Мы не патологоанатомы

Глава Минпрома Свердловской области Андрей Мисюра об антикризисных мерах

Задача региональных властей сегодня — помочь промышленникам максимально быстро добраться до дешевых денег. В противном случае антикризисные меры поддержки могут стать припаркой мертвому

Уральские промышленники зажаты в тисках нехватки оборотных средств, дорогих кредитов и комплектующих. Одним нужны ресурсы, чтобы элементарно выжить, другим — чтобы максимально быстро обновить производство и реализовать шанс занять освободившиеся на внутренних рынках ниши. Индексы промпроизводства в регионах уже демонстрируют негативную тенденцию к снижению выпуска продукции, в первую очередь высокотехнологичной. Только на Среднем Урале среди системо­образующих предприятий в зоне особого риска находится 15%.

Задача региональных властей в этой ситуации — помочь предприятиям добраться до госпомощи и дешевых денег. Причем максимально быстро, пока не закрылись ворота возможностей. Эффективность мер зависит исключительно от того, насколько процесс их получения конкретным предприятием будет простым и прозрачным.
 
О том, как выстроить взаимоотношения власти и бизнеса, мы поговорим с новым министром промышленности Свердловской области Андреем Мисюрой, который сам еще полгода назад был советником генерального директора крупного машиностроительного предприятия.

Оборотка на нуле

— Андрей Васильевич, каковы, на ваш взгляд, системные причины спада в экономике? Кому в этот кризис будет тяжелее, а кто, может быть, получит преимущества?

— Проблема кризиса, в котором находятся наши промышленные предприятия, — нехватка оборотных средств. Она выросла из многолетней практики отсрочки платежей по поставленной продукции. Раньше производители закрывали этот кассовый разрыв за счет коротких кредитов на пополнение оборотки. Но сегодня они резко подорожали. Если прежде крупным производителям их давали под 11% годовых, то теперь — под 25%. А для тех, что поменьше, ставки и вовсе колеблются в районе 30%.

Критичность ситуации зависит от отрасли. Но очевидно, что поставщики продукции на внутренний рынок находятся в худших условиях, чем экспортеры. Сложнее всего предприятиям с длинным технологическим циклом. У машиностроителей, например, он варьируется от шести месяцев. А отсрочка платежей на внутреннем рынке сегодня уже не 30 и даже не 60 дней, которые теперь считаются нормой, а 90 и 120. Не для всех, конечно, но для большинства. Стопроцентной предоплаты нет ни у кого. Эта ситуация сильно бьет по производителям. Они как минимум десять месяцев практически без денег сидят. Плюс цена на комплектующие, на изделия из металлов увеличилась где на 30%, а где и вдвое.

В зоне особого риска — 18 из 82 предприятий обрабатывающей промышленности, находящихся в региональном списке системообразующих.

— Какие из мер, предложенных правительством РФ в антикризисном плане, действительно сработают?

— Прокомментирую только те, которые могут помочь нашей промышленности. Самым эффективным инструментом считаем как раз компенсацию части затрат предприятий на уплату процентов по кредитам на пополнение оборотных средств. Еще один неплохой инструмент — госгарантии. Но и в первом, и во втором случаях возникает вопрос: какие предприятия получат поддержку? Наша задача совместно с Минпромторгом, которому на реализацию этой программы выделено 20 млрд рублей, разобраться, как эффективно использовать этот инструмент. Пока не понятно, в каком формате будет оказана помощь, какие именно свердловские предприятия подпадают под него, что им необходимо сделать для получения поддержки. Здесь очень важна инициатива регионов: надо сделать так, чтобы наши предприятия максимально использовали этот инструмент.

В зоне особого риска — 18 из 82 предприятий обрабатывающей промышленности, находящихся в региональном списке системообразующих.

— Поэтому Свердловская область первой из субъектов РФ предложила расширить новый перечень системообразующих предприятий РФ, которые могут претендовать на господдержку?

— Это третий инструмент из антикризисного плана, который для нас очень важен сегодня. В федеральный список попали в основном сверхкрупные корпорации и входящие в них предприятия. Мы выступили с инициативой дополнить этот список организациями, которые мы считаем системообразующими. Не по тем критериям, которыми руководствовалось Минэкономразвития России, а по принципу уникальности и значимости для внутреннего рынка. Пусть это не суперкорпорация со стомиллиардными оборотами в год. Но если предприятие занимает 50 — 60% российского рынка или в принципе является уникальным для страны производителем какой-то важной продукции, при этом испытывает определенные финансовые трудности, почему оно не может претендовать на поддержку? Результат — Минпромторг согласился включить еще 14 организаций.

— На что еще могут рассчитывать промышленники, как регион способен повлиять на ситуацию?

— У региональных властей своих финансовых инструментов поддержки не так много. В условиях сокращения региональных бюджетов они ограничены. Поэтому сейчас важно грамотно выстроить работу с федеральными институтами. В помощи нуждается огромное количество предприятий, некоторые из них никогда не пользовались господдержкой. И здесь очень важна позиция региона.

Сейчас мы активно работаем с Фондом развития промышленности. Он готов предоставлять кредиты на сумму в 300 — 500 млн рублей под 5% годовых на длительный срок, от четырех до семи лет. В этом случае финансируется НИОКР, приобретение оборудования и изготовление первой опытной партии, в том числе по программам импортозамещения. В рамках проектного финансирования через банки-партнеры (Сбербанк, Газпромбанк, Альфа-Банк, ВТБ) Фонд дает кредиты под 11,5%. Это уже для проектов с объемом инвестиций от 1 до 20 млрд рублей.

Мы заранее собрали с наших промышленников необходимую информацию и уже подали в Фонд заявки по 45 проектам из всех отраслей промышленности. Из них 14 с объемом инвестиций более миллиарда рублей.

— По каким критериям отбирали?

— Отраслевого деления нет. Главное, они должны быть направлены на создание новых видов продукции и нуждаться в покупке необходимого для этого оборудования и финансирования. 36 проектов уже получили предварительные заключения с рекомендациями по доработке, после которых проекты могут перейти на следующий этап экспертизы Фонда. Будем и дальше в адресном порядке работать с собственниками и руководством предприятий, убеждать их использовать эти инструменты.

— Часто промышленники отказываются от них, так как приходят в ужас от одних требований к заявочным документам…

— На самом деле все не так сложно. Мы готовы помочь с оформлением документов, заявок, отследить их судьбу на стадии прохождения экспертизы, дать рекомендации, как предоставить информацию, чтобы она подпадала под все форматы приоритетного проекта. Поверьте, мы понимаем, что такое отсеять проект по формальным признакам, что сегодня важно и на что нужно обращать внимание.

— Областную программу развития промышленности, в рамках которой субсидировались проекты по модернизации и внедрению НИОКР, не закроют в связи с сокращением бюджетов?

— Программа не закрыта, затраты на нее заложены в бюджет Свердловской области, в ее финансировании нам пока никто не отказывает. Напротив, звучали предложения увеличить выделяемые под нее ресурсы.

Замещение импорта — экономическая необходимость

— Для одних почти двукратный рост цен на импортные комплектующие стал головной болью, для других — шансом занять освободившиеся ниши и потеснить зарубежных конкурентов. Воспользовались ли моментом уральские компании?

— Во всех отраслях промышленности Свердловской области мы насчитали около 140 крупных товарных позиций, у которых есть потенциал к росту оборота за счет замещения импорта. Пока выручка от их продажи составляет 113 млрд рублей. За счет вытеснения зарубежных конкурентов на внутреннем рынке она может вырасти до 231 млрд рублей. И для этого сегодня есть все условия: из-за девальвации рубля иностранные комплектующие съедают рентабельность наших промышленных предприятий. Импортозамещение не просто идея — это экономически обоснованная необходимость.
 
Более того, среди уральских компаний появилось очень много экспортеров. Стало выгодно на экспорт продавать нишевые продукты российского производства, которые прежде туда не могли попасть. Например, еще в мае 2014 года в рамках совета главных конструкторов мы пытались помочь одному из свердловских предприятий пробиться на внешние рынки, а сегодня оно отправляет на экспорт уже 60% продукции, не зависит от кредитов и даже думает об инвестпроектах. Они просто вытеснили конкурентов за счет цены.

— По каким направлениям уральские производители могут расширить присутствие на внутреннем рынке?

— Самые топовые — комплектующие для буровых установок, нефтяные насосы, крановое, высоковольтное, сварочное, компрессорное, дробильно-размольное оборудование, гидравлические экскаваторы, электродвигатели для транспортных систем, гидронасосы, конвейеры и элеваторы, станки и станковый инструмент, полимерная пленка, композитный материал и противовирусные препараты. Особая тема — системы управления технологическими процессами: там доля импорта 85%.

Комплектующие для буровых установок — одно из топовых направлений для импортозамещения 

— Есть ли смысл в срочном порядке создавать производства новой продукции, чтобы занять освободившиеся ниши?

— Здесь сложнее. Проведение НИОКР, организация новых производств — процесс небыстрый. Два года минимум. Если за это время ситуация на рынке изменится, то у промышленников появятся дополнительные риски. Причем не только по новым проектам, но и по тем товарным позициям, где они сегодня на коне из-за девальвации рубля. Поэтому такие проекты должны быть направлены на решение сразу двух задач. Первая — вытеснение иностранных изделий с нашего рынка за счет более высоких качественных характеристик товара. Вторая — решение вопроса промышленной безопасности России. Именно в таком ключе надо проводить НИОКР замещающей импорт продукции и внедрять ее в производство. А не по принципу — освободилась ниша, надо ее занять.

Региональной промышленности есть куда стремиться: уровень импорта составляет около 50% фактически во всех отраслях промышленности, за исключением разве что металлургии. На рынке фармацевтики его доля — 72%, в сегменте медицинских приборов — 80%, в нефтегазовом оборудовании — от 65% до 80%, в станкостроении — более 60%.

Не нужно ориентироваться только на внутренний рынок: хорошее изделие можно продать везде. Просто российский рынок обеспечивает старт новому проекту, позволяет выйти в серийное производство, довести изделие до нужного качества, оптимизировать его себестоимость. А дальше можно идти и на массовые экспортные рынки.

Единственная проблема — нехватка оборотных средств. Это и сдерживает проекты по импортозамещению. Поэтому мы и продвигаем федеральные инструменты поддержки, работаем с Фондом развития промышленности, чтобы привлекать не субсидии, а дешевые кредиты, проектное финансирование.

— Сегодня многие регионы, понимая эту проблему, пытаются наладить диалог с руководством банков. Как считаете, есть смысл в переговорах?

— Представьте менеджера в банке, который принимает решение — дать денег или не дать. Ситуация в экономике нестабильная, ситуация на предприятии нестабильная… Решает — лучше не давать, и выставляет заградительные ставки в 30%. Мы же сегодня в ручном режиме работаем с предприятиями, понимаем их положение, знаем программу развития, готовы разделить с ними риски, при работе с банками в адресном порядке берем на себя определенные обязательства. И банк идет навстречу. А как иначе? Ему тоже надо работать.

Вложись лично

— Вы говорили, что проведете мониторинг на промышленных предприятиях, чтобы понять, какие из них действительно нуждаются в поддержке, а какие нет смысла даже субсидировать.

— Мы помогаем всем предприятиям независимо от того, считаем эту отрасль перспективной или нет. Это рабочие места, и не нам решать, жить этому предприятию или нет. Мы создали список из 80 промышленных предприятий, которые считаем системообразующими в рамках региона, и пообщались с директором каждого из них. По каждому должны понять, какие есть кредиты, в том числе в иностранной валюте, какие объемы рынка, как на них повлияет изменение цены на комплектующие, на материалы, какие сроки отсрочки платежей, сколько продают на внутренний рынок, а сколько на внешний, какие риски по высвобождению рабочих мест могут быть.

— Вы лично общались с каждым директором?

— Я и мои сотрудники: заместители, начальники отделов. Звонили, встречались. Это наша прямая обязанность — разговаривать с ними, а не письма писать. Так мы никогда ничего знать не будем. У нас есть примеры, когда по официальной статистике проходит информация, что на предприятии все хорошо, а в реальности не все так радостно.

— На посту министра вы уже полгода. Чувствуете, что можете что-то изменить?

— Один очень уважаемый человек, собственник огромной корпорации, спросил меня: «У тебя хоть полномочия какие-то есть?». Так я вот что скажу: полномочия не дают, их берут. И я против того, чтобы ждать команды сверху. Если тебе приходит поручение по тем вопросам, которые находятся в твоей компетенции, значит, ты не работаешь. Мы должны сами выходить на руководство с инициативами и грамотно их обосновывать. Только так можно чего-то добиться.

Проведение НИОКР, организация новых производств — процесс небыстрый. Два года минимум 

— Говорят, с вашим приходом чиновникам в министерстве присесть некогда …

— Приоритеты у нас поменялись. Для меня важно, чтобы сотрудники онлайн работали с предприятием, чтобы у них были сформированы горизонтальные связи, чтобы они оперативно эту информацию получали, а не по запросам. Мы должны заслужить доверие предприятия. Все-таки мы для них работаем, а не они для нас.

Мы должны в первую очередь помогать предприятию, а не загружать его дополнительной бумажной работой. Сами анализировать ситуацию в отраслях, понимать наперед, какие проблемы могут возникнуть, и обращаться к директорам напрямую с конкретным решением. Только так можно добиться положительного результата.

Прежде в порядке вещей была практика писать рекомендации крупным потребителям покупать продукцию уральских производителей. Но это несерьезно! Cкажите им: «Мы готовы приехать к вам в удобное для вас время с директорами уральских предприятий и предложить целую серию продукции и услуг, которые, как мы считаем, помогут вам решить конкретные проблемы». Вот тогда может появиться и ответная реакция, и диалог, и возможность что-то изменить.

Наша задача — не как патологоанатомы работать и констатировать, что все плохо. Мы должны анализировать риски, анализировать текущую ситуацию вместе с предприятием. Вырабатывать с ними вместе конкретные шаги.

Например, мы понимаем, что если у конкретной компании через две недели не решится вопрос, она будет вынуждена уволить определенное число людей. Оперативно доводим эту информацию до губернатора и председателя правительства, отраслевых союзов (даже они не всегда в курсе, что происходит на конкретных предприятиях), собираем антикризисный штаб, совместно решаем проблему. Не дожидаемся, когда людей переведут на сокращенный рабочий день.

— В 2009 году правительство очень жестко давило на собственников, требовало не сокращать персонал — уводить его в вынужденные отпуска, отправлять на общественные работы. Но кризис не закончился. Появились сообщения, что в текущей ситуации предприятия области могут сократить 70 тыс. человек. Установки на сдерживание больше нет?

— Есть определенные макроэкономические проблемы в России, на которые мы объективно влиять не можем и можем только наблюдать. Если они не решатся — возникнут риски массовых сокращений. Но какой смысл давить на собственника и требовать во что бы то ни стало держать людей? Мы сами прекрасно понимаем его риски.

Наша задача — вмешаться в ситуацию в адресном порядке еще на стадии рисков. Если ситуация объективно требует высвобождения персонала, то мы не можем препятствовать этому. Тогда на уровне антикризисного штаба областного правительства включаем другие ресурсы: переобучаем людей под нужды рядом работающих предприятий, создаем новые рабочие места на территории либо организуем временную занятость. В конце концов, в рамках антикризисного плана предусмотрены субсидии на реализацию дополнительных мероприятий, направленных на снижение напряженности на рынке труда.

— Сегодня уже есть примеры, когда собственники месяцами задерживают зарплату, ссылаясь на плохую платежеспособность заказчиков…

— Давайте объективно смотреть на вещи. Если ты собственник и столкнулся с проблемой неплатежей, нехватки средств на заработную плату, оптимизируй свои расходы. Ты же должен понимать, что рабочие люди — это ресурс. Не платить заработную плату — недопустимо. Переводи людей на другую работу, переобучай их. Вложи свои личные деньги в конце концов: предприятие приносило тебе прибыль, когда все было хорошо, и ты успел обрасти жирком. Меня удивляет позиция, когда успешное предприятие становится по какой-то причине убыточным (еще вопрос — по какой), и собственник умывает руки, перекладывая всю ответственность на государство.

— Но как можно повлиять на ситуацию, когда предприятию не хватает оборотки из-за тех самых отсрочек платежей в 120 дней, когда госмонополии просто встают в позу и не платят за поставленный товар, предлагая разбираться через суд?

— Такая проблема есть, и мы доводим ее до губернатора, а он уже — вплоть до президента. Этот вопрос сейчас решается в связке с отраслевыми союзами, с Союзом промышленников и предпринимателей. Мы вышли на федеральный уровень через Законодательное собрание с предложением навести порядок в расчетах, чтобы не было таких длительных отсрочек, отрегулировать вопрос ценообразования на металлы.

— По вашему мнению, можно решить проблему с ростом цен на металлы на внутреннем рынке?

— Здесь, конечно, нельзя рубить с плеча. Если установить в России определенную цену, все металлургические предприятия будут продавать товар только на экспорт, и в стране возникнет искусственный дефицит. Этого нельзя допустить.

Поэтому мы рекомендовали отрегулировать внутри России вопрос рентабельности цены на металлы. Я не говорю, что предприятия должны продавать ниже себестоимости, все-таки в рынке работаем. Но был же период в 2014 году, когда у металлургов тоже не все было хорошо. Их поддержали. Нужно соблюдать баланс.

— То есть нужно пересмотреть ценообразование для российского рынка?

— Не пересмотреть, а упорядочить, отрегулировать. Государство как регулятор может задать рамки в части обеспечения рентабельности продажи материалов. И не только диктовать условия, но и идти навстречу металлургам. Например, обсудить вопрос с тарифами на энергоносители. Если мы идем навстречу промышленнику и он чувствует от этого эффект и пользу для себя, в том числе для снижения себестоимости продукции, почему бы ему тоже не пойти навстречу потребителям.       

Фото: Эксперт-Урал, Владимир Жабриков (Ura.ru)