Там, на неведомых дорожках

17 мая крупнейший в России Магнитогорский металлургический комбинат (ММК) объявил об остановке одной из восьми доменных печей. За неделю до того Соколовско-Сарбайский (Казахстан), а также Михайловский (Курская область) и Лебединский (Белгородская область) ГОКи, обеспечившие поставки на Магнитку 70 и 20% железорудного сырья соответственно, отказались от дальнейшего сотрудничества с комбинатом. Через две недели остановилась еще одна домна.

Голиаф с петлей на шее

Известный предприниматель Алишер Усманов, установивший контроль над названными российскими ГОКами и предложивший союз казахстанскому, упрекнул собственника и председателя совета директоров ММК Виктора Рашникова в несговорчивости по ценовому вопросу и применении административного ресурса при переговорах. Магнитогорцы, в свою очередь обвинившие поставщиков в нарушении уже проплаченных контрактов, бросились за помощью к Костомукшскому (Карелия), Ковдорскому (Мурманская область), Стойленскому (Белгородская область) и Полтавскому (Украина) ГОКам. С последним удалось договориться о постепенном повышении ежемесячных поставок железорудного сырья до 200 — 250 тыс. тонн: производственная мощность украинского предприятия — 10 млн тонн в год, но соседи пообещали увеличить объемы вдвое. Более того, руководство ММК выразило намерение приобрести Полтавский ГОК у народных депутатов Украинской Рады Константина Жеваго и Вадима Гурова: это предприятие едва ли не единственное на Украине не вписалось ни в одну горно-металлургическую группу.

Переведя дыхание, магнитогорцы начали ответную пропагандистскую кампанию. пресс-служба ММК сообщала: «Если индексы цен на энергоносители и транспортировку с 2002 года по первый квартал 2005 года выросли примерно в 1,5 — 2,5 раза, то железорудное сырье (ЖРС), уголь и кокс подорожали за этот же период втрое, металлолом в 3,3 раза. Еще в 2002 году комбинат закупал окатыши в среднем по 866 рублей за тонну, в 2003 и 2004 годах их стоимость составляла уже 1098 и 2436 рублей за тонну соответственно. В первом же квартале текущего года средняя цена на окатыш, покупаемый Магниткой, поднялась до 3199 рублей. Стоимость угля выросла с 1033 рублей за тонну в 2002 году до 3005 рублей в первом квартале 2005 года. Возросшее потребление ЖРС внутри страны (примерно на 10%), увеличение экспорта и отсутствие долгосрочных контрактов поставщиков с производителями металлопродукции вызвали дефицит этой продукции на российском рынке. Он привел к тому, что индекс цен на ЖРС вырос значительно сильнее, чем индекс цен на металлопродукцию. Более того, цены российских производителей ЖРС существенно превысили цены основных мировых поставщиков. Вплоть до 2003 года цены на ЖРС внутри России были чуть ниже цен мирового рынка, но уже с первого квартала 2004 года отмечается заметное превосходство цен на российское сырье по сравнению с зарубежным. Максимума разрыв достиг в первом квартале текущего года, когда цена окатышей на мировом рынке составляла 41 доллар за тонну, а внутрироссийские средние цены — 105 долларов (256% к стоимости бразильского окатыша). Аналогичная ситуация наблюдалась и с железорудным концентратом, который в среднем на российском рынке продавался по 66 долларов за тонну, в то время как на мировом стоил 23 доллара (отклонение 287%). И даже после того, как во втором квартале 2005 года ведущие мировые производители ЖРС объявили о поднятии цен, стоимость железорудного концентрата и окатышей на российском рынке осталась примерно в полтора раза выше, чем на мировом».

Таблица. Федеральные органы власти в разы и на порядки расходятся в оценке потенциала полезных ископаемых Северного Урала

Пережив блокаду, Виктор Рашников развил бурную деятельность. Во-первых, с подачи Магнитогорского меткомбината Федеральная служба по тарифам приняла решение об унификации железнодорожных тарифов на перевозку железорудного сырья с Украины через сухопутные погранпереходы. Во-вторых, уже в середине июня Соколовско-Сарбайский ГОК сам угодил в сбытовой кризис: казахское подразделение компании Mittal Steel, меткомбинат « Миттал Стил Темиртау» (потреблял 10% объемов продукции ГОКа), разорвало контракт с предприятием. «Они почему-то потребовали снижения цены со 130 до 23 долларов за тонну», — объяснил «Ведомостям» директор по связям с общественностью Евразийской промышленной ассоциации (ЕПА), куда входит ГОК, Алексей Пан. Излишки под угрозой сокращения производства были переориентированы в Китай. А ЕПА заподозрила Mittal Steel в сговоре с ММК. В-третьих, в конце июня на ММК принимали гостей из крупнейшей бразильской Companhia Vale do Rio Doce (CVRD) — ведущего поставщика железной руды на мировом рынке. Не исключено, что Магнитка присоединится к ансамблю партнеров CVRD, поскольку даже с учетом транспортировки из Бразилии через Новороссийск на Урал ее продукция, отличающаяся повышенным, до 85%, содержанием железа, будет конкурентоспособной. Наконец, Рашников вспомнил, что у него есть лицензия на разработку Теченского железорудного месторождения в Челябинской области, а также сообщил об «изучении возможностей разработки месторождений в европейской части России и на Украине».

Со своей стороны, Алишер Усманов и его компаньон Василий Анисимов затеяли создание крупнейшей на пространстве СНГ Евразийской горно-металлургической компании, к которой, помимо казахстанского и двух российских ГОКов, предложено присоединиться Южному и Ингулецкому ГОКам на Украине. Консолидация, по мнению инициаторов, позволила бы создать четвертое в мире предприятие по добыче железной руды с годовым производством 78 млн тонн и возможностью его увеличения до 100 млн тонн. «Наши ГОКи — карлики перед CVRD, BHP Billiton и Rio Tinto. Вместе с тем совокупные запасы Украины, Казахстана и России составляют 70 млрд тонн железорудного сырья. Это кратно превышает объемы, которые сегодня имеют Бразилия, Австралия и Китай, считающиеся законодателями мод на мировом рынке, — заявил „Ведомостям“ Усманов. — Только объединившись, мы сможем противопоставить консолидированного поставщика уже практически доминирующему потребителю в Восточной Европе — Mittal Steel. И только тогда будем хотя бы что-то пищать против Китая».

Китай, основной потребитель металлов в мире, действительно, способен диктовать ценовые условия на международном металлургическом рынке, и чем мельче поставщики, тем жестче. Прихотливость восточного соседа в полной мере испытал и сам ММК. В прошлом году выплавка стали на комбинате сократилась на 1,7% (в 2003 году наблюдался рост 4,2%), производство проката поднялось всего на 0,6% (в 2003-м — на 4,2%), прирост выпуска листового проката упал с 66,4 до 65,88%. Причина — снижение потребления прежде всего со стороны Китая. С введением там антидемпинговых пошлин на импорт горяче— и холоднокатаного проката Магнитка удостоилась самой высокой накрутки среди производителей СНГ — 28%.

Усманов, не стесняясь, прогнозирует, что Рашникову придется договариваться: крупнейший в стране меткомбинат не может перебиваться нестабильными сырьевыми потоками. В противном случае, предвещает глава Евразийской горно-металлургической компании, возле ГОКов будут построены новые перерабатывающие мощности (в империю Усманова входят также Орско-Халиловский меткомбинат в Оренбургской области и Оскольский электрометаллургический комбинат в Белгородской), и тогда ММК не достанется ничего. Ведь остальные «приличные» ГОКи уже разобраны по другим металлургическим компаниям: Коршуновский (Иркутская область) — за «Мечелом», Качканарский (Свердловская область) — за Евразхолдингом (причем из-за мучительного сырьевого голода за Коршуновский ГОК, доля которого на российском рынке не превышает 4%, в 2003 году между «Мечелом» и Евразхолдингом развернулась отчаянная борьба) и так далее.

Цветмет на поводке

Сырьевая удавка душит не только ММК. Аналогичная ситуация — в цветной металлургии. Ведущий российский производитель цинка и сплавов на его основе Челябинский цинковый завод (ЧЦЗ) в прошлом году сократил производство на 14%: с 177,3 тыс. тонн до 151,9 тыс. тонн. Падение объемов частично связано с переориентацией поставок цинкового концентрата Учалинского (Башкортостан) и Гайского (Оренбургская область) ГОКов, принадлежащих Уральской горно-металлургической компании (УГМК), на владикавказский завод «Электроцинк», также вошедший в ее структуру. Кроме того, подорожал цинковый концентрат, поступающий на ЧЦЗ из-за рубежа.

— Просто так пойти и купить ГОК, который производит цинковый концентрат, практически невозможно: все они уже нашли своих собственников. При возможности выпуска на двух российских заводах до 300 тыс. тонн цинка в год объем производства сырья (цинка в концентратах) в прошлом году был не больше 130 — 140 тыс. тонн. Из них 90% приходится на Урал, — рассказал «Э-У» генеральный директор ЧЦЗ Всеволод Гейхман (подробнее см. «Толлинг — мера вынужденная», «Э-У» 15 от 18.04.05). — Если бы не обстановка в целом на мировом рынке цинка, то недостаток можно было бы пережить: купить в Перу, Венесуэле, Австралии. Но 2004 год закончился с дефицитом металлического сырья: в мире выпущено 9,9 млн тонн цинка, а потреблено 10,2 млн тонн, запасы на складах Лондонской биржи металлов стали снижаться. Думаю, до конца года падение потребления не начнется: готовясь к пекинской Олимпиаде-2008, Китай при мощнейшей государственной поддержке сгребает на рынке все, невзирая на цену.

Между тем предприятия УГМК обеспечиваются местной сырьевой базой не более чем на 50 — 60%. Недостаток освоенных крупных месторождений заставляет компанию инвестировать в относительно небольшие. Так, холдинг направил 35 млн долларов на строительство Северного медно-цинкового рудника (Тарньерское месторождение в Свердловской области). Ожидаемый результат — 800 тыс. тонн руды ежегодно в течение шести (лишь!) с небольшим лет. Одновременно компания вкладывает десятки миллионов долларов в основные рудные предприятия — Учалинский и Гайский ГОКи, готовится побороться за лицензию на разработку Удоканского медного месторождения в Читинской области (подробнее см. «Практика общего дела», с. 56). Но если сырьевая база останется прежней, компании через десять лет придется снизить объемы производства меди с сегодняшних 340 тыс. тонн в год до 200 тысяч.

Наиболее неуютное положение у гиганта уральской цветной металлургии корпорации «ВСМПО-Ависма» — крупнейшего в мире производителя слитков и всех видов полуфабрикатов из титановых сплавов, чьим партнером выступают такие легендарные компании, как Boeing, Airbus, General Electric, Rolls Royce, Pratt & Whitney. Дело в том, что для выпуска титановой губки (титано-магниевый завод «Ависма», Березники), используемой в производстве титанового проката и слитков, требуется ильменит (титановый концентрат) и карналлит (смесь хлористых солей магния и калия). Оба поставляются монополистами, причем один из них, Вольногорский горно-металлургический комбинат, расположен за рубежом, в Днепропетровской области. В свое время в предложениях правительству РФ по развитию титанового комплекса глава корпорации Владислав Тетюхин отметил: «В любой момент производство магния и титана может быть остановлено с нанесением гигантского материального ущерба, срывом сроков поставки конечной продукции, экономическими и юридическими санкциями со стороны заказчиков».

По металлургическому комплексу в целом на Урал, согласно данным Института экономики УрО РАН, завозится железной руды 65% от объемов потребления (41 млн тонн в год), марганцевых руд — 100% (0,4 млн тонн, причем в полном объеме из Грузии, Украины и Казахстана), хромовых руд — 76% (0,6 млн тонн — из Турции и Казахстана). А среднее транспортное плечо составляет 2500 км. «Наряду с дефицитом сырья для металлургической промышленности возникли серьезные проблемы в обеспечении энергетическими и коксующими углями. При потребности федерального округа в объеме 50 млн тонн в год уровень собственной добычи составляет лишь одну десятую, — сообщил на президентском совещании в Челябинске в середине мая полпред в УрФО Петр Латышев. — Нарастающий дефицит сырья для металлургической промышленности ставит ее в жесткую зависимость от конъюнктуры мировых рынков, а транспортная удаленность центров добычи — от экономического поведения многочисленных посредников. Это, безусловно, ведет к росту издержек, снижению конкурентоспособности экономики. Прошлогодний резкий скачок цен на металл практически вывел на нулевую рентабельность трубную промышленность, „вымыл“ оборотные средства у машиностроения. Возникли реальные риски свертывания внутренних рынков потребления металла».

Согласья нет

Как выход из угрожающего положения властные органы Урало-Западносибирского региона (полпредство президента в УрФО, администрации регионов) и Исполнительный комитет Ассоциации экономического взаимодействия «Большой Урал» предлагают проект «Урал промышленный — Урал Полярный». Если коротко (подробности — в цифровых данных), государству в лице Федерации и региональных администраций, отечественным промышленным компаниям и зарубежным инвесторам предложено «сброситься» на разработку месторождений полезных ископаемых Приполярного и Полярного Урала (их суммарная стоимость оценивается в 200 млрд долларов).

Как выразился на челябинском совещании с президентом министр транспорта РФ Игорь Левитин, «ядро проекта» — формирование меридионального транспортного коридора вдоль восточного склона Уральских гор, включающее строительство новой железнодорожной магистрали Полуночное — Обская протяженностью 814 км и автомагистрали Салехард — Урай — Тюмень. Попутно силами Газпрома планируется достройка железнодорожной линии Обская — Бованенково с последующим выходом на Харасавэй (полуостров Ямал), строительство железнодорожных линий Пангоды — Надым — Салехард (Ямало-Ненецкий АО) и Коротчаево — Дудинка (ЯНАО — Долгано-Ненецкий АО). Цена вопроса, по расчетам Минтранса РФ, 53 млрд рублей.

А вот министр природных ресурсов РФ Юрий Трутнев не разделяет оптимизма коллег-чиновников. Данные МПР о доказанных и прогнозных запасах твердых полезных ископаемых в районе восточного склона Уральских гор порою в разы скромнее тех, что приводились уральским полпредством. Трутнев о перспективах добычи руд черных металлов: «Больших открытий здесь ждать нельзя». О хромовых рудах: «Все известные на сегодняшний день месторождения уже разрабатываются». О марганцевых: «Разведанные десять месторождений не разрабатываются из-за низкого качества руд и незначительных запасов. Перспективы открытия рентабельных с точки зрения добычи месторождений марганцевых руд на Урале невелики». О бокситах: «Надежд на ввод в разработку серьезных по количеству и качеству запасов практически нет». О медно-цинковых месторождениях: «Низкое качество руд и глубокое залегание делают добычу сырья невыгодной. А дефицит сырья можно покрыть за счет Удоканского медного месторождения, аукцион по которому планируется провести в 2005 году». Наконец, об углях: «Добыча на большинстве из открытых сегодня месторождений бурого угля нерентабельна и малоинтересна для недропользователей в силу незначительности запасов и низкого качества».

Из выступления Трутнева явствовало — продвигаться на север, скорее, стоит ради углеводородов: «Если мы сможем ввести в эксплуатацию три основные группы простаивающих сегодня месторождений — газовые на Ямале, газоконденсатные в Уренгойском районе и нефтяные на северо-востоке Ямало-Ненецкого округа, — уже через десять лет после начала их разработки дополнительный прирост ВВП в денежном эквиваленте составит 2,5 трлн рублей». Соответственно, и оценка экономического эффекта проекта «Урал промышленный — Урал Полярный» у москвичей и уральцев совершенно разная. Полпредство настаивает: реализация проекта даст к 2010 году 38-процентный прирост ВВП. МПР утверждает: будет 12-процентный рост за 10 лет.

Последний гвоздь вбил заместитель министра экономического развития РФ Андрей Шаронов: «Положительные стороны проекта — большой мультипликативный эффект и импортозамещение по ряду стратегически важных сырьевых ресурсов. Минусы: слабая проработанность, особенно в сравнении с другими проектами, которые предлагаются к бюджетному финансированию (здесь я бы вспомнил о платных участках автодороги Москва — Санкт-Петербург, которые оказывают колоссальное влияние на ВВП).

Нет пока экспертизы, оценки рисков, структуры источников финансирования, нет подтверждения намерений частных инвесторов. Среди критериев, по которым будут отбираться проекты, — стоимость, подтвержденное софинансирование из частных источников, сроки завершения. Нам интересны проекты, которые быстрее дают отдачу».

Присутствовавший на совещании Виктор Рашников в свою очередь пообещал инвестировать 1 — 2 млрд рублей в разведку рудной базы уральского севера. На календаре было 16 мая. На следующий день (с этого мы начали наше повествование) на ММК остановили доменную печь. Нигде больше публично (в том числе и устами своей пресс-службы) Виктор Филиппович обещания не подтверждал. Что неудивительно при недостаточном бюджетном финансировании геолого-разведочных работ и в отсутствие федерального закона «О концессиях», когда государство не готово раскошелиться на инвестиционные (земельные, налоговые, тарифные) льготы и вязнет в излюбленных «согласованиях» (см. материалы о «северном» опыте Челябинского электрометаллургического комбината и группы СУАЛ, с. 50 и 52).

Мы не собираемся выносить окончательных суждений о правдоподобности программы «Урал промышленный — Урал Полярный», о том, почему руководители федеральных структур выказали очевидный скепсис (наверное, «своя рубаха», то есть трасса между двумя столицами, ближе к телу). Но ожидать скорейшего согласования проекта, по-видимому, не стоит. Да, по итогам челябинского совещания Владимир Путин поручил премьер-министру «представить предложения по развитию объектов инфраструктуры железнодорожного транспорта в Уральском федеральном округе; по совершенствованию механизма финансирования содержания и ремонта действующей сети автомобильных дорог общего пользования; внести коррективы в долгосрочную государственную программу изучения недр и воспроизводства минерально-сырьевой базы России, предусмотрев увеличение объема финансирования геологического изучения, поиска и оценки полезных ископаемых на территории Полярного и Приполярного Урала».

Известно, что руководители уральского президентского полпредства уже открыли череду переговоров в Москве и регионах. Однако подробности неизвестны, государевы люди играют с нами (а значит, и с вами, уважаемый читатель) в «глухие телефоны»: перезвоните позже, обратитесь к такому-то, его нет и не будет. Похоже, нам еще не раз придется писать о тугих конфликтных узлах, подобных магнитогорскому.