Нерыночная строчка
Уральская швейная промышленность постепенно восстанавливается. Однако отрасль развивается крайне медленно: большинство фабрик едва окупают производство. Толчок к развитию может дать выход на открытые рынки
После первой попытки связаться с небольшой швейной фабрикой в Челябинске у меня опустились руки. Молодой человек на том конце провода за полминуты описал ситуацию, причем во всей швейной отрасли сразу:
- Вы знаете, предприятия здесь давно уже нет. Оно фактически перестало существовать еще в перестройку. Остался один цех, он шьет спецодежду, а остальные помещения сдаются под офисы и торговлю...
Экономический кризис рубежа веков серьезно ударил по текстильным и швейным предприятиям Уральского региона: с 1990 по 2003 год выпуск, к примеру, трикотажных изделий сократился на 50 — 95%. Около половины фабрик обанкротились и закрылись, имущество было распродано. И хотя в последние два года объемы производства швейной продукции в регионе заметно увеличиваются, темпы роста этого сегмента — одни из самых низких. Главная причина — работа вне рынка.
Нестандартный рост
Объем производства швейных изделий на Урале растет с 2003 года. При этом темпы во всех субъектах региона разные: лучшие показатели в Свердловской, Челябинской областях и Пермском крае; Тюменская область и Башкирия — в аутсайдерах. Суммарный объем отгруженных уральскими текстильными и швейными предприятиями товаров по итогам девяти месяцев прошлого года составил в денежном измерении 8,5 млрд рублей: это только 0,4% от общего по обрабатывающим отраслям региона.
Оживление швейной промышленности в последние четыре года обеспечено финансовой поддержкой областных и федеральных властей и реализацией в некоторых субъектах целевых программ восстановления легпрома. Так, из бюджета Челябинской области для компенсации части процентов по кредитам коммерческих банков, привлекаемых швейными фабриками, ежегодно выделяется 15 млн рублей. В Удмуртии в 2006 году ряд предприятий на конкурсной основе получили трехлетний бюджетный кредит на перевооружение производства под 10% годовых (средняя ставка по кредитам в отрасли — 13 — 15% годовых), в 2007-м из бюджета только на переподготовку специалистов для предприятий отрасли направлен миллион рублей. В Тюменской области в рамках программы «Основные направления развития промышленности и лесного хозяйства на 2007 — 2008 годы» фабрикам компенсируют две трети ставки рефинансирования ЦБ РФ, часть затрат на организацию и участие в выставках, ярмарках, затраты на рекламу в СМИ.
«На эти деньги мы купили несколько дорогих машин для пошива изделий из тяжелых тканей», — подтверждает Елена Коломейцева, директор тобольской фабрики «Ситцевый край» (производство детского белья, одежды для взрослых, верхней и спортивной одежды).
Однако, несмотря на комплексную поддержку властей, швейные предприятия даже в рамках одной области развиваются неравномерно. Это не позволяет говорить о системном восстановлении отрасли. По словам заместителя начальника управления инвестиционной политики Тюменской области Владимира Катунцева, работу около трети предприятий региона можно признать активной (примеры: «Евротекс», «Ситцевый край», «Плюшевый рай»), еще трети — стабильной (Ялуторовская и Тобольская швейные фабрики). Доля убыточных производств — около 40%. В Челябинской области быстро растет только чебаркульская фабрика «Пеплос». В Башкирии более 60 крупных и средних швейных и текстильных предприятий, однако, по данным первого заместителя министра промышленности, инновационной и инвестиционной политики республики Роберта Вагапова, объем продукции в основном формируют 15 фабрик: на их долю приходится 72%. Ведущие — нефтекамское производственное объединение «Искож» и Ишимбайская фабрика трикотажных изделий. Мощности наиболее успешных фабрик загружены на 85 — 90%, «выживающих» — на 30 — 40%. Разрыв связан с тем, какие заказы предпочитает искать и отрабатывать предприятие.
Униформисты
Есть три источника формирования объемов работ уральских швейных производств: госзаказ (форменная одежда для ведомств, оплачивается из средств федерального бюджета), бизнес-заказ (пошив спецодежды для частных предприятий) и работа на открытый рынок. Причем тенденция очевидна: в аутсайдерах предприятия, руководители которых не готовы уйти от советской системы выполнения крупных однотипных заказов.
Два первых способа наполнения портфеля заказов приносят фабрикам минимальный доход и не позволяют развиваться. Одна из ключевых причин — специфика оплаты. «МВД, например, переводит деньги только по факту поступления товара на базу и его проверки, — рассказывает директор Троицкой швейной фабрики (Челябинская область, работает только на госзаказ) Елена Мохонько. — Нам приходится производить продукцию на собственные или кредитные деньги. В связи с этим на предприятиях возникают финансовые проблемы, оборотных средств практически никогда не бывает. Денег едва хватает, чтобы покрыть текущие затраты, ни о каком развитии речи быть не может».
«Работать с госзаказами крайне невыгодно: государство готово платить за такие товары цену ниже рыночной закупочной стоимости аналогичной продукции. Медицинский халат, сшитый по всем нормам госзаказа (определенная ткань, фурнитура, крой), стоит условно 100 рублей, а государство хочет, чтобы я его продала за 90 рублей», — рассказывает Елена Коломейцева. Рентабельность таких производств не более 10 — 15%. Это позволяет только сводить концы с концами.
Заказы от бизнес-структур более рентабельны: 30 — 50%. Все вроде красиво: заказчик обычно предоставляет эскизы, ткань, фурнитуру, вовремя платит. Однако непривыкшие работать в рынке швейники страдают от собственной немобильности. Директор фабрики «Престиж 2» (Екатеринбург, 40% объема производства — спецодежда, остальное — пошив мужских сорочек, постельного белья, халатов для розничного рынка) Светлана Татарникова сетует:
— Заказы даже на дорогую корпоративную одежду для банков, сферы развлечений и услуг, автоцентров не могут полностью обеспечить объем работ на долгий срок. Например, мы уже не первый год отшиваем униформу для одного из екатеринбургских автодилеров. Но он открывает свои автоцентры нерегулярно, поэтому бывает, что партию спецодежды надо отшить раз в месяц, а бывает — раз в три месяца. И заказ у них — то на пять комплектов формы, то на 2 тысячи.
Выполнение спецзаказов дает предприятиям средства для развития, но руководители фабрик уверены: только на них обеспечить рост отрасли невозможно. «Предприятие, которое шьет лишь спецодежду, становится рабочей силой для удовлетворения текущих потребностей бизнеса», — говорит Светлана Татарникова.
«Тенденция массовой специализации уральских швейных фабрик на производстве спецодежды — это уход в сектор, где требования потребителя минимальны, а обновление ассортимента и мода вообще отсутствуют. Это свидетельство не роста, а деградации нашей легкой промышленности», — утверждает генеральный директор Свердловского камвольного комбината Игорь Васильков.
...И конформисты
Наиболее перспективное направление для швейников — специализация на производстве для широкого рынка: потребительские возможности населения ежегодно растут. Примеры работающих в этом сегменте предприятий показывают: ориентация на потребителей позволяет фабрикам при определенных условиях поддерживать высокий уровень рентабельности, создавать узнаваемые бренды.
Самый яркий пример динамично швейного предприятия, ориентированного на розницу, — фабрика «Пеплос» (специализируется на производстве мужских костюмов). Запустили ее в 1970 году, в 90-е она, как и большинство предприятий отрасли, пережила спад. В 1997 году, чтобы поднять производство, новое руководство вложило в оборот собственные средства. Деньги не только окупились, но и позволили открыть несколько первых собственных магазинов. С подключением розницы выручка «Пеплоса» увеличилась. Далее фабрика сделала ставку на создание торговой сети в городах с населением более 30 тыс. человек. Во всех точках продаж была установлена единая торговая наценка — 25%. В итоге с 1999 года пошла прибыль, которая позволила «Пеплосу» покупать хорошие расходные материалы и новые машины у ведущих мировых фирм (подробнее см. «Время шить дорогие костюмы», «Э-У» № 25 от 07.07.03). Сегодня фабрика в день производит 500 костюмов и 300 брюк под двумя торговыми марками — «Peplos» (демократичные модели) и «Majestic Legate» (костюмы для торжественных случаев). Продукция продается в пяти десятках фирменных магазинов по всей России.
Еще один пример роста — тобольская фабрика «Ситцевый край», созданная с нуля четыре года назад. Ее продукция изначально ориентировалась только на потребительский рынок. Елена Коломейцева:
— Наша фабрика появилась не со швейной машинки, а с магазина. У нас была точка продаж, для которой мы закупали одежду и текстиль в Иваново. Но качество продукции было очень низкое и некоторые вещи нам приходилось перешивать на месте. Так у нас появилась первая машинка, потом вторая. Мы начали шить самое простое — постельное белье. А позднее отказались от ивановской продукции и стали сами выпускать одежду. Сегодня на нашем производстве работает 50 человек, в торговле — 20. Ассортимент совершенно разный: от халатов до зимних курток. Рентабельность — от 30 до 40%. Для успешной торговли на открытом рынке нужно уловить, что интересно покупателю, рынку, и не завышать цену ради наживы.
Примеры высокорентабельных фабрик, сумевших отвоевать место на потребительском рынке, пусть даже на территории одного города, единичны. Всего, по данным профильных министерств и ведомств субъектов Уральского региона, доля товаров местного производства в общей структуре текстильной и швейной продукции, реализуемой на территории Урала, — 15 — 20%. «Это официальные данные, — отмечает директор Верещагинской трикотажной фабрики (Пермский край) Елена Перцева. — По неофициальным, и того меньше. Все остальное произведено за рубежом, главным образом в Китае». При этом, по статистике, обороты розничной торговли непродовольственными товарами в субъектах Уральского региона за прошлый год выросли на 16 — 32%, доля продаж швейных изделий и верхнего трикотажа в общем обороте розничной торговли не снижается.
От кутюр от China
Главная проблема выхода на открытый рынок — низкая конкурентоспособность товаров по сравнению с аналогами из Азии, преимущественно из Китая. Уральская продукция не может конкурировать по двум основным показателям: уровню цен и соответствию потребностям рынка.
Высокая конечная стоимость произведенных на Урале товаров возникает по ряду причин. Одна из них — большое количество посредников. Они увеличивают конечную стоимость одежды на 100 — 200% (см. схему). «За счет того, что мы все реализуем через собственную розничную сеть, избегая перекупщиков, цена на наши товары сравнительно низкая и на полках они не залеживаются. Например, наш топик в рознице стоит 185 рублей. А такой же китайский — 500. Недавно мы решили запустить производство лыжных костюмов. Обсчитали себестоимость: костюм вместе с шапочкой у нас в рознице будет стоить 1,6 — 1,8 тыс. рублей.
А перекупщики накрутят до 250%, и наши костюмы будут лежать. Потому что для торгашей главное — получить максимальную прибыль, а для нас — как можно быстрее вернуть деньги в оборот», — объясняет разницу подходов к продукции производителей и магазинов Елена Коломейцева.
Кроме внешнего фактора удорожания продукции, есть и внутренний — высокая стоимость рабочей силы в крупных городах. Минимизировать издержки можно за счет перенесения основного производства в областную глубинку, туда, где рабочая сила дешевле. Светлана Татарникова: «В Екатеринбурге швея меньше чем за 15 тыс. рублей работать не пойдет. Она за те же деньги лучше за прилавком магазина будет стоять, чем спину гнуть и глаза портить. А для провинции 5 — 7 тыс. рублей — большие деньги, за которые девочки готовы работать на фабриках с утра до вечера».
Проблема вторая — несоответствие устаревших технологических возможностей производителя (о дизайнерской отсталости — отдельный разговор) возросшим потребностям покупателя. На предприятиях до сих пор используется оборудование, ориентированное на массовый пошив. «Для потребительского рынка нужно часто обновлять коллекции. А представьте, что значит для крупного производства кроить по 15 — 20 штук. Да у меня настил ткани для раскроя идет минимум на 35 — 40 единиц», — говорит директор Коркинской швейной фабрики (Челябинская область) Валентина Зыкова. Чтобы модернизировать оборудование, нужны хотя бы минимальные оборотные средства. У многих их просто нет.
Проблему необходимости технического перевооружения швейных предприятий признают на всех уровнях власти. По возможности пытаются помочь. «В 2006 году объем привлекаемых средств на обновление и модернизацию основных фондов составил по России 1,7 млрд рублей, — рассказывает министр промышленности и транспорта Удмуртии Леонид Курочкин. — Но для достижения видимого результата нужно, по оценке Минпромэнерго РФ, минимум 4 млрд рублей. Именно из-за недостатка финансирования швейные фабрики не могут проводить модернизацию, что делает их товары неконкурентоспособными».
Одновременно с федеральными программами поддержки легпрома практически во всех субъектах Уральского региона разработаны меры оказания финансовой помощи. Однако, как показал опрос «Э-У», большинство руководителей фабрик, особенно расположенных в глубинке, о таких системах финансирования ничего не слышали. А если и знают — то не участвуют в конкурсах. На наш вопрос: «Почему?» большинство директоров старой закалки ответили: «Нужно собрать так много документов, что отпадает все желание этим заниматься». Отметим, что те фабрики, где у руля молодые, мобильные менеджеры, не упускают возможности получить государственные субсидии. До тех пор, пока руководители швейных предприятий будут ориентироваться на не требующие дополнительных творческих и финансовых затрат казенные заказы, отрасль вряд ли получит развитие.
