Урок математики
Обязательное условие успеха кластерной политики — внедрение единой методологии и первичное детальное исследование конкретных кластеров. Сосредоточить внимание стоит на сервисных кластерах.Тема кластеров обсуждается в информационном пространстве давно, но разговоры носят в основном декларативный характер, предметная дискуссия складывается редко. Полгода назад мы опубликовали разговор с замдиректора Института философии РАН Петром Щедровицким о перспективах кластерной политики в России (см. «Научный рисунок» , «Э-У» № 36 от 10.09.12). Один из тезисов гласил: годы советской власти стерли основы для кластеризации в России, подобные формы кооперации отсутствуют в стране как класс.
— Не могу согласиться, — вступила в полемику генеральный директор аудиторской компании «РОСТ» (Тюмень) Наталья Анисова. — Это хорошая статья философско-мировоззренческого характера, но мне как практику близка противоположная точка зрения. Я считаю, что кластеры в России есть, они присутствуют в экономиках всех регионов и городов, потому что везде существует взаимодействие хозяйственных субъектов. И эти кластеры нужно систематически выявлять, выбирать наиболее успешные, описывать, анализировать. А по итогам анализа формировать мероприятия по промышленной политике в конкретном субъекте РФ, конкретные практические рекомендации по государственной поддержке предприятий.
Кластер vs ТПК
— Наталья Алексеевна, есть мнение, что советская система размещения производительных сил, противопоставившая себя «рыночной», разрушила предпосылки для кластеризации.— Конечно, нет. Все теперешние территориальные кластеры созданы как раз в советское время. Возьмем освоение нефтегазовых месторождений в Западной Сибири. Ядром газодобывающего комплекса, например в Новом Уренгое, было добывающее предприятие; там же работали обслуживающее добычу транспортное предприятие; строительный трест, занимающийся обустройством месторождения; геологоразведочное подразделение; огромный материально-технический трест, ведающий поставками; обязательно были социальные учреждения. Такая типовая модель освоения — в чистом виде кластерный подход.
Конечно, в советское время никаких кластеров не знали и рынок отрицали. Но была другая теория, разрабатываемая параллельно, — теория территориально-промышленных комплексов (ТПК). Более того, она была создана раньше, чем кластерная (впервые понятие «кластер» в экономической науке применил Майкл Портер при исследовании феномена быстрого роста некоторых итальянских территорий), и в ней было два существенных прорывных решения. Первый — наши ТПК решали не только экономические задачи, они создавались для решения общей народнохозяйственной или государственной задачи — освоения месторождения, создания атомного оружия и проч. У Портера более узкий критерий — конкурентоспособность региона. Этот критерий не выходит за рамки рынка. Таким образом, теорию кластеров можно рассматривать как частный случай теории ТПК.
Второй прорывной момент — применение экономико-математических моделей. В этом советские экономисты точно ушли вперед. Освоение Западно-Сибирского нефтегазового комплекса планировали целые министерства и институты. В Институте экономики и организации промышленного производства (ИЭОПП) Сибирского отделения Академии наук, который долгое время возглавлял Абел Аганбегян, разрабатывались сложнейшие матмодели ТПК и межотраслевых балансов, составлялись сетевые графы работ по обустройству месторождений и базовых городов — все это научно обосновывалось, вычислялось и планировалось по срокам. Тогда впервые был применен сценарный метод для обоснования стратегии комплексного освоения нефтяных и газовых месторождений Западной Сибири, получены конкретные расчетные результаты по срокам и финансированию.
У Портера этого нет: он сделал только качественный анализ кластера, но никакую математику на него не наложил. Поэтому сейчас каждый рисует кластеры как хочет, и никаких формализованных количественных показателей для сравнения нет. Нужно всего лишь вернуться к истокам советской экономической науки, вспомнить теорию ТПК и работы ученых ИЭОПП. Кстати, статистические службы в советские времена очень хорошо считали межотраслевые балансы. Это был прекрасный материал, который позволял все, что мы сейчас называем кластерными эффектами, просчитывать и планировать. Нынче таких наблюдений у нас в стране не ведется.
— А мог бы бизнес самостоятельно провернуть освоенческий проект, как в Западной Сибири, без участия государства? Существует мнение, что у рыночной экономики есть пределы по масштабам проектов и горизонтам планирования.
— И в рыночных экономиках подобные месторождения осваивались: взять в пример те же США, Канаду, Норвегию. Более того, я бы сказала, что в экономике принципиально слова «невозможно» не бывает. Возможно все. В одной стране работают полностью рыночные методы, в другой — полурыночные, в третьей — рыночно-политические (как в Китае). Но масштабные проекты развития экономики страны требуют участия государства как минимум в части согласования перспектив — того, что мы называем промышленной политикой.
А вот эффективность создания кластеров — сложный дискуссионный вопрос ценовой политики и природоохранного законодательства одновременно. В рамках советских освоенческих проектов тратились огромные средства, но не всегда достигалась запланированная эффективность. А теперь весь Север в нефтяных озерах, попутный нефтяной газ по-прежнему почти полностью сжигается в факелах.
— Измерять эффективность кластера можно и нужно?
— Нужно обязательно. Но работа с кластерами требует логической последовательности. Во-первых, кластер нужно проанализировать и структурированно описать: какие предприятия в него входят, какие взаимосвязи между ними, сгруппировать поставщиков-потребителей. Затем можно оценивать: крупный кластер или не очень, как влияет на экономику субъекта, сколько налогов, зарплаты и занятости генерирует в валовом региональном продукте.
Во-вторых, определиться, для чего нам этот кластер нужен — отсюда выводится критерий эффективности. Критерии могут быть разными. Например, осуществление национального проекта: надо, как в США, построить сеть опорных автомагистралей «север — юг» и «восток — запад». Или задача государственной важности — создать Сколково. Может быть задан критерий повышения конкурентоспособности региона или повышения объемов экспорта с конкретной территории.
Если мы описываем кластер на уровне города, то здесь самое важное — сколько налогов предприятия платят в муниципальный и региональный бюджеты, сколько рабочих мест создают и сколько инвестиций в местную экономику привлекают. Учитывая фундаментальную зависимость объемов производства, фонда заработной платы и размера отчисляемых налогов от единого показателя — объема продаж, единым критерием эффективности кластера может быть спрос.
Награждение непричастных
— Как вы оцениваете господдержку кластеров в России?— Сразу подчеркну: к господдержке я отношусь положительно. Куда хуже, когда государство ничего не делает. Потому что государство является основным агентом развития экономики страны. У нас с 2008 года приняты правительственные документы по созданию сети территориально-производственных кластеров (видите, термины уже смешали), уже пять лет осуществляется кластерная политика, в том числе с 2011 года реализуются пилотные программы развития инновационных территориальных кластеров.
Поддержка кластеров — это частный случай промышленной политики. Так что надо существующие методы промполитики наложить на кластерные образования — методически здесь все понятно. У нас кластеры до сих пор никто конкретно по цифрам не исследовал. Все о них говорят, в лучшем случае что-то пытаются на словах описать, но никаких конкретных расчетов и моделей я не встречала. А раз их нет, то ни о какой обоснованной поддерживающей политике говорить не приходится, потому что поддержка должна быть конкретной — пообъектной и адресной. Но пока это либо высокая научная теория, не спущенная на реальную хозяйственную почву, либо мероприятия по развитию отрасли.
— Как вы относитесь к инициативам первоочередной поддержки государства инновационных кластеров?
— Все, что связано с инновациями, — самое трудное. Мы исследовали инновационные кластеры, они очень сложны по структуре. Начиная с того, что определиться с пониманием инновации на практике до сих пор точно не получается, оттого часто поддержка инновационного процесса буксует. Нововведения бывают управленческие, сервисные, технологические. У нас, как правило, под инновациями понимают именно технологические. Это однобокий подход. Например, мы исследовали научный кластер в Тюменской области и пришли к выводу, что он для развития области делает столько же, сколько и машиностроительный. Вот только машиностроителей региональная власть поддерживает (особенно в отношении поставок для нефтяников), а науку будто бы не видит.
— Какие инструменты есть у региональной и местной власти для стимулирования кластеров «городского типа»? Принято считать, что их меньше, чем нужно.
— Инструменты такие же, как в промышленной политике. Портер много об этом пишет: основа — это повышение уровня личных взаимоотношений. Конечно, государство должно выступать финансовым агентом, компенсировать ставки по кредитам, давать налоговые льготы, субсидировать какие-то затраты, формировать инфраструктурные площадки. Но для запуска именно кластерных механизмов важнее всего создание внутренней среды для общения, формирование тусовки и способствование перетоку информации. Отсюда будет повышаться уровень партнерской поддержки, скорость решения бюрократических вопросов, количество и теснота деловых связей. Кого ни спросишь, когда слушаешь какую-нибудь историю успеха, что давало основные преимущества, говорят — очень важную роль играли личные контакты. А они нарабатываются как раз в таком тесном местном взаимодействии. Поэтому обязательно должны быть отраслевые и межотраслевые местные ассоциации, выставки, различные механизмы для обсуждения «кластерных инициатив».
Лицом к лицу
— На изучении каких кластеров в России стоит сосредоточиться?— На сервисных. Именно в них наблюдается самое сильное взаимодействие агентов, они самые трудоемкие, а значит, имеют высокий потенциал создания качественных рабочих мест. Это и есть элемент постиндустриальной экономики. Пример — сфера ЖКХ: всегда есть местные потребители (фактически весь город) и местные поставщики. То есть это сервисный кластер, ориентированный на уровень и на качество жизни всего населения.
— Причем в этой сфере кроется огромный потенциальный спрос.
— Более того, этот спрос со стороны населения ощутимо политизирован. Поэтому в кластере ЖКХ может быть очень сильная административная поддержка и административное влияние, например, путем регулирования цен (тарифов). Я считаю, кластер ЖКХ — ключевой для современной России. Его вполне можно признать национальной идеей: как нам обустроить каждый дом, каждый подъезд. Причем эта идея обустройства, я вас уверяю, найдет поддержку у каждого предпринимателя, да и у каждого гражданина. Это все можно оформить в качестве политического проекта — в политической оболочке намного проще заручиться народной поддержкой и государственной помощью. Это очень важно, потому что это и будет основа для дальнейшего становления гражданского общества. Мы знаем: разруха начинается в головах. Но обустройство и развитие тоже должны начинаться в головах.