Made in Russia
 |
| Сергей Воздвиженский Фото: Андрей Порубов |
— Сергей Борисович, наверняка вы часто встречаете сопротивление людей, которые не могут или не хотят мыслить и действовать стратегически. И все-таки не теряете бодрости духа. Откуда этот неисчерпаемый оптимизм?
— В 1950 году я поступил в Московский инженерно-строительный институт, где было очень много ребят, прошедших войну, — офицеров, сержантов, старшин. Они могли выпить, набузить, все что угодно: живые люди. Но при этом оставляли грандиозное впечатление, что человек всего может добиться, если стремится к своей цели. Они очень сильно ценили жизнь, потому что остались живыми, пройдя чудовищное пекло и победив. Для них не было ничего невозможного.
И я получил от них эстафету: на втором курсе стал секретарем комитета комсомола. И исповедовал ту же идеологию всю жизнь. У нас в «Главсредуралстрое» действительно был самый высокий по министерству показатель ввода важнейших объектов народнохозяйственного комплекса.
В дни моей юности страна была бедная, все отдавали под атомную, космическую промышленность, великие стройки коммунизма, как они тогда назывались. Именно тогдашнее мощнейшее движение восстановления страны дало громадный экономический задел, благодаря которому Россия после пятнадцати лет перемалывания, дележа все равно имеет одну из крупнейших экономик мира. Но теперь наша уверенность в себе подорвана: мы проиграли холодную войну, потеряли полстраны и, конечно, не являемся победителями.
— Да и заделы во многом выработали свой ресурс. Фонды, созданные в советский период, безнадежно устарели.
— Конечно, время идет. Но они и сегодня остаются базовыми. Вот представьте себе: не было бы освоенной ЗападноСибирской нефтегазовой провинции, этой крупнейшей кладовки мира, которая соизмерима с кладовой Персидского залива, — значит, надо было бы вести геологическую разведку, бурить новые скважины, прокладывать новые нефтепроводы.
Надо сказать спасибо Косыгину. Именно при его нахождении у власти поднимается вопрос, где развивать новый нефтегазовый комплекс. В районе Каспия, Казахстана, Узбекистана, Туркмении были определены крупнейшие месторождения газа и нефти. Ряд крупных ученых, экономистов выдвигали идею вложиться в юг страны, считая, что именно там мы получим наиболее дешевую нефть, газ, заодно подтянем экономику союзных республик. А в Западной Сибири — тундра, холод, отсутствие дорог, слабая геологическая изученность. И тут нам «повезло». Американцы посадили свои ракеты в Турции, Ираке. Генштаб написал докладную записку в Политбюро: мы допускаем крупнейшую стратегическую ошибку, создавая нефтегазовый комплекс на юге страны, он будет полностью открыт для разрушения ракетными комплексами США и НАТО. Именно тогда, с приходом Косыгина на пост председателя советского правительства, и было принято окончательное решение осваивать Западную Сибирь. И больше оно никогда не пересматривалось.
— Победа, Гагарин, ударные стройки — всем этим, несомненно, стоит гордиться. Но хочется гордиться уже и новыми свершениями.
— Они обязательно будут. В этом уникальная особенность российского народа — подниматься, восстанавливаться и снова удивлять мир. В ленинские времена страну покидает громадное количество деятелей науки, процессы 1937 года — тоже колоссальный удар по самым образованным, умным, активным людям. Гибла творческая и техническая интеллигенция. Королев, Туполев сидели в шарашках. А сколько погибло во время войны! Официальная цифра — 22 миллиона человек. И все равно нация выбрасывала новые силы, которые создавали принципиально новые решения. Вспомним начало 90х: в вузы молодежь не идет, в аспирантуру не идет, из науки бежит. Чтобы выжить, нужно спекулировать, продавать маечки, пирожки и так далее. Но всего несколько лет, максимум 3 — 4 года «пирожковой» экономики — и в вузах вырос конкурс. Количество студентов увеличивается в два раза.
Возьмите «Пермские моторы». Предприятие четыре раза переходило из рук одного собственника к другому. И тем не менее «Пермские моторы» имеют двигатель, равный лучшим мировым образцам. И абсолютно ясно, что через несколько лет мы будем иметь самолеты с очень экономичными, самыми совершенными, надежными двигателями, а корпуса мы умеем делать не хуже любой страны. Как это произошло? Почему эти люди не разбежались, не уехали за границу? А ведь такие предложения были. Почему цеплялись за производство? По законам рынка предприятие должно было умереть давным-давно. А сейчас благодаря ему мы можем обеспечивать газопроводы, которые будут построены в Европу и Китай, газовыми перекачивающими станциями. Начнем обеспечивать наши большие самолеты Ил-76 новыми двигателями, которые превосходят любые грузовые аэробусы.
Давайте посмотрим на энергетику. Энергетическая система подверглась громадным потерям. Но, тем не менее, Энергомашкорпорация создала электростанцию, работающую на магнитных подшипниках, без редуктора. Это совершенно другой КПД. Кто это сделал? Siemens? General Electric? Нет, это сделано нами, сегодня.
Основная наша потеря, причем это потеря целого интеллектуального поколения, исчисляется не в миллиардах долларов, его цена — триллионы. Но «мозги» утекли со знаниями уровня 90х, а сейчас в аспирантуре учатся ребята XXI века, абсолютно иное поколение. Посмотрите, с какой простотой любой десятиклассник управляется с компьютером, просто завидно. И это — главный источник будущего страны.
Да, оно будет трудным, но все зависит от нас. Построим мы в Екатеринбурге до 2012 года Евразийский университет или будем только ходить вокруг да около? Займемся реконструкцией Транссиба, доведем скорость до 150 — 160 км и таким образом создадим мощнейший мост от Дальнего Востока к остальной России? Или будем безвольно смотреть, как Дальний Восток постепенно откалывается от страны? У нас есть деньги, возможности, но мы тянем. Это возмущает, раздражает, это говорит о бессилии людей, которые по долгу службы обязаны этим заниматься.
Конкурируйте качеством
— В прошлом году мне довелось побывать в Америке. Я спросил американских школьников: что может вас удивить в общении с компьютером? Они говорят: ничего, мы его знаем как свои пять пальцев и осваиваем новые технологии с лету. У российских школьников возможности общения с компьютером скромнее. Чем мы в таком случае конкурентоспособнее мощнейшей на сегодня державы?
— Да, мы очень сильно отстали. Например, в машиностроении, станкостроении. Уровень производительности труда на наших машиностроительных заводах на порядок ниже, чем в Японии, Германии, Великобритании. Мы работаем на станках в лучшем случае двадцатилетней давности, они — на станках с программным обеспечением. Но если мы возьмемся догонять, за это время та же Япония уйдет еще дальше. Надо идти на крупные, прорывные сферы. Допустим, мы никому и ни по каким параметрам не уступаем в лазерных технологиях, причем они из научного эксперимента становятся реальностью производства. Почему бы нам не занять здесь особую позицию, скажем, в области обработки металлов?
Наша лазерная отрасль, казалось, была разрушена. Крупнейшие институты, заводы развалились. Но вместо них появились небольшие предприятия, которые, казалось, стали делать лазеры «на коленках». А на самом деле мы получили чрезвычайное разнообразие решений — вплоть до использования лазеров на ранних стадиях опознавания раковых заболеваний, в стоматологии. Созданы десятки различных приборов, которые могут великолепно использоваться в здравоохранении. В свое время мы думали только о мощнейших лазерах, которые резали бы в воздухе ядерные ракеты. А сегодня имеем совершенно иные базовые подходы. Ничего не исчезло, а перешло в другие направления и блестяще раскручивается.
Давайте вернемся к энергетике, которая становится тормозом развития. Чем больше Чубайс будет повышать тарифы (это, безусловно, безобразие), тем быстрее это вызовет переход к новой энергетике, более экономичной, удобной для производства. Если поставить на предприятии газ-дизель с генератором, срезаются транспортные расходы — а это 60% тарифа. Сегодня это позволено только «великим» — Магнитке, НТМК, но завтра, возможно, станет распространенным методом. Другой пример. При транспортировке по большим теплотрассам теряется до 40% тепловой энергии. Так давайте переходить к котельным, рассчитанным на дом, квартал. Более того, это единственный способ выжить при кризисе «большой энергетики». Мы вводим в год генерирующих мощностей на 900 МВт, а Индия — на 20 тысяч, США — на 30 тысяч, а китайцы — на 50.
— Вы говорите: надо не догонять, а занимать уникальные ниши. Но это значит — в чем-то зависеть от других государств, по большому счету от наших глобальных конкурентов.
— Мы действительно живем в едином глобальном мире и должны считаться с этим, уметь работать в этом мире, не запираться за стеной. Если американцы покупают у японцев станки и не видят в этом позора для себя, почему мы не можем поступать так же? Например, нам нечего тягаться с китайцами в их возможностях производить дешевую одежду. Никакой действенной защиты от Китая мы не установим. Европа попыталась поиграть против Китая в прошлом году и опозорилась. Квоты пришлось отменить. Потому что с прилавков исчезли трусики, носочки, рубашки. Европейцам, чтобы отовариваться, пришлось летать в Египет, Саудовскую Аравию. Точно как нашим челнокам.
Так что защищать свою экономику надо, в первую очередь создавая качественный, конкурентоспособный товар. Если российский дизайнер создаст свой инжиниринг, то вполне сможет конкурировать с Китаем. Берите в Китае литье, а в Тайване — чипы и создавайте собственный высокотехнологичный прибор. Так, например, поступает челябинская компания «Метран». Это процветающая организация с великолепной динамикой и завтра — с мировым именем.
Кроме того, в глобальной конкуренции у нас есть мощные аргументы — это прежде всего энергоносители. Их тоже не удастся запереть, это может привести к военным конфликтам с бурно развивающимися экономиками, которые остро нуждаются в наших энергоносителях. Надо договариваться: ребята, давайте жить дружно, мы готовы делиться, но на взаимовыгодных условиях, а не по дешевке.
Страна-производитель
— Американцы довольно спокойно описывают, как в условиях глобализации прощаются с национальной металлургией, автопромом, сельским хозяйством, текстильной промышленностью. Но у них есть «подушка» — развитая индустрия услуг. Боюсь, как бы в нашем случае вступление в ВТО не привело к разорению целых отраслей и массовой безработице. У нас-то такой «подушки» нет.
— Я думаю, Россия за счет индустрии услуг жить не сможет. Это будущее небольших стран, таких как Монако, которым суждено получать большую часть валового продукта за счет пляжей, гостиниц, музеев, казино, ресторанов. Мы же страна-производитель, потому что у нас есть материальный ресурс, данный Богом и историей. Это громадная территория, на которой нужно выращивать пшеницу, ячмень и на их базе развивать мясную отрасль, птицепром. У нас гигантские запасы руды, угля, газа, нефти, урана — это фундамент нашей промышленности. В конце концов, монакские гостиницы построены не из «услуг», а из продуктов материального производства. И в ресторанах кормят тоже отнюдь не воздухом.
Китай такую же свою природу страны-производителя материальных ценностей прекрасно понимает. Там отдают отчет, что на услугах 1,3 млрд жителей не прокормишь. Да, у них есть программы развития и туризма, и общепита. Но главное в программе Китая — достичь превосходства в промышленности. И уже по многим отраслям наш сосед является лидером мирового уровня. Производит треть мировой стали, развивает мощнейшую автомобильную промышленность. На Урале уже работают дилеры, продающие китайские джипы. Мало того, в Челябинской области эти китайские джипы уже и собирают китайские рабочие. Китай производит 60% обуви в мире, порядка 45% цветных телевизоров.
А мы, я думаю, недооцениваем, что являемся крупнейшей страной мира по численности, территории, ресурсному обеспечению. Одна только пресная вода — мощнейший ресурс.
— Чего, между прочим, нет у Китая.
— И в Европе с этим вообще беда. Прямо как в Кувейте: там питьевую воду получают с помощью электролиза и очистки морской воды. В общем, нашим геополитическим, пространственным положением заложено трудиться, создавать материальные ценности, базовые для человечества. Качество жизни определяется в первую очередь такими материальными ценностями, как автомобиль, телевизор, компьютер, да и мобильник, кстати, тоже.
— Но мой телевизор, компьютер, мобильник — все это зарубежного, в том числе и китайского, производства. К 2010 году по всем прогнозам китайцы станут второй сильнейшей экономикой мира, вот они — у нас под боком. Как бы не вышло, что за те несколько адаптационных лет, которые Россия выторговала у ВТО, Китай нас так обгонит, так задавит, что нам этот адаптационный период просто не поможет.
— Да, нам придется пережить большие сложности. Но это лучше, чем изолироваться, отойти на обочину. Тем более что, повторюсь, с нашими гигантскими ресурсами нас все равно в покое не оставят. Да, глобальная экономика не для слабаков. Но если мы не пойдем вместе с сильными, дорогой сильных, потеряем все.
Нам надо производить то, что китайцы производить не могут. У нас огромные леса. На два порядка больше, чем в Финляндии. А доходов — на два порядка меньше. Почему бы государству не раскрутить лесопромышленный комплекс, снизив налоги для лесопромышленных предприятий? Все равно сегодня мы получаем от них копейки. Давайте создадим не три, а сотни три лесопромышленных комплексов.
Если у нас атомная энергетика сильнее китайской, то мы должны вкладывать, чтобы она была еще сильнее, чтобы Китай всегда заказывал реакторы у нас.
Конечно, при наших пространствах без высокоскоростного транспорта делать нечего. Помню, как в 50х я впервые ехал на Урал. Поезд шел 27 часов. Прошло более полувека. Самолет увеличил скорость в пять раз, автомашина — еще больше.
А поезда ходят все с той же скоростью, хотя железная дорога полностью электрифицирована. То есть мы остались в середине прошлого века. Это консервирует всю экономику.
Между тем именно на Урале можно делать и новые рельсы, и новые вагоны.
В декабре под Екатеринбургом прошел испытания уральский электровоз. Нам нужно 3 — 4 тыс. таких электровозов, чтобы они бегали по всей стране. Увеличим скорости перевозок — и масса товаров из Азии в Европу и наоборот пойдет транзитом через Урал. В общем, модернизация железнодорожного транспорта — это для Урала еще один громадный рывок.
Кризис накопительства
— Что, повашему, нам предстоит предпринять, чтоб не оказаться пешкой в глобальной шахматной игре, которую разыгрывают атлантисты, Юго-Восточная Азия, исламский мир?
— Наш главный недостаток — отсутствие стратегии даже на 20 — 30 лет.
У того же Китая ключевые направления определены до 2050 года. Мы боимся заглянуть дальше чем на один-два года. Имеем план бюджета на год и макроэкономические показатели, которые на два года вперед нам рисует Греф. Но макроэкономические показатели — это не стратегия, это не план развития энергетики, промышленности, сельского хозяйства, стройиндустрии, социальной сферы. Это всего лишь арифметика. А краткосрочные упования базируются на привычке к высоким ценам на нефть. Я напомню: такая же привычка погубила сильнейшую державу мира — Советский Союз.
Да, Россия самая богатая страна по минерально-сырьевым ресурсам. По оценкам экспертов, у нас более трети мировых запасов. Но эти богатства большей частью находятся в труднодоступных северных широтах, где жизнь человека, его работа невероятно трудны. Россия самая холодная страна мира, самая большая по территории, с самыми протяженными транспортными путями. Без энергетики — замерзнем, без транспорта — потеряем Дальний Восток, Восточную Сибирь. Не будем осваивать сельскохозяйственные территории — сядем на голодный паек. Как только проявим слабость, у нас отберут и территории, и природные богатства.
— Отсутствие стратегии у правительства — это либо глупость, либо предательство. Третьего-то, помоему, не дано…
— Я не думаю, что много таких, кого заботит только собственное кресло. Но есть слабые люди, которые просто не знают, что и как делать. Рассчитывают, что все само утрясется благодаря нефтяным ценам. Это, конечно, глупо. Я глубоко убежден: если не перетрясти нынешний чиновничий аппарат, мы далеко не уйдем. Сегодня мы имеем неограниченные финансовые ресурсы, бюджетный профицит, стабилизационный фонд и все остальное. Занимаем третье место в мире по золотовалютным запасам, уступаем только Японии и Китаю. Но это ничего не значит, если сидеть сложа руки. Надо не просто иметь золотовалютные запасы, а быть хотя бы десятыми в мире по темпам экономического развития. Только тогда сможем говорить о каких-то реальных достижениях.
— Не хотелось бы заканчивать на грустном. Всетаки вы — неисправимый оптимист. Что сегодня радует вас?
— Иногда — простые вещи. Вот едем в Челябинск, вдоль дороги — поля. Когдато они были засажены зерновыми. Совхоз разорился, поля бросили — и природа сразу берет свое, отстаивает свои интересы. Уже растут березы, сосны. Конечно, лучше бы хлеб выращивать. Лес занимает 65% территории страны, нам его хватает. Но я о другом: мы нанесли природе гигантский удар, но только человек сделает маленький шаг навстречу — природа тут же ответит добром. Чуть-чуть снизилась нагрузка на Волгу — и снова появилась рыба. Природа подает нам сигнал: думать не только о себе, не только о своем куске хлеба. Помнить, что вся жизнь человека основана на биологическом процессе.
Сегодня США навязывают свой образ жизни всему миру. Но его нельзя повторять! Американцы составляют всего 5% мирового населения, но потребляют четверть энергетических ресурсов. Если весь остальной мир усвоит американский образ жизни, объемы потребления энергоресурсов вырастут в пять раз. Человечество должно жить намного скромнее, спокойнее. Но, увы, пока мир до этого дойдет, мы еще не одну войну выдержим, еще не раз обольемся кровью.
Надежда — на новое поколение. Как жили предыдущие? ЦК партии решит, правительство подумает, генералы обеспечат. Нынешнее демонстрирует большую ответственность не только за собственную жизнь, но и за будущее общества. Я встречался с бизнесменами 30 — 35 лет. Богатство само по себе не составляет для них никакого интереса. Они построили карьеру, зарабатывают приличные деньги. Но у них нет жажды бесконечного накопительства, нет желания хапнуть и уехать на Канарские острова. Для них очень важно: кем станут их дети, в какой стране они будут жить. У них есть понимание, что они, обладая лидерскими качествами, должны создавать ресурс для улучшения всего общества.
Дополнительные материалы:
Воздвиженский Сергей Борисович
Родился в 1932 году в Кривом Роге. В 1955 году окончил Московский инженерностроительный институт. Работал конструктором на Уралмашзаводе, начальником стройуправления, начальником треста «Главсредуралстрой», секретарем Свердловского обкома КПСС, первым заместителем председателя Свердловского облисполкома. С 1991 года — председатель исполнительного комитета межрегиональной ассоциации «Большой Урал». Награжден тремя орденами Трудового Красного Знамени. Женат, двое детей. Увлечения — чтение, работа в саду.