Павшие
Траектории экономического развития уральских территорий все менее отличимы друг от друга: начало 2014 года принесло всем спад, поместив представителей Урала и Западной Сибири ниже среднероссийского плинтуса
"По итогам первого квартала судить о тенденциях некорректно!» — получаешь то и дело эмоциональный ответ, предложив тому или иному знатоку обсудить результаты экономического роста начала года. Да мы и сами знаем о нерепрезентативности первого квартала. Однако мы также знаем, что к этим самым экономическим результатам первых месяцев 2014 года приковано сейчас гораздо большее внимание, чем прежде. Оно обусловлено тем, что в деловой сфере сложилось напряженное молчание, затянувшаяся болезненная пауза — вроде бы и равновесие, но при этом никакого развития (об этом мы писали в конце марта — см. здесь )
И если широкое общественное внимание щедро отвлекается насыщенной новостной повесткой из геополитической сферы, специалисты в экономике жадно ловят малочисленные сигналы реального сектора, надеясь заметить хотя бы тени признаков роста.
Намек понятен
По итогам первого квартала 2014 года в целом по Урало-Западносибирскому региону наблюдался промышленный спад величиной в 2% по отношению к уровню 2013 года. Результат плоховат — среднероссийская промышленность за тот же период приросла на 1,1%. Если перейти к непрерывной динамике, получается: промышленность по стране в целом сначала замедлялась в последней трети минувшего года, а теперь сохраняет утвердившиеся тогда объемы (разумеется, за вычетом сезонности), а уральские производители как начали тормозить с прошлой осени, так и продолжают этот процесс по сей день.Но увядал на Урале не только промышленный базис — затихал и потребительский сектор. Долгое время будучи локомотивом на стихийно выбранном пути в постиндустриальную современность (хотя власти как прежде, так и сейчас уверяют россиян в необходимости реиндустриализационного развития), в первой четверти 2014 года уральская розничная отрасль вдруг заскромничала. В результате за три первых месяца текущего года наш региональный прирост составил порядка 2%, в то время как среднестрановой — 3,5%.
Хуже мы среднероссийского уровня и по показателю выполнения строительных работ: по РФ в целом минус 3,6%, по Уралу и Западной Сибири — минус 10 — 12%. Подметим, что в случае стройки мы в обоих случаях говорим о спаде.
Еще несколько месяцев назад мы писали, что в период умеренного посткризисного роста Урал скатывается на средний уровень общероссийских тенденций, и что эта ситуация нетипична — уральцы привыкли в своей динамике всегда чуть возвышаться над средним показателем по стране, а уральские территории долгое время кичились неофициальным званием регионов-доноров (читай здесь) . Конец 2013-го — начало 2014-го припугнули уральцев — возможно, придется примерить на себя и звание отстающего региона. Да, считается, что первый квартал непоказателен, но если мы имеем серьезные замедления во всех основных разделах хозяйственного комплекса (промышленность, потребительский рынок, строительство), то вряд ли фиксируемый спад носит случайный характер.
Они были разными
Методологическое наблюдение: раньше мы часто говорили отдельно об Урале и об Урало-Западносибирском регионе, основное отличие которого от первого заключалось во включенности Тюменской области (юг, Югра и Ямало-Ненецкий АО). Сюжетная потребность в различении этих двух конструктов была такова: нефте- и газоносные территории тюменских северов генерируют огромный объем отгрузки продукции добывающих производств, но при этом прироста уже длительное время не демонстрируют (нефтеотдача прежних скважин падает, новые территории в достаточном количестве не разрабатываются). Поэтому, когда нам нужно было продемонстрировать динамичный рост уральской обрабатывающей промышленности в прежнюю волну роста или глубину металлургического и машиностроительного провала в кризис, мы оставляли северных гигантов за скобками, чтобы они своей увесистой стратегической стабильностью не сглаживали картину. Сейчас же это ухищрение без надобности: хоть с северами считай, хоть без, результаты те же — никакого движения.И тем не менее динамика промпроизводства в региональном разрезе в первом квартале 2014 года складывалась разнонаправленной. Из затакта упомянем, что юг тюменской области хоть и притормозил, но продолжает демонстрировать самые динамичные в стране темпы промышленного прироста — 113,4% (о зарождении тюменского чуда мы поем давно — см. здесь ). Однако при переключении внимания на потребительский сектор результаты территории выглядят скромнее — прирост лишь 4%, что, однако, все же выше среднего по стране. В очередной раз оговоримся, что в силу особенностей росстатовских методик эти результаты не всегда на виду — статистическое ведомство публикует показатели, рассчитанные по всей территории сложносоставного субъекта федерации: юга области и уже описанных Югры и ЯНАО (именно в таком «консолидированном» виде регион присутствует и в наших графиках).
Обратная ситуация в Пермском крае: в первом квартале 2013 года здесь наблюдался полуторапроцентный спад, однако по итогам первых трех месяцев текущего года продемонстрирован рост в 4,3% (более того, рост зафиксирован и по отдельности в каждом месяце). Это самая широкая амплитуда в сторону увеличения на Урале. Об этом неожиданном выстреле губернии мы заговорили еще по результатам 2013 года, когда Прикамье, фактически не имея ощутимого промышленного роста раньше, продемонстрировало пятипроцентное наращивание выпуска, что в наше бесконъюнктурное время дорогого стоит. Но хотя в начале 2013 года опережающая динамика промышленного выпуска здесь не прервалась, мы, как не силились, серьезных факторов роста в регионе не обнаружили. Судите сами: в регионе продолжает падать строительство и проседает розничная торговля, значит, говорить об улучшении потребительской и инвестиционной сфер жизни не приходится.
Кроме того, есть и конкретное микроэкономическое объяснение этому взрывному феномену. Например, мы знаем, что одно из крупнейших предприятий края — Уралкалий — изменило рыночную стратегию. Если раньше олигополист продавал на мировом рынке небольшие объемы калийных удобрений, но дорого, то сейчас стал торговать много дешевле, всеми силами наращивая объемы производства. Конечно, это не могло не потащить вверх совокупный индекс физического объема промышленности края; однако вряд ли можно сказать, что увеличение объемов здесь есть следствие объективного экономического роста. (Подробнее о ситуации в Пермском крае — см. «Нет источника», с. 20.)
Также положительную динамику продемонстрировало в начале года Оренбуржье: имея падение в 2,5% в начале 2013-го, в 2014 году область подросла на 1,8%. Однако, если считать к 2012-му, здесь все равно спад — небольшой рост нынешнего года не перекрыл сжатия предыдущего.
В случае с розничным сектором на Урале наблюдается бо?льшая территориальная согласованность, но, к сожалению, в сторону торможения. За небольшим исключением Челябинской области во всех губерниях дела в потребительском секторе в начале 2014 года шли хуже, чем в те же месяцы 2013-го. Более того, на Среднем Урале по результатам первого квартала-2014 физический оборот розницы упал (!) на 1,7% — негативной динамики сектор здесь не демонстрировал с незапамятных времен.
Пока платят авансы
Сказывается ли наметившаяся к спаду динамика на системе государственных финансов? И да, и нет. В явном виде объем поступлений доходов в консолидированные бюджеты субъектов РФ, которые мы относим к территории Большого Урала, находится на том же уровне, что и в 2013-м. Сборы налога на доходы физических лиц как всегда железобетонны, поступления от налога на прибыль чуть более волатильны. В Свердловской и Челябинской областях собрали меньше, чем в начале 2013-го (на 27 — 28%), в Оренбуржье и Прикамье — больше (на 14 — 18%). И хотя отмеченные отклонения в относительных величинах довольно велики, в абсолютном выражении в рамках запланированных годовых объемов сборов они мало заметны. Долговыми ресурсами в начале года уральцы также почти не пользовались, по миллиарду-полтора рублей привлекали разве что Курганская и Оренбургская области.
Не отмечается панических настроений и в губернских правительствах. За первые месяцы почти все регионы вносили изменения в бюджетные планы на 2014 год, однако в большинстве областей косметические. Тюменская область (здесь — южная часть), внося изменения в закон, и вовсе оставила основные параметры областной казны без изменений. Если корректировки и были, то почти все — в сторону роста. Разве что Башкортостан понизил плановые и доходы, и расходы на 700 млн рублей. Не внесла изменения в закон об областном бюджете на 2014 год и плановый период 2015 — 2016 годов разве что Свердловская область, и сейчас все с нетерпением ожидают среднеуральских поправок — насколько сильно сожмет планы самая страдающая на Урале область?
Единственные, кто серьезно пересмотрел региональную казну в первом квартале 2014 года, стали Челябинская область и Оренбуржье. Причем оба региона корректировали бюджеты в сторону увеличения: в Оренбургской области повысили плановые доходы и расходы аж на 8 млрд рублей, в Челябинской — на 4,5 миллиарда. Оба изменения понятны: 2013 год для Оренбургской области был неудачным, бюджетная ситуация тоже складывалась неважно (областная казна сильно закредитована), поэтому в конце года бюджет здесь принимали в очень консервативном варианте. (Подробнее об экономике Оренбуржья см. здесь ) Почувствовав в начале 2014-го признаки восстановления, губернские начальники, видимо, решили ослабить ремень и в бюджете. В случае Челябинской области объяснение пересмотру стоит искать, думается, не в экономической, а в политической сфере. Прежний губернатор Южного Урала Михаил Юревич в последние месяцы нахождения на посту четко (хотя, на наш взгляд, незаслуженно) ассоциировался с трудностями в бюджетной политике области (читай здесь ). После того как в январе-2014 Юревича сместили (см. здесь ), новые власти, видимо, решили сделать акцент на смене бюджетного курса.
Стабильность эта между тем кажущаяся, так как «уверенные» поступления налоговых доходов в начале года обеспечены авансовыми платежами со стороны крупнейших компаний в региональную казну. Размер этих платежей достаточно велик (прогнозируется на основе объемов прибыли прошлых лет), а вот реальная прибыль, судя по всему, ощутимо падает. В начале года особенно сильное падение наблюдалось в Челябинской, Свердловской областях и Башкортостане. Как бы уже бюджетам не пришлось возвращать промышленникам переплаты по авансовым платежам, после того как коммерческие структуры рассчитают реальную прибыль. Поэтому очевидно, что в ближайшем будущем регионы будут вынуждены куда кардинальней пересмотреть свои бюджетные планы на 2014 год.
Есть еще один фактор, который необходимо приведет к пересмотру бюджетной политики в регионах — политический.
В середине мая президент России Владимир Путин поручил правительству РФ разработать предложения по снижению долговой нагрузки на российские регионы. Особенно это касается дорогостоящих кредитов коммерческих банков. Напомним, что долговое бремя бюджетов регионов стало резко расти в последние годы из-за необходимости исполнения так называемых майских указов (от 07.05.2012) Путина в части увеличения зарплат бюджетникам (эту ситуацию мы подробно разбирали здесь ). Получается, что теперь правительство по указу президента будет спасать регионы от президентских же указов. Судя по всему, направлений действия здесь два: замещающие бюджетные кредиты из федерального центра и корректировка обещаний, данных в майских указах (скорее всего, пересмотрят методику расчета зарплат). Однако как это отразится на бюджетах уральских территорий, судить до конца года рано.
Предсказание из Москвы
Пару месяцев назад, в очередной раз удивляясь небывалым двузначным показателям экономического роста в Тюменской области, мы задавались вопросом, какой продолжительности и высоты возможен взлет отдельно взятого региона в стране, демонстрирующей на макроуровне совершенно иные экономические тенденции. Переформулируем: возможны ли аутентичные региональные стратегии социально-экономического развития в наше время? Ответ с ходу — нет. Во-первых, сама вялая экономическая конъюнктура (как мировая, так и отечественная) уплощает возможную амплитуду межрегиональных различий. Во-вторых, выстроенная властная вертикаль госуправления фактически не оставляет губернаторам лакун свободного действия. В случае Урала все это очень наглядно видно на графиках динамики валового продукта разных территорий: прежде плясавшие вразнобой траектории, с началом второй декады двухтысячных годов становятся едва различимыми, прижимаясь к магистрали среднероссийского показателя.Каковы же ожидания экономического роста на всероссийском уровне? До сих пор действующим прогнозом изменения российского ВВП на 2014 год являлся прирост в 2,5%; причем основной должен быть получен за счет динамики потребительского сектора — 3,5%, промышленности предписывались плюс 2,2%. Прогнозные расчеты большинства уральских областей на 2014 — 2016 годы куда скромнее, так что примерять на себя ярлык отстающих мы начали еще в минувшем году. Разве что постановление правительства Свердловской области о прогнозе социально-экономического развития пышет оптимизмом. Пока для предсказанной динамики ВРП в 103,5% и промышленности в 102,6% мы оснований не видим и на чем основывались прогнозисты Среднего Урала не понимаем. Отметим, что в последний раз постановление было пересмотрено в конце декабря 2013 года, когда Свердловская область уже стала скатываться в промышленную депрессию.
Однако на заседании правительства РФ 15 мая 2014 года министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев представил обновленные параметры прогноза экономической жизни страны на ближайшую трехлетку. Оптимизма в них мало: рост валового продукта в 2014 году улюкаевское ведомство понизило до еле заметного полупроцента, промышленному приросту оставили чуть больше — процент. Но хуже всего, что по новому прогнозу в 2014 году будет наблюдаться спад объемов инвестиций в основной капитал на 2,4% (до этого был запланирован почти четырехпроцентный прирост), а отток капитала, который по прежним планам должен был сократиться более чем вдвое, возрастет в полтора раза.
Сомневаться в катастрофичности инвестиционной ситуации не приходится: за первый квартал 2014 года отток капитала из России составил около 60 млрд долларов — столько же, сколько за весь 2013 год. Оттого даже на обновленные прогнозные 90 млрд долларов оттока за 2014 год специалисты поглядывают как на несбыточный идеал. Урал и вовсе никогда серьезным инвестиционным магнитом среди российских регионов не считался. Наоборот, мы часто жаловались на хроническую недоинвестированность.
(Здесь, кстати, кроется противоречие: что в федеральном, что в региональных прогнозах, даже в самых пессимистичных, если не с 2015-го, то с 2016 года экономика обязательно идет в рост. Вот только непонятно, за счет чего: ведь те же самые прогнозы выводят серьезный инвестиционный спад на ближайшую перспективу. А раз инвестиций нет, то откуда возьмется плановый рост?)
Что остается уральцам? Придерживаясь принятой методологии (в случае с предыдущими планами МЭРа, динамика территорий нашего региона была запланирована ниже среднероссийской), даже в официальных прогнозах экономический рост, скорее всего, стоит обнулить (отрицательных значений, записанных на бумаге, чиновники в нашей стране почему-то очень боятся).
А памятуя о том, что прогнозы МЭР РФ почти всегда оказываются радужнее воцаряющейся реальности, нужно быть готовыми к вялотекущему спаду на всех фронтах.
Дополнительные материалы:
 | Пермский край не имеет предпосылок к серьезному отрыву от среднероссийского уровня экономического развития, уверен генеральный директор инвестиционной группы «Свободный капитал» Алексей Чернов |