столице около 30% всех строящихся квартир приобретались инвесторами для перепродажи. То есть люди покупают квартиры не как благо, а как аналог акции. А это порождает пузырь, и рано или поздно он должен лопнуть. Тем более наши банки и ипотечные компании действовали ровно по тому же принципу, что и американские - выдавали кредиты, не обращая внимания на кредитоспособность заемщика. Тут сыграл роль и политический фактор - правительство требовало развивать ипотечное кредитование. В итоге, когда начался кризис, ему пришлось выделить АИЖК 60 млрд долларов, чтобы хотя бы как-то развязать ситуацию на ипотечном рынке (о дополнительных 200 млрд долларов мы узнали после интервью. - Ред.). Эта похожесть действий российского и американского правительств очень настораживает. Мы по-прежнему пытаемся копировать действия развитых экономик, и это не может не привести к серьезным ошибкам.
- Политика поддержки проблемных отраслей деньгами из Стабфонда себя не оправдывает?
- Весь старый механизм роста себя исчерпал, а нового пока не придумано. При этом мне кажется, что насыщение рынка деньгами, которое сейчас происходит по разным каналам, не создаст такого механизма; оно может только замедлить кризисные явления. Мы уже знаем, что реакция рынка на такие меры отчасти даже негативна. Мы насыщаем экономику деньгами, на эти деньги покупаются доллары, которые выводятся из страны. Ничего хорошего в этом нет, это просто увеличивает потенциальную инфляцию.
Краткосрочные меры могут быть разными, но я хотел бы сказать о долгосрочных. Нужно задуматься над более общей проблемой: за счет чего страна, которая не является передовой, может догнать развитые страны? Какие у нее могут быть преимущества? Пожалуй, единственный ясный ответ на этот вопрос дал известный экономист Александр Гершенкрон. Он писал о преимуществе отсталости - возможности заимствовать технологии и институты, которые развиты передовыми странами. Почему это шанс? Потому что занимать их, хотя и сложно, все же проще и дешевле, чем создавать новые. Были даже специальные подсчеты: технологии - примерно втрое.
- В принципе все институты наша экономика так или иначе заимствовала на Западе. В чем ошибка?
- Основная наша ошибка (как, впрочем, и большинства других развивающихся стран) - в стремлении заимствовать слишком продвинутые институты, которые в наших условиях эффективно функционировать не могут. Вспомним пятиуровневую шкалу подоходного налога, рынок ГКО, рыбные аукционы и тому подобные вещи. Я думаю, мы поспешили с развитием финансового рынка, это инструмент тонкой настройки, острая потребность в котором возникает на стадии быстрого инновационного развития. Не случайно бурное развитие финансовых рынков в Европе имело место в 1980-е годы, когда развитие стало основываться на высоких технологиях.
Но если мы опираемся не на принципиально новые технологии, а заимствуем уже готовые (хотя заимствование предполагает сложную работу по модификации), то финансовые рынки не так необходимы. Как, кстати, и венчурные фонды, которые являются агентами финансового рынка: основа работы венчурного фонда - покупка акций перспективного проекта на ранней стадии и продажа на стадии, когда проект обнаруживает эффективность. В первую очередь нужна надежная банковская система, которая у нас так и не создана. У нас нет механизма эффективного кредитования. Кстати, есть даже работы, которые показывают, что преждевременное развитие финансовых рынков мешает развитию банковской системы. Если для компании сравнительно легко получить деньги на финансовом рынке, то у банка отсутствуют стимулы к мониторингу заемщика.
Пора укреплять банки
- В чем конкретно выражается слабость нашей банковской системы?
- В том, что она мало кредитует производство. У нас значительная часть средств накапливается в виде золотовалютных резервов и бюджетных фондов. Это не совсем нормальная ситуация, когда частный сектор испытывает потребность в кредитах и занимает на западном рынке. Если мы накапливаем резервы, мы продаем ресурсы и не полностью используем полученную выручку, значит, несем реальные потери. Один из довольно неожиданных выводов состоит в том, что огромный уровень резервов даже при хороших фундаментальных показателях не спасает от драматического бегства капитала. Казалось бы, мы накопили столько, что инвесторы от нас никогда не убегут. Но так лишь казалось... Накопление резервов - вещь необходимая, но в разумных объемах. Если бы полученные от продажи деньги в большей мере использовались на кредитование бизнеса, он не был бы вынужден занимать на международном рынке, и оснований для кризиса в России было бы гораздо меньше.
Чтобы резервы не накапливались избыточно, надо было создавать модернизационные проекты, которые предъявляли бы спрос на валюту. Сейчас у нас уже не будет такого притока валюты, но рецепт, на мой взгляд, остается - необходимы модернизационные проекты, которые могли бы стать основой для роста. Нужно поддерживать конкретные проекты, а не просто удерживать фирмы на плаву.
- То есть вы предлагаете, чтобы резервы использовались напрямую для финансирования проектов предприятий?
- Да, и для этого необходима работо-способная банковская система, которая кредитовала бы предприятия. И, кроме того, должно быть налажено взаимодействие государства, бизнеса и общества, взаимодействие, в процессе которого возникали бы модернизационные проекты. А банковская система нужна для обслуживания инвестиционных проектов. Банк - это орган, который может напрямую контактировать с конкретными заемщиками, определяя их конкурентоспособность, выясняя, насколько их проекты эффективны. Это очень важная функция банка, которую финансовый рынок в наших условиях выполнять не в состоянии.
- Сейчас, когда банки эту функцию выполняют плохо, может, лучше давать деньги напрямую реальному сектору?
- Без банковской системы мы все равно не обойдемся. Раньше у банков были альтернативные возможности заработка, в частности спекуляция на финансовых рынках. А вот крупные и надежные проекты, которые они могли бы финансировать, отсутствовали. Эти обстоятельства и мешали развитию банковской системы.
- Возьмем машиностроение: 80% фондов изношены, и даже есть проекты модернизации. Но банки денег не дают: рентабельность низкая, сроки окупаемости высокие.
- Иногда риски, с которыми сталкиваются банки, слишком высоки, и в этом случае нужно вмешательство государства. Не обязательно прямое финансирование, иногда можно просто выдать определенные гарантии. Очень важно, чтобы политика правительства была предсказуема. «Эксперт» публиковал интервью с руководителем одной крупной нефтяной компании. Так менеджер сказал, что они вышли с проектом развития нефтеперерабатывающей отрасли в правительство, а там не проявили особого интереса. Похвалили, и все. Тогда нефтяники решили, что без гарантий правительства они строить новые заводы не будут. А ведь создание мощной нефтепереработки - это логичный путь развития для нефтедобывающей страны.
- Насколько выгодно заимствовать технологии на Западе. Да и многие компании, к примеру Alstom и Bombardier, не хотят передавать технологии российским партнерам.
- В каждом случае это проблема выбора. Есть самые разные каналы и способы заимствования. Вы можете купить патент или право на использования технологии, организовать совместное предприятие или купить предприятие за рубежом.
В большинстве случаев совершенно ясно: создавать свое - дороже. Чтобы процесс заимствования был выгоден, нужна поддержка государства. Одно дело, когда отдельная фирма покупает патент и хранит новую технологию в секрете, чтобы получить преимущество над конкурентами, другое - когда государство помогает приобрести патент и стремится к тому, чтобы новая технология была доступна всем.
У нас созданы многочисленные институты развития - технопарки, свободные экономические зоны, информационные центры и т.п. Их деятельность надо скоординировать и ориентировать на заимствование технологий.
- Сейчас выдвигается множество предложений в части государственной политики. А какая стратегия для бизнеса оптимальна?
- Недавно я был на организованном «Экспертом» конгрессе быстрорастущих компаний среднего бизнеса - так называемых «газелей». Ряду компаний действительно удалось создать новые технологии, но продают они свою продукцию за границу. Это типичная ситуация для тех наших (немногих) фирм, которые развиваются на принципиально новых технологиях: они обнаруживают, что внутри страны их продукция не находит спроса. Изобретения надо приветствовать, но сейчас это не путь для большинства. А большинство хорошо развивающихся фирм заимствуют, причем не всегда самое передовое - отбирают то, что сейчас выгодно, что может быть модифицировано и внедрено. Я думаю, это общий рецепт.
Благодарим за помощь в организации интервью экономический факультет УрГУ им. А.М. Горького