Самооборона и шантаж

До кризиса кредиторы компаний обращались в суды уже в крайней степени раздражения, когда объемы задолженности партнеров и клиентов зашкаливали за пределы стоимости активов, или если собственники не предпринимали никаких действий, чтобы вернуть долг, а то и сознательно уходили от выполнения обязательств. Сейчас подача заявления о возбуждении процедуры банкротства стала орудием давления на должника. Типичный пример - история «Астон Групп»: налоговая инспекция дважды подавала заявление в арбитраж, чтобы взыскать незначительные (несколько миллионов рублей) по сравнению с имеющимися активами долги.

Вторая характеристика новой волны - так называемое самобанкротство: заявление, поданное от имени собственников или менеджеров компании. Безусловно, такие случаи бывали и в «мирные» времена, но это, во-первых, были действительно «случаи», а во-вторых, они появлялись тогда, когда нужно было ликвидировать умирающее предприятие, активы с которого фактически уже были выведены. Сейчас это стало массовым явлением в отношении вполне еще живых компаний. Обычно цель такого иска заключается в том, чтобы, заморозив долги, получить передышку для оздоровления. При этом, как показала практика, такой метод нередко используется просто для подстраховки, когда масштабы проблемы еще не столь велики, чтобы идти в суд. Именно поэтому арбитражный суд отказал екатеринбургскому девелоперу «Гринвилль» во введении процедуры банкротства, посчитав, что для этого нет экономических оснований. И таких примеров - масса.

Главная причина нынешних банкротств - слишком высокая долговая нагрузка и неспособность менеджмента управлять ею в условиях нестабильности. Невозможность перекредитоваться, к чему за годы роста так привыкли предприниматели, просто выбила их из колеи. Это характерно для абсолютно разных отраслей экономики. На Урале показательными стали банкрот­ства в сегментах, наиболее сильно зависящих от общей, в том числе внешнеэкономической конъюнктуры, - в недвижимости, металлургии, машиностроении и банковском секторе.

Расстроились

Первый обанкротившийся девелопер на Урале, компания «КИТ-Кэпитал», появился уже в январе этого года. За ним последовали многие, в том числе известные в регионе игроки: «Уралмедьстрой-1» (входит в УГМК-холдинг), «Академ-Град» (застройщик одного из проектов комплексного освоения территории на 3,5 млн кв. метров жилья в Свердловской области), «Мегаполис», холдинговая компания «Лидер» (в 2008 году заявляла множество крупномасштабных проектов в Екатеринбурге, поддержанных муниципальными и региональными властями). Оставим в стороне внешние факторы, связанные с падением спроса и удорожанием денег, и попробуем привести фундаментальные причины бедственного положения застройщиков.

Первая и главная - длинные строительные проекты финансировались за счет коротких банковских кредитов. Такая практика была распространена особенно в сегменте коммерческой недвижимости, которая практически на 100% строилась на заемные средства. На волне стремительного роста рынка рискованная стратегия работала: затраты отбивались максимум за два года. Кризис показал порочность схемы: падение спроса и удорожание кредитов не позволили застройщикам обслуживать взятые обязательства. Сегодня, по словам председателя совета директоров «Корин холдинга» Андрея Бриля, выплаты банкам составляют 30 - 50% себестоимости квадратного метра коммерческой недвижимости. Да, кредитный рынок чуть ожил и банки вроде готовы рефинансировать заемщиков. Но это в лучшем случае кредиты под 20% годовых и максимум на пять лет. А по подсчетам самих строителей, чтобы не уйти в убыток, они могут обслуживать кредиты стоимостью не более 11 - 12% годовых и сроком свыше десяти лет.

Вторая причина провала - отсутствие качественной аналитики для прогнозирования спроса. Многие девелоперы принимали решение о реализации проектов, исходя из собственных представлений о прекрасном. Сейчас очевидно, что торговые центры площадью по 20 - 50 тыс. кв. метров невостребованы: срок их экспозиции может превышать год, а заполнить офисное здание более 5 - 6 тыс. кв. метров крайне сложно. Но на стадии проектирования эти вопросы инвесторов волновали мало.

Третья причина - отсутствие ценовых ориентиров. Никто из застройщиков до кризиса и не думал делиться с другими игроками схемами ценообразования. Стоимость недвижимости примерно одинакового класса могла отличаться в разы. В итоге арендаторы массово мигрировали из дорогих помещений в дешевые, но примерно такого же уровня качества. Самые жадные девелоперы остались у разбитого корыта.

Четвертая причина вытекает из третьей - демпинг. Когда кризис ударил по доходам собственников коммерческой недвижимости, они не нашли ничего лучше, как резко сбросить цены. Некоторые стали работать по нулевым ставкам аренды, взимая плату только за коммуналку. Это поломало всю конкурентную среду на рынке, вынуждая владельцев демпинговать и работать на грани себестоимости.
Пятая причина - отсутствие стандартов работы управляющих компаний и стандартов строительства недвижимости. Один склад класса А мог разительно отличаться от второго того же класса, а продавались они по одной цене. Итог - та же миграция клиентов.

На наш взгляд, корень проблем лежит в разобщенности профессиональных игроков рынка недвижимости. Именно из-за этого рынок потерял ценовые ориентиры и не мог выработать необходимые стандарты в условиях кризиса, что способствовало резкому ухудшению финансового положения участников. Следствием и стали массовые банкротства.

Износились

Долговая нагрузка предприятия базовой отрасли экономики региона - металлургии - была также достаточно высока. Мало того: пик финансового кризиса совпал по времени еще и с резким падением цен на металлы на мировых рынках. Однако большинство менеджеров металлургических компаний и холдингов продемонстрировали неплохую профпригодность. В итоге в начале ноября 2008 года подать заявление о банкротстве была вынуждена всего одна компания - группа «Эстар» (общий долг - 1,5 млрд долларов).
На территории Урала находятся два завода группы, производящие спецстали - Златоустовский (Челябинская область) и Нытвенский (Пермский край). Они попали в тяжелое положение с самого начала кризиса: основной объем их сбыта приходится на внутренний рынок, а потребителями являются наиболее просевшие компании машиностроения, автомобилестроения и кабельной промышленности. Кроме того, эти активы характеризуются высоким износом основных фондов (ЗМЗ - один из немногих метзаводов России, где сталь до сих пор плавят мартеновским способом). С весны оба предприятия практически стояли, поэтому уже в мае-июне собственники решили взять передышку. Правда, в удовлетворении иска со стороны самого ЗМЗ суд отказал, не найдя для этого оснований, однако процедура была запущена по заявлению кредиторов.

Не удалось с ходу обанкротить себя и Нытвенскому заводу: по решению Федерального арбитражного суда Уральского округа наблюдение было приостановлено. Тогда кассационную жалобу подал Минпромторг РФ (государству принадлежит 25% акций предприятия), и спустя шесть месяцев процедуру наблюдения все-таки запустили.

Забуксовали

Предприятия машиностроения держались дольше всех: они по инерции выполняли заказы прошлых лет. Но к весне объемы производства упали на 70%. И вот тогда кредиторы пошли в суд с намерением как можно быстрее вернуть долги. Так, УГМК-холдинг требовал признать несостоятельным Уральский приборостроительный завод за долг в размере 30 млн рублей, правда, после нескольких заседаний стороны пошли на мировую и долг был погашен.

Типичны и причины самобанкротств. Друг за другом в суд на банкротство собственных предприятий подали владельцы удмуртского ИжАвто - допустил дефолт по облигациям и полностью лишился заказов и оборотных средств, а вслед за ними и монополист на российском рынке гидравлики Пневмостроймашина - трехкратное падение объемов заказов.

Интересно, что на фоне кризиса в отрасли появились попытки использования процедуры банкротства для решения давних внутрикорпоративных конфликтов.

В частности, такие сценарии были разыграны на Егоршинским радио- и Баранчинскиом электромеханическом заводах (оба - Свердловская область).

Потенциальными банкротами в машиностроении стали в первую очередь те, кто активно вкладывал в техперевооружение. Они взяли на себя непомерную долговую нагрузку, но на фоне резкого снижения объемов продаж не смогли получить прибыль, заложенную в инвестпроектах и предназначенную на погашение банковских кредитов. По нашим оценкам, в сложной ситуации оказались около 60% предприятий отрасли на Урале. Одни держатся благодаря тому, что входят в состав государственных оборонных комплексов, другие - частных многопрофильных холдингов. Третьих пока спасает традиционный статус «социально значимых для региона» и лоббистская поддержка властей.

Недостраховались

Банковский сектор, в большинстве выступающий тем самым кредитором, от позиций которого зависели банкротства в реальном секторе, сам стал жертвой кризиса. Правда, причины и последствия банкротств здесь несколько отличаются. Поводом для банкротства выступает отзыв лицензии со стороны регулятора, вызванный неспособностью банка выполнять обязательства и операции. Фактически это означает уход банковского учреждения с рынка. Там, где дела еще можно поправить, вступает в игру Агентство по страхованию вкладов, у которого есть полномочия ввести в банке процедуру санации.

Десять банкротств - такова цена нынешнего кризиса для банковского сектора региона. Первая волна отзыва лицензий у банков на Урале началась осенью 2008 года. Ее спровоцировала паника среди вкладчиков: отток средств со счетов частных лиц в сентябре - ноябре 2008 года наблюдался у всех без исключения групп банков: частных федерального масштаба, дочерних иностранных, государственных и региональных. Другое дело, что доступ к государственным средствам, выделенным для стабилизации банковской системы, был неодинаков. Именно этот фактор и обусловил уровень потерь: если три первые группы банков смогли поддерживать ликвидность благодаря деньгам Минфина и ЦБ, то банки региональные рассчитывали исключительно на свои силы, вернее, на силы своих акционеров. К примеру, в Тюменской области вкладчики практически одновременно бросились снимать деньги со счетов Тюменьэнергобанка и Запсибкомбанка. Но в случае с Запсибкомбанком два губернатора - Тюменской области Владимир Якушев и Ямало-Ненецкого автономного округа Юрий Неелов (эти субъекты федерации в совокупности владели небольшой долей) - отреагировали на опасность моментально, срочно объявив о проведении дополнительной эмиссии. Тем самым лидеры территорий показали вкладчикам, что держат ситуацию под контролем, что и позволило снять ажиотаж. У Тюменьэнергобанка аналогичной поддержки не оказалось и после нескольких безуспешных попыток продажи он лишился лицензии.

Вторая волна банковских банкротств началась в первом квартале 2009 года. Резкое ухудшение показателей было вызвано уже неспособностью менеджеров и акционеров контролировать ситуацию. Не случайно эта волна связана с наибольшим числом скандалов, судебных разбирательств и уголовных дел. Так, заявления о возбуждении уголовных дел друг на друга почти одновременно подали владельцы обанкротившегося пермского банка «Каури». Все рекорды побило дело екатеринбургского банка «ВЕФК-Урал», в результате развития которого за решеткой оказались два человека - председатель правления банка «ВЕФК-Урал» Ольга Чечушкова и управляющий отделением Пенсионного фонда России по Свердловской области Сергей Дубинкин.

В целом количественные потери банковского сектора оказались не так велики, как прогнозировали эксперты: на долю десяти обанкротившихся банков Урала на 1 июля 2009 годаприходилось всего 4,8% совокупных активов самостоятельных банков региона.

Взгляд вперед

Продолжится ли в 2010 году рост числа банкротств?

В банковском секторе причин для усиления тенденции не видно. Скорее, это будут единичные случаи, связанные либо с низким уровнем качества менеджмента, либо с позицией собственников, которые могут просто утратить интерес к бизнесу. Кроме того, с рынка может уйти незначительная часть учреждений из-за увеличения требований к капиталу (не менее 90 млн рублей), которые вступают в силу с 1 января 2010 года, однако это будут очень мелкие банки, занимающие последние строчки рейтинга: на данный момент на Урале таких всего девять. Безусловно, риски ухудшения финансового положения банков есть. Прежде всего они связаны с наличием в кредитных портфелях плохих долгов. Однако, по данным аналитического центра «Эксперт-Урал», к концу года просроченная задолженность перестала расти. И если правительство и ЦБ предпримут реальные действия по расчистке и списанию плохих долгов, вероятнее всего, массовых разорений банков удастся избежать.

А вот будущее строительной отрасли - туманно. С определенной долей точности можно сказать только, что рынок недвижимости в ближайшие три-четыре месяца ждет затишье. В ноябре впервые во всех регионах Урала перестала падать цена на жилье и аренду коммерческой недвижимости. В Екатеринбурге в первом сегменте даже произошло повышение, правда, незначительное (0,5%). Учитывая зимний неделовой сезон, «тихая» тенденция, вероятно, сохранится до конца первого квартала 2010 года. Это позволяет надеяться на то, что число банкротств по крайней мере не вырастет.

Больше других пострадает машиностроение: предприятия этой отрасли стоят в самом конце технологической цепочки, и объем заказов, а также возврат инвестиций, будут восстанавливаться у них в последнюю очередь. Понять перспективу отрасли можно, взглянув на объемы производства инструментальных заводов. Это своего рода индикатор. Сегодня станкостроители и инструментальщики делают примерно половину от того, что выпускали в 2008 году. И предпосылок для увеличения поставок нет.

Таблица: Компании, попавшие в процедуру банкротства в 2008-2009 годах

Источник: данные отчетности компаний, сообщения СМИ.
* Для банков прибыль до налогообложения, для прочих - чистая прибыль
** На момент банкротства или ближайшую квартальную дату
*** Выручка и прибыль на за 9 мес. 2008 г.